Зинаида Сергеевна проснулась от покашливаний – сосланный в гостиную супруг ворочался на диване, вздыхал и время от времени кхекал.
«Вот ведь ирод», – подумала она со злостью, перевернулась на другой бок и нахлобучила на голову подушку. Вернуться в то блаженное состояние, когда паришь между сном и явью, всё сильнее проваливаясь в сладкую дрему, не получалось.
Прищурив глаза, Зинаида Сергеевна глянула на настенные часы. «О, четыре часа… еще немного и начнет топтаться. Как же он достал со своей рыбалкой!»
Зинаида Сергеевна вышла в коридор. В углу стояли удочки и рыбацкий «деловой» чемоданчик, прикрытый сверху сложенным вчетверо походным брезентовым плащом.
– Тьфу ты, – в сердцах плюнула Зинаида в сторону снастей и вошла в гостиную. Михаил Петрович усилено делал вид, что спит, но по его дыханию жена поняла: симулирует. Он изо всех сил старался избежать утренней ссоры, которая была бы неминуема, обнаружь он себя. Зинаида Сергеевна, еле сдерживая гнев, вернулась в спальню и еще долго ворочалась, прежде чем ей удалось уснуть.
* * *
А ведь еще недавно чета Цесаркиных жила вполне дружно. Они ссорились, мирились, копили, покупали, выходили в свет, звали гостей к себе, в общем, жили обычной жизнью пары средних лет. Сын вырос и уехал учиться в столицу, неплохо там устроился, навещал родителей время от времени. Не сказать, чтобы они сильно сожалели о том, что остались вдвоём, совсем нет – были в этом даже свои преимущества: быт стал налаженным, отпуска запланированными, отношения – ровными.
И всё бы ничего, но неожиданно с Зинаидой Сергеевной стало что-то происходить – началось это с того, что она устроилась администратором в фитнес-центр. Сначала всё было хорошо, но спустя полгода работы в благопристойные сны сорокапятилетней дамы с бесцеремонностью табуна жеребцов стали врываться грезы о мускулистых, загорелых мужчинах. Этот греховный «бонус» к зарплате напрямую браку не угрожал, однако подспудно Зинаида Сергеевна стала замечать собственное растущее раздражение в сторону мужа – ее злило всё: от его наметившейся лысины и впалой груди до переработок и поздних возвращений, сбивающих чуткий женский сон. Последнее и послужило формальной причиной выселения Михаила Петровича на диван, с чем он не без ропота, но согласился.
Однако вскоре Зинаида нашла следующую причину для скандалов – рыбалку, – перенеся нерастраченную энергию на борьбу с ней. Казалось бы, ну что в рыбалке такого? Однако Зинаида уверила себя, что ее тишайший супруг под влиянием хобби стал другим человеком: неуправляемым, хитрым, изворотливым. У него появились заначки и новые сомнительные друзья, а самое возмутительное – он решительно отвоевал в холодильнике целый контейнер под мотыля и опарышей! Иногда опарыши совершали побег, и в самый разгар зимы по квартире начинали порхать мухи, вызывая резкое напряжение в отношениях.
– Не любила ты его никогда, вот и весь сказ, – допиливая ногти, вынесла вердикт подруга Тося, а по совместительству Зинина маникюрша. Каждый третий понедельник Тося забегала, чтобы сделать коррекцию, посплетничать и попить чайку.
– Любила б, так терпела, а тут, смотри-ка, и то ей не это и это не то. Зажралась ты, бабонька, – Тося, будучи человеком прямым, крыла кучно. – Подумаешь, на рыбалку мужик ездит, чего так беситься-то? А может, сглазил тебя кто? Сходила б ты к Марье, помнишь, про ведунью тебе рассказывала? Сейчас позвоню и договорюсь о встрече. – Тося достала телефон и блокнот...
– Собирайся, у нее запись на полгода вперед, но тебя примет, – видя по выражению лица Тоси, что спорить бесполезно, Зинаида вздохнула и взяла протянутый листок с адресом.
– Только вот что... Марья сказала, что надо пуговицу от любимой вещи Михаила принести, представляешь? У нее всё так непросто. – Тося выразительно прищурила глаза, пытаясь придать лицу инфернальное выражение, отчего щёки смешно поползли вверх, потянув за собой курносый носик.
* * *
«Вещь, вещь», – начала соображать Зинаида, и тут ей на глаза попался плащ – бессменный товарищ супруга в его рыбацкой вольнице. Она подошла к вешалке, наметила жертву, и с чувством, которое обычно испытывает разгневанная жена, дорвавшаяся до скальпа соперницы, вырвала пуговицу.
В квартире у Марьи пахло травами и сыростью, на старом комоде в прихожей сидел одноглазый кот непонятного окраса. Сама знахарка неожиданно оказалась женщиной молодой, симпатичной, в приличном платье «бохо», больших золотых серьгах и тонких кришнаитских браслетах. Марья жестом пригласила гостью в комнату и указала на кресло, стоящее рядом со стеклянным столом, на котором горело не менее десятка свечей.
– Значит, хочешь мужа снова полюбить? – ведунья, пытливо уставилась Зинаиде в глаза.
– Да не то чтобы полюбить, мне чтобы он не раздражал так сильно, а то совсем нервы износились... – Зинаида начала говорить, удивляясь, что так запросто выкладывает подноготную этой незнакомой женщине.
– А что тебя больше всего раздражает? Пьет? – во взгляде Марьи скакали бесята.
– Нет, что вы, совсем не пьет, даже по праздникам. Лучше б, наверное, пил…
– Я так понимаю, что по женщинам не ходит, да и словом грубым не обижает? – взгляд Марьи становился всё тяжелее.
– Нет, да вот как подумаю, нет в нем ничего такого… Ласковый, симпатичный, зарплата хорошая, разве что только рыбалка эта ненавистная, – Зинаида Сергеевна едва заставила себя произнести это гадкое слово.
– А что рыбалка? Рыбу не носит? – глаза Марьи откровенно смеялись.
– Носит исправно, а сам не ест, – Зинаида была готова заплакать от осознания абсурдности разговора. – И, главное, как с ума сошел – ничем его не отвадить! Никакие мои уговоры не могут перебить этой его дурацкой страсти, а я сиди по субботам одна! – Зинаида Сергеевна была близка к истерике.
– Так значит, дело только в том, что он раз в неделю вылезает из-под твоего каблука? – со смехом резюмировала Марья. – Это я на раз-два исправлю. Только смотри, заговор этот мощный, и, если перебьет его другая сила, назад уже ничего не воротишь, только хуже будет. Поняла?
– Да, – согласилась Зинаида, – а какая другая сила?
– Ну, найдет колдовку сильнее меня, та чары и развеет. Давай пуговицу.
Рассудив, что навряд ли муж станет искать помощи у потусторонних сил, Зинаида Сергеевна решительно протянула свой трофей Марье. Та положила пуговицу на ладонь и поднесла к свече. В мерцающем свете латунная потертая пуговица выглядела как артефакт, видимо, уже напитываясь магией. Марья прикрыла пуговицу второй рукой, сложила ладони лодочкой и потрясла ими, как обычно делают игроки в кости.
– Всё, держи. Теперь слушай внимательно: спрячь пуговицу подальше, и каждый раз, как супружник твой начнет собираться на рыбалку, потри ее сверху и скажи… – Марья прошептала заветные слова на ухо Зинаиде.
* * *
Вечером пятницы Михаил Петрович вернулся домой в приподнятом настроении. Зинаида хорошо знала это состояние мужа: он предвкушал субботнюю вылазку на водоем.
– Ну, чего у нас есть вкусненького? Мне б супчику, а то на работе нормально пообедать не удалось, опять сухомятом. – Михаил Петрович говорил почти заискивающе, пытаясь определить настроение супруги. «Ага, сейчас наешься и сядешь мотыля перебирать», – Зинаиду аж передернуло от мысли о мерзких красных личинках. Собравшись было сказать что-то едкое, она вдруг вспомнила, что теперь в ее руках есть мощное оружие, и успокоилась.
– Борщ будешь? – холодно спросила она, стараясь вести себя естественно.
– О, борщик, здорово! А сметанка есть? – Михаил Петрович старался быть максимально дружелюбным.
– Есть сметанка, – ответила Зинаида, сообразив, что новой сметаны она не купила, а старая стоит в холодильнике уже дней пять. «Чему там портиться, один крахмал». – подумала Зинаида и поставила перед мужем тарелку борща, щедро сдобрив его сметаной.
Поев с большим удовольствием и похвалив супругу, Михаил Петрович отправился на лоджию собирать снасти. «Время пришло», – подумала Зинаида и уединилась в спальне. Она достала пуговицу – та таинственно сияла, излучая неведомую силу. Ощущая мистический трепет, Зинаида потерла пуговицу и произнесла заветные слова... Ничего не случилось, часы на стене все так же отмеряли время, за стеной визжали соседские дети. Зинаида прислушалась: супруг на лоджии довольно насвистывал, смешивая напаренное пшено и жмых. Всё шло своим чередом.
«Ну вот, пять тыщ коту под хвост, вот дура-то», – мысленно выругала себя Зинаида, в красках представив пятитысячную купюру и Марьиного кота.
Ночью Зинаиду разбудил шум – то и дело щелкала «собачка» на двери санузла. Прислушавшись, она поняла, что супруг без устали курсирует между гостиной и «удобствами». «Надо бы смекту ему предложить», – пронеслось в голове Зинаиды, но вставать было лень, и она снова уснула.
Утром, едва оторвав голову от подушки, она услышала, что на кухне есть жизнь – супруг был дома. «Работает... Работает!» – красной лампочкой зажглась догадка в ещё тяжелой ото сна голове.
Субботние ощущения были странными. Казалось бы, все хорошо, супруг дома, но они существовали отдельно друг от друга: каждый занимался своими делами, не пересекаясь даже во время трапез. Выходные пролетели мгновенно, как и сменившая их неделя. Всю пятницу Зинаида ждала мужа – ей не терпелось еще раз проверить рабочие свойства «артефакта». Плотно поужинав жареной картошкой вприкуску с зеленым луком и почитав журнал «Всё о рыбной ловле», Михаил Петрович приступил к сборам, а Зинаида Сергеевна – к колдовству. Усевшись на кровати, она потерла пуговицу и прошептала заговор, и хотела было ее спрятать, но в спальню неожиданно вошел супруг, державший в руках свой рыбацкий плащ. От неожиданности Зинаида выронила пуговицу на постель, но быстро прикрыла ее краем покрывала.
– Зинаида Сергеевна, не могли бы вы, как законная супруга, так сказать, пришить мне какую-нибудь подходящую по размеру пуговку? – тон Михаила Петровича был изысканно вежливым и слегка игривым, как бы намекающим на существовавшие некогда супружеские обязанности. Зинаида, высокомерным взглядом отсекла все попытки «навести мосты», встала и взяла с полки шкатулку с рукоделием.
– Где же я такую пуговицу найду, да и нет у меня иголки, чтобы толстенный брезент прошить, вот только это, – Зинаида протянула мужу большущую булавку. « Всё равно плащ не понадобится», – злорадно подумала она.
Муж взял булавку и, покрутив ее в руках, вышел.
Спрятав пуговицу в укромное место, Зинаида потушила свет и стала ждать. Так, в ожиданиях магии, ее и сморил сон. Был он ускользающим и тягучим, как будто что-то давило на грудь, и, промаявшись часов до трех, Зинаида пошла за водой.
Проходя мимо гостиной, она заглянула внутрь. Супруг съежился под тонким покрывалом, а большое одеяло полностью сползло на пол. Из-под покрывала торчали худые ноги, вызвав у Зинаиды что-то похожее на жалость. Она подошла ближе и даже хотела поднять одеяло, но ощутила тяжелое луковое амбре. «Фу, своим луком всю квартиру провоняет», – подумала Зинаида раздраженно, прошла вглубь зала и решительно распахнула окно. Ночной майский воздух ворвался в комнату, наполнив ее сыростью и прохладой.
Утром Зинаида обнаружила, что и в эту субботу супруг остался дома – у него неожиданно началась ангина. Зинаида Сергеевна ликовала: магия работала.
С тех пор каждую пятницу Зинаида проводила свой ритуал. Так прошел еще месяц.
Но вот однажды, проснувшись поздним субботним утром, Зинаида обнаружила, что Михаила Петровича дома нет. Выйдя в коридор, она убедилась в том, что плащ, чемоданчик и удочки также отсутствуют. Ощущая неясное чувство тревоги, Зинаида Сергеевна села на пуфик и призадумалась. Может быть, вчера она что-то сделала не так? Потерла пуговицу не с той силой или неправильно произнесла заклинание? Да нет, всё было как обычно...
С трудом дождавшись мужа, она встретила его на пороге. Михаил Петрович выглядел очень свежо, видимо сказался день, проведенный на природе, а лицо его как будто бы даже помолодело.
– Хороший улов? – спросила Зинаида, удивив саму себя.
– Да вообще не клевало, видимо, погода меняется, – потупив взгляд, неуверенно ответил Михаил Петрович. Он поставил свой скарб в угол и, повесив на вешалку плащ, отправился в ванную комнату.
Повинуясь неясному порыву, Зинаида Сергеевна подошла к вешалке и развернула полы плаща.
Там, где еще вчера болталась булавка, сияла новенькая пуговица, аккуратно пришитая заботливой женской рукой...
---
Автор рассказа: Мария Моторина
---
Меж трех мужчин
― Три? Серьезно? На фига тебе столько?
На добром лице Кати было неподдельное удивление. Она не видела подругу два года, поэтому была шокирована изменениями и новостями, которые они сейчас обсуждали.
― Да. Три. А что? По-моему, вполне удачное и счастливое число, ― усмехнулась Маша, хорошо одетая стройная шатенка лет тридцати, с жестким взглядом. Она не видела смысла это скрывать и даже в какой-то мере испытывала гордость.
― Вот уж от кого я такого не ожидала, так это от тебя! Всегда была такой тихоней, ботаником. А тут на тебе. Такие изменения!
Катя даже прихлопнула в ладоши, демонстрируя свое восхищение.
― Ты так говоришь, как будто сейчас этим кого-то удивить можно. Многие имеют по несколько любовников, да еще и в серьезных отношениях состоят. А я хотя бы никому ничего не должна.
― Да это понятно. Просто обычно так мужики делают. Женщины же хранительницы очага и все такое.
― Все так делают… Просто женщины не кричат об этом на каждом углу.
― Что-то, когда я уезжала в Германию, ты такой распутной не была, ― рассмеялась Катя. Она не хотела задеть Машу, однако другой формулировки в голову не пришло.
Маша слегка скривилась от слова «распутная».
― Называй как хочешь. Просто я устала от двойных стандартов. Мужчина, у которого несколько женщин ― красавчик. А женщина ― ш.алава.
Катя слегка улыбнулась, но поджала губы. Именно так в обществе и считалось. Пережитки патриархата, изжившая себя мораль ― не суть важно, главное, что это осуждалось.
― Но почему я, самодостаточная, успешная женщина, должна подстраиваться под мнение серой массы? Эти люди в большинстве своем ничего не добились. Они замкнулись в свои моральные рамки, которые во всеуслышание называют принципами, и гавкают на других исподтишка. И в большинстве случаев это именно неудовлетворенные своими мужиками женщины, которым проще обвинять других во всех смертных грехах, чем заняться личной жизнью. Обычная зависть, замаскированная под этику.
Сказано было сильно. От Маши так и веяло самоуверенностью и решимостью сломать общественные стандарты. Катя же чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы развивать дискуссию.
― Не спорю. Не спорю. Имеешь право! Я ни в коем случае не осуждаю и даже в чем-то завидую.
И было чему позавидовать! Катя была в отношениях уже более трех лет, но перспектива замужества даже не маячила на горизонте. А интимная жизнь… Они уже давно пресытились друг другом, но ничего с этим не делали. Жили вместе просто потому, что было комфортно и привычно. И Катя не могла отрицать, что ей чего-то не хватало. От обыденности ― тошнило. Вот только не было повода что-то менять. Она просто ждала предложения, чтобы двинуться дальше и уже заниматься семьей и детьми. А завести любовника просто не решилась бы. И речь даже не о морали и порядочности, а именно о смелости. О страхе быть пойманной.
― Но как все так сложилось? Два года назад ты и одного мужика завести не могла. А тут сразу трое.