Предыстория: дочь умершего писателя Перемыслова Наташа с самого начала подозревает, что он мог умереть при посторонней помощи. Больше всего её волнует медсестра, слишком много времени проводившая с отцом. Подозрения подтверждаются, когда та получает от умершего большую часть наследства, в отличие от родных детей.
Тем временем, её собственная дочь, Ульяна, познакомившись с местной молодёжью попадает в странное место, расположенное в глуши леса, откуда вынуждена бежать, столкнувшись с серьёзной охраной. Её мысли заняты этой опасностью, а совсем не странно составленным завещанием.
Майор Круглов сидел в своём кабинете, скрестив руки на заваленном папками с отчётами столе, и старательно сохранял на лице любезную улыбку. Она была разработана им перед зеркалом именно для таких случаев: сейчас напротив него сидела Наталья, дочь покойного Перемыслова, и черты отца безошибочно проступали на её изящном, женственном, тщательно и богато проработанном лице, что вызывало в майоре привычную глухую ревность, которую он напрасно рассчитывал похоронить вместе с писателем. Обычно надменная, важная, сегодня эта столичная издательница говорила с ним гораздо более взволнованно и даже подобострастно, что позволяло интуитивно сменить тактику, стать при обращении с ней более скучающим, ленивым, отбросить негласно условленную между ними счастливую готовность к оказанию ничтожным слугой любой услуги для великолепной гостьи захолустья.
- Валерий Борисович, но вы же помните, что обещали мне показать повторно результаты экспертиз?
- Наталья… э-э-эм… Алексеевна! Я обещал, и честно собирался слово сдержать, но не виноват я: их запросили в центр! – Круглов уважительно показал пальцем в потолок, подчёркивая важность такого приказа.
- Но я не поверю, что у вас нет копий!
- А зря: копий нет. Да и зачем вам они? Я понимаю, что хочется всё проверить, своими глазами убедиться, сам такой же! Но в сложившихся обстоятельствах могу только напомнить, что вы их уже читали, ничего там не нашли, и ещё дать своё честное слово: ничего странного там действительно нет! Немолодой, давно болевший человек умирает от сердечного приступа… Что вы хотите там найти?
Наталья поёжилась, будто от сквозняка, и доверительно приблизилась к его столу, чуть понизив голос. Теперь уже она взяла на себя новую роль, в которой слегка переигрывала: одинокой женщины, матери-одиночки, осиротевшей, обманутой, оказавшейся в трудной ситуации, где ей очень нужна помощь, но рассчитывать не на кого.
- Валерий Борисович, вы же присутствовали при чтении завещания! Вы отлично понимаете, что именно меня настораживает теперь в этом деле!
Круглов так же конфиденциально приблизился к ней, ложась грудью в форменном кителе на дело механика Фролова, укравшего таз и велосипед из сарая своей сожительницы, но смотрел довольно хитро:
- Так ведь просить у меня документы вы начали ещё задолго до чтения завещания, Наталья, а?
Она немного смутилась, выпрямилась, взволнованно задвинула прядь блестящих, светлых волос за ухо, в котором сверкнул маленький камушек в позолоте серьги.
- Да, конечно, что-то я подозревала и раньше. Но ведь это правда странно! Странно же! Ну согласитесь со мной чисто по-человечески! Побудьте немного не следователем и не жителем этого посёлка, посмотрите на ситуацию объективно!
Круглов взял шариковую ручку, провернул её на костяшке большого пальца, будто винт пропеллера. Ручка выскочила и, прокатившись по распечаткам фотороботов троих бежавших в соседней области зэков, со звонким стуком упала на пол. Он рассудил, что наклоняться и шарить под столом, представив свою спину, торчавшую на поверхности, и тяжёлые охи, будет довольно нелепо.
- Эх, – не двигаясь с места, – у вас в Москве, слышал, все уже давно без ручек, на компьютерах да планшетах, а мы тут всё чернилами бумагу мараем! – ещё немного подумал, изучая подложенную под стекло выцветшую карту посёлка, нарисованную лет десять назад местным умелым сотрудником от руки, даже не карандашами, а цветными ручками (в ней не хватало ещё гостиницы, одного продуктового магазина и автомобильной заправки на въезде) и продолжал. – Что происходило между Светланой и вашим отцом, никто в посёлке в точности не знал. Но то, что они были очень близки и он ей доверял, как никому больше, – факт. Почему так вышло, мы можем только гадать. Но я верю, что он мог спокойно завещать ей часть своего имущества, даже если никаким романом между ними и не пахло. А уж если он был, если уж её младший сынок, действительно…
- Замолчите, сейчас же замолчите, – в исступлении забыв свою приторную роль, истерично приказала ему Натаща.
