Жизнь в нефти. Репортаж из таежных сел Республики Коми, окруженных буровыми скважинами
«Нашел угря вчера — весь в нефти. У меня родственников уже почти никого нету, все умерли, потому что это ели. Вонючая рыба, вся таблица Менделеева», — говорит Василий, житель села Колва, расположенного в 10 км от Усинска Республики Коми.
В Республике Коми живет меньше миллиона человек. Ежегодно регион поставляет около 12 млн тонн нефти, это 2% от всей добычи в России. Расположенный на севере Коми Усинск генерирует 70% добычи. Разработку месторождений здесь ведут «Лукойл», «Роснефть», «Русьвьетпетро» и другие.
В августе 1994 года вблизи Колвы случился разлив на нефтепроводе компании «Коминефть», который позже включили в Книгу рекордов Гиннеса как крупнейший на суше. Из-за коррозии труб на поверхность вылилось до 300 тысяч тонн нефти. Она загрязнила 270 гектаров тундры и по рекам дошла до Баренцева моря. Согