Не секрет, что люди, особенно женщины, любят окружать свою жизнь самыми разными талисманами, чаще всего, безделушками, которые помогают воскрешать в памяти самые светлые мгновения жизни и в безрадостные минуты сегодняшнего дня вносят звонкие отголоски тех дней, когда мы были молоды и счастливы. Это может быть засушенный цветок в записной книжке, который лежит там десятилетия, и рука никак не поднимается его выбросить. Это может быть крестильная рубашка сына или локон, срезанный тогда, когда ему исполнился годик. Или какая-то игрушка, пожелтевшая от времени и потерявшая свой первоначальный вид, но дорогая до невозможности, да мало ли ещё чего.
У моей героини таким талисманом стало письмо, которое шло к ней чуть ли не два десятилетия, а теперь хранится, как самая большая драгоценность.
Ольга готовилась к приезду гостей, должна была на зимние каникулы приехать старшая сестра с дочками. Хотелось до их приезда успеть сделать генеральную уборку, разгрузить небольшую свою квартиру от ненужных вещей, которые годами лежали по углам.
Она подошла к стопке газет, увесистой горкой затаившихся между окном и шкафом. Ольга любила эти старые газеты, время от времени она садилась в глубокое кресло, вытаскивала откуда-то из серединки два-три номера и начинала читать, будто просматривая старый кинофильм и усмехаясь про себя над тем, что было и над тем, что стало. Но сегодня она окончательно решила расстаться с «этим хламом», она нарочно так обозвала стопку газет, чтобы легче было с ними расстаться. Взяла первую пачку, столько, сколько можно было удержать, и понесла на помойку. По пути попался дядя Коля с первого этажа:
- Ты куда это, Олюшка, такое добро потащила? Уж не на помойку ли?
- А куда ещё, дядя Коля? Генеральную уборку решила сделать…
- Нет! Не выбрасывай, отдай мне! Я на дачу собираюсь, буду с ними время коротать, свежие-то мне уж не на что выписать, сама понимаешь, какая у меня пенсия…
- Да ради Бога, дядя Коля, приходи, забирай, у меня ещё стопа чуть не до потолка, все отдам, тут и журналы, про любовь почитаешь…
- Какая любовь, Олюшка, как Матвеевна моя умерла, меня будто ядом опоили, не могу на баб смотреть… Так я приду…
Дядя Коля пришёл вечером с большой спортивной сумкой, с которой когда-то гонял за границу за дешёвыми товарами, чтобы продать их на рынке и сколотить, как он выражался, благосостояние для всей своей большой семьи. Но с благосостоянием что-то не получилось, да и большая дяди Колина семья за несколько лет переселилась в мир иной, остался он один, как перст, подолгу жил на даче, а вернее, в деревне, где у него был родительский убогий, завалившийся на один бок домик.
Он поднял уже последнюю пачку, когда из неё выпал и закружил по комнате почтовый конверт. Ольга подхватила его и обомлела, это было непрочитанное письмо, которого она ждала всю свою жизнь.
Она не слышала, что говорил дядя Коля, как он уходил, тяжело дыша, как хлопнула и защёлкнулась дверь. Она сидела, прижав конверт к груди и не решаясь его открыть. Открыла. Начала читать, буквы прыгали, и текст двоился в глазах, это мешали набежавшие на глаза слёзы.
«Здравствуй, дорогая Олюшка, - читала она, еле сдерживая подступавшие к горлу рыдания. – Я даже не знаю, с чего начать письмо. Я много думал о тебе и вот наконец-то решился написать. Ты извини, конечно, что я молчал этот месяц, мысленно я каждый день разговаривал с тобой. Но раньше, я думаю, не стоило писать. Тебе и сейчас трудно, но надо же когда-то выходить из состояния скорби. Ты прости, что я опять тебе напоминаю…Оля, я тебе сразу задаю вопрос: как ты относишься к нашим немногочисленным встречам? Я не хочу предугадывать твоё мнение, ты мне сама его выскажешь в своём письме. Сейчас я изложу своё.
Я думал о тебе после летних и зимних каникул и понял, что я в тебя влюблен. Ты только, пожалуйста, не улыбайся, прочитав мое признание. При встрече я постеснялся признаться в своих чувствах. Тебе в это трудно поверить, а мне трудно объяснить свою любовь к тебе. Я прошу тебя поверить в искренность моих чувств. Трудно объяснить всё в первом письме.
Я не знаю, как ты вообще отнеслась к нашим встречам. Извини, конечно, но если ты смотришь на мои чувства с улыбкой, то напиши об этом, чтобы у меня сейчас исчезли все иллюзии, хуже, если это случится потом, и будет очень больно. Смотрю на твою фотографию и думаю, чем же ты меня заворожила? Ведь когда учились в школе, я не замечал тебя. И вот к какому выводу я пришёл: твоя доброта, прямолинейность, твой звонкий смех стали этой самой причиной.
Я хочу, чтобы лучики добра и весёлого настроения проникали в твой дом каждое утро и не покидали его до вечера, чтобы твоё сердце никогда не ведало тревог. Оставайся такой же молодой и прекрасной, самой очаровательной, такой, какой я тебя увидел в первый раз.
У меня всё нормально: учусь, хожу в увольнения и думаю, думаю, думаю о тебе. Целую. Твой Сашка».
Перечитывая письмо снова и снова, Ольга уносилась мысленно в свою теперь уже далекую юность.
Она училась тогда на четвертом курсе института. Приехала на каникулы к родителям в деревню. Как обычно по вечерам бегала на танцы в деревенский клуб, днём между сенокосными делами бегала на речку загорать. Вот там-то и присмотрел её Сашка, начал ненавязчиво ухаживать и оказывать всяческие знаки внимания. То ночью букет полевых цветов на крылечко положит, то, зная её тягу к поэзии, подарит томик стихов.
А однажды после танцев он попросил разрешения проводить её до дома. Оля не отказала, тем более что им было по пути. Они шли и весело болтали о погоде, об учебе, да и просто так, ни о чем. Вспоминали школьные годы, когда не замечали друг друга. Оля училась на два года старше и, естественно, Сашка тогда для неё был салажонком, на такую мелочь старшеклассницы всегда смотрят свысока. А Оля Сашке и вообще казалась старухой, его интересовали те, кто учился двумя классами младше.
Так, смеясь сами над собой, они сделали два круга по спящей деревне и, наконец, подошли к Олиному дому. Сашка не хотел уходить и крепко сжимал её руку до тех пор, пока она не пообещала, что их встречи будут продолжаться. Они и продолжались целое лето и следующие зимние каникулы. В тот последний раз расставание было особенно тягостным, они будто оба предчувствовали, что это свидание последнее в их судьбе.
На следующий после этого вечера день в семье Оли случилось несчастье – умер папа. Она знала, что Сашке надо уезжать в Ленинград, там он учился в военном училище, но горе заслонило всё, она не захотела пойти к нему на прощальное свидание, а он и не настаивал. Уехал, не простившись.
Письма от него она так и не дождалась. Обида, разочарование толкнули её в объятия человека, который стал её мужем и который испортил ей всю жизнь.
Узнав о замужестве Оли, Сашка взял распределение на Дальний Восток. Больше они никогда не увиделись, хотя через знакомых Оля узнала, что Сашка тоже женился, что у него было двое детей, и что десять лет назад он умер от тяжёлой болезни. Но даже и после его смерти Олю мучил всё один и тот же вопрос: почему он тогда не написал?
И вот теперь это письмо, пролежавшее столько лет в уголочке маминой квартиры, среди старых газет, которые время от времени брали пачками и выбрасывали. Как же смогла сохраниться эта газета, в которой лежало непрочитанное письмо из юности? Если бы Оля получила его вовремя, как бы по-другому сложилась вся её жизнь. Оно соединило бы её с человеком, с которым она хотела прожить до глубокой старости и от которого хотела родить много детей. Но судьба-злодейка сыграла с ней злую шутку.
Вот так это письмо стало для Ольги самым дорогим талисманом, она всегда достает его в те минуты, когда начинает казаться, что жизнь прожита напрасно. Она разговаривает с Сашкой и слышит, как он смеётся над ней:
- Прожита? Да ты шутишь, Олюшка, ты ещё такая молодая и, как прежде, очаровательная, я так люблю тебя… У тебя всё ещё жива мама, твой ангел-хранитель… У тебя сын, ты сама скоро станешь бабушкой, это ли не радость? А на работе? Как ценят тебя, я знаю…
- Откуда, Сашка?
- Как откуда? Я смотрю на тебя с небес и жду нашей встречи. Ведь те, кто любят по-настоящему, кого жизнь разлучила на земле, обязательно встречаются на небесах. Ты хочешь встретиться со мной?
- Конечно, Сашка…
- Только ты не торопись, я подожду, я же знаю, что ты не виновата в нашей не вместе прожитой жизни, я всё знаю, а письмо моё пусть тебе будет охранной грамотой, не зря же оно столько лет шло к тебе…