- Хорошо, хорошо. Но вам придётся признать, что у него были основания так поступить. Вам бы лучше сосредоточиться на других наследниках…
- Но тогда и у неё были основания разделаться с ним как можно поскорее!
- Не думаю, – серьёзно отвечал Круглов. – Мне достоверно известно, что деда здесь у неё шли очень даже неплохо. И серьёзным гарантом этих дел выступал именно ваш отец.
- О чём вы? – удивилась Наташа. – Вы имеете в виду её работу сиделкой при нём?
- Скорее, помощницей, – деликатно поправил её майор, не давая ответа, что именно он имел в виду.
- Сиделкой! Какой помощницей писателя может быть малограмотная медсестра?! Он и сам без моих советов ничего не соображал в своих издательских делах! Неужели вы думаете, что, имея квартиру в Москве, которую можно сдавать тысяч за двести в месяц – это минимум, – она сильно потеряет от закрытия вакансии сиделки?
Круглов молчал. Он вспоминал свой вчерашний визит к Вере, местной колдунье. «Когда вокруг становится слишком много баб – жди беды», – крутил он в голове слова своего бывшего начальника, место которого теперь занимал.
У Веры он встретил этого странного мужика, с которым сталкивался уже, как раз при посещении Натальи – вот две собеседницы и сошлись для него в единой точке. Круглов тогда безошибочно угадал в нём силовика – по походке, машине, одежде, да бог знает, по чему ещё! И вчера зоркий его глаз только подтвердил эти опасения. Войдя к ведьме, он тут же принялся допрашивать её, чего хотел тут этот тип. Хитрая чертовка не смущалась, смеялась над ним, уходя от прямых ответов, но, когда он вынужден был прибегнуть к самым примитивным угрозам, всё-таки сдалась и рассказала: москвич ничего не хотел, искал какого-то должника, который часто тут бывал, но ничего не добился; а сам вообще-то хотел бы поиграть. «Не нужен он здесь», – рявкнул на неё Круглов, как будто это она отвечала за неуместные чужие намерения. Бесстыжая Верка нахально парировала: «Это тебе решать, нужен или не нужен. Но деньги у него есть и желание большое». Круглову хотелось влепить ей наотмашь пощёчину, чтобы вся бледная пудра осыпалась с её престарелых морщин, а сама бы она, откинув свой похабный дерзкий вид, визжала от боли, страха и унижения. Он понимал про Верку всё: это была самая обычная, скучающая, пьющая да гулящая баба, которых он повидал немало, а всё же опасался её, предполагая, что она может в действительности владеть неким колдовством. В конце концов, имея доступ к гораздо более молодым и гибким девчонкам в своём и соседних посёлках, он отчего-то часто наведывался, против воли, в этот заброшенный, цветастый домик на опушке леса, волновался всякий раз страшно, а уходил в ещё большем смятении, и дело было совсем не в таинственных гаданиях на картах, обещавших то невиданный успех, то ужасающие провалы. Она знала об этом, пользовалась, потешалась над его грубостью, отталкивала, юлила и, очевидно, презирала его. «Прямо как эта фифа!».
Вслед своим злобным мыслям майор забылся и посмотрел на Наталью с обычной откровенной неприязнью к женщинам, слишком самостоятельным, чтобы признавать его абсолютную власть надо всем в этом месте, и уж тем более – над их слабенькими, истерическими душонками. Хорошо, что она в этот момент уставилась в зарешёченное окно, что-то там в своей хитрой бабьей голове соображая. В коридоре заорал пьяница, выловленный ранним утром на скамейке возле монастыря абсолютно голым, требуя воды. Наташа вздрогнула и обратилась к Круглову совсем уже елейным, молящим голосом:
- Валерий Борисович! Валера… Я ведь могу вас так называть? – рука с изящными белыми пальцами, увенчанными жемчужного цвета ногтями, аккуратно легла на серый его форменный рукав. – Кажется, мы уже достаточно давно для этого знакомы? Вы очень много помогали нам здесь; помогали и папе, я знаю! Я вам за это сильно благодарна. Ну помогите же мне ещё раз, прошу вас! Ведь больше некому! Всегда был папа, но папа… мёртв… и почему-то так жестоко обошёлся со мной, я просто не могу поверить! – она закрыла лицо ладонями и картинно разрыдалась.
Круглов не знал, что ему делать. С одной стороны, было неимоверно приятно, когда такая роскошная женщина, бывшая ещё недавно с ним противно снисходительной, теперь вынуждена притворно рыдать перед ним, чтобы растопить его сердце, и молить об обратном снисхождении. С другой, он отлично понимал, что в самом деле она презирает его и считает дураком, который от пары любезностей потеряет голову и броситься решать её глупые проблемки разбалованной дочери богатого папаши.
Дверь вдруг отворилась и вошла однорукая Ксюха. «Чёрт! Вот точно, как по-писанному, про баб! Просил же никогда не появляться здесь!».
Наташа бросила рыдания и уставилась на девушку, силясь вспомнить, откуда та ей знакома и с кем она совсем недавно говорила про неё. Ксюха тоже смущённо переводила взгляд с майора на гостью, понимая, что пришла невовремя, боясь троекратного начальственного гнева, к обыкновенным отголоскам которого уже морально подготовила себя, но не уходила – видимо, её заставило нарушить все запреты поистине важное дело. Круглов поспешил попрощаться со своей собеседницей.
- Наташа, я вас понял! У меня много работы, вы видите. Я к вам лучше сегодня вечером сам приду, и мы всё обсудим.
- Что тут обсуждать? Мне бы сейчас… Хотя бы её адрес…
- Вечером-вечером, – поторапливал её Круглов, поднимая растопыренные ладони к потолку, как бы призывая её скорее подниматься. Когда Наталья, наконец, медленно, с достоинством, освободила стул, он довольно бесцеремонно, подталкивая её в спину, выпроводил в коридор. В дверях они ещё раз пристально посмотрели с Ксюхой друг на друга, что майору совсем уже не понравилось. Как только дверь закрылась, он толкнул новую визитёршу в плечо, от чего та вся подалась назад, ни капли, впрочем, не пугаясь и не возмущаясь.
- Чего припёрлась?
- Пора поговорить про труп, который в Незамерзайке выловили. Мы оба прекрасно понимаем, чей он!
***
На улице, в машине Наташу ждала дочь – такая же напряжённая, бледная, какой была здесь всё время в последние дни. Она крепко сжимала в руках телефон и смотрела куда-то вдаль серыми, большими, печальными глазами.
Она увидела Ксюху, идущей к полицейскому участку через усыпанную гравием парковочную площадку, немного припылённую вчерашним мелким, скудным снегом. Её легко было опознать издали по беспомощно болтавшемуся вдоль тела пустому рукаву куртки. Та тоже быстро заметила лицо давней знакомой за опущенным стеклом. Обе хотели сделать вид, что смотрят в другую сторону, не замечая друг друга, но слишком надолго сцепились их взволнованные, испуганные взгляды, так что пройти мимо стало невозможным. Уверенно шедшая до того Ксюха замедлила темп, споткнулась обо что-то и, наконец, нервными приставными шагами приблизилась к машине.
- Привет, – слишком интенсивно жуя жвачку, сказала она. – Как ты?
- Ничего, нормально, – тихо отвечала Ульяна. – А ты?
- Да тоже всё хорошо.
- Тебе тогда… – она не успела закончить; Ксюха перебила её, видимо, не желая слышать ничего про тот вечер.
- Нормально. Жива, как видишь.
- А с Гошей что?
- С ним тоже всё хорошо. Он не звонит и не приходит, потому что я запретила.
- Запретила? – удивлённо спросила Ульяна.
- Конечно! – резко отвечала девушка. – И он наконец-то сам понял, насколько это опасно! А ты чего до сих пор не уехала? Собиралась же.
Ульяну словно прорвало. Она громким шёпотом, быстро-быстро начала бормотать:
- Мы здесь остались, я не знаю, насколько! Ксюша, – та вздрогнула, будто эта ласковая вариация её имени была не то что непривычна, но даже запретна, – я боюсь! Я устала ждать, что за мной придут! Я ничего не понимаю, что это было, что произошло…
- И не надо тебе понимать! Я же сказала: забудь!
- Но я не могу забыть! Не забывается! Если бы уехала – тогда да. А теперь как быть?
Ксюха с раздражённым свистом выпустила воздух через ноздри.
- Успокойся: никто за тобой не придёт! Никто тебя не видел, я тебя не сдала. Если не будешь больше в эту тему лезть, то никто и не узнает, что ты там была. И не создавай мне лишних проблем, хватит!
Не прощаясь, она развернулась и возобновила свой путь к участку. Ульяна, опомнившись в последний момент, крикнула:
- А с Гошей точно всё в порядке?
- Точно! Позвонит тебе твой Гоша, – не оборачиваясь, крикнула ей в ответ эта странная однорукая девчонка.
#серия рассказов #мистика #детектив #фантастика #триллер