Рита, моя пациентка двадцати семи лет, пришла ко мне на сеанс после травмирующего события.
— Меня избили, — сообщила она.
— Как это произошло?
Девушка рассказала о случившемся.
— Четыре месяца назад я возвращалась вечером домой из магазина. Было не так поздно — около девяти часов. Я и не подозревала, что всю дорогу за мной следовал парень. Я зашла в подъезд, потом — в лифт, когда увидела его фигуру позади себя.
— Ты его знала? — спросила я.
— Нет, впервые жизни видела! Он меня схватил, и между нами началась борьба. Я боялась, что двери лифта закроются, и мы останемся вдвоём в замкнутом пространстве, потому вырывалась и громко кричала. Он бил меня сначала кулаками, затем — ногами. Я сильно сопротивлялась, и в один момент он, видимо, испугался, что на шум выйдут соседи. Он отпустил меня и позволил сбежать, что я и сделала. В итоге оказалось, что он сломал мне челюсть, и я несколько дней лежала в больнице.
— Какие жалобы у тебя есть сейчас?
— Из-за того, что я продолжаю жить в доме, где всё случилось, мне постоянно страшно. В первую неделю после избиения я спала с ножом у кровати, так как думала, что избивший меня парень прячется где-то в квартире, которую я снимаю. Надеялась, со временем станет легче, но нет. Мне чудится, что он меня преследует. Я всячески избегаю маршрута, которым шла тем вечером, и стараюсь возвращаться домой другим путём.
Рита вздохнула.
— Мне часто кажется, что он стоит в подъезде и поджидает меня, поэтому, если есть возможность, я предпочитаю оставаться дома. Я то и дело прокручиваю кадры случившегося и чувствую, что скоро у меня уже поедет крыша. Я несколько месяцев пребываю в постоянном напряжении и страхе.
Я поняла, что Рита пережила сильный стресс. У пациентки была выражена сверхнастороженность, и она избегала ситуаций, напоминающих о травме. У неё повторялись навязчивые воспоминания о произошедшем событии, и девушка призналась, что её мучает бессонница. У Риты было посттравматическое стрессовое расстройство, которое могло длиться несколько месяцев.
— Но всё стало хуже, когда я столкнулась с ним снова, — вдруг сказала девушка. — Это произошло на прошлой неделе прямо возле дома. Я уверена, что это был он. Он тоже узнал меня. Я сильно перепугалась и решила обратиться к вам за помощью.
Мы подробнее поговорили о случившемся, и я убедилась, что кроме навязчивых страхов, у Ритыбыли обоснованные опасения. Для начала я порекомендовала пациентке успокоительные на ночь, а после спросила, какое решение было бы для неё оптимальным в данной ситуации.
— Идеально было бы переехать. — ответила Рита. — Но я говорила с одним психологом, и он посоветовал не убегать, а работать со страхами. Хотя мне страшно ещё больше... Как считаете, мне надо остаться в этой квартире?
Мы ещё раз обсудили ситуацию и пришли к выводу, что пациентке спокойнее будет переехать, тогда реабилитация пройдёт намного легче.
Я не стала проводить психотерапию, потому что как психиатр прекрасно понимаю, что незнакомец, избивший девушку, мог оказаться психически больным маньяком с шизофренией! Таких людей много. Кто-то дарит цветочки, а кто-то может преследовать годами или даже вылить кислоту в лицо.Психически больной человек находит себе жертву и будет за ней охотиться, пока не прибьёт. Я как врач вижу реальность и в истории Риты опасность для неё.В данном случае не нужно идти трудностям навстречу. Если за тобой охотится парень, который тебя избил, очевидно, лучше быть от него подальше, чем пойти на курсы самообороны, столкнуться с подобной ситуацией ещё раз и доказать себе, что ты не боишься.
Психологи скажут: «Это же бегство! Нельзя уходить, от себя не скроешься. Нужно побороть свой страх!». Девушка, которая послушает такого специалиста и станет перебарывать себя, может просто потерять бдительность, а маньяк при этом не перестанет охотиться.
Такова разница между логическим мышлением и психологическими приёмами. Для меня переезд вовсе не бегство от страха, а инстинкт самосохранения, потому что мы не знаем, чего ждать от человека, совершившего подобное преступление. Я имею трезвую оценку ситуации и понимаю, как устроено мышление человека с психическим расстройством.
Спустя месяц пациентка сообщила мне, что всё-таки последовала моему совету и переехала в другой район. Она написала, что это было лучшим выходомиз сложившейся ситуации: ей наконец удалось избавиться от посттравматического стрессового расстройства. Но на всякий случай девушка купила перцовый баллончик и теперь более тщательно относится к своей безопасности, так как знает, что в любой момент может столкнуться с психически больным человеком, каких в нашем обществе, к сожалению, много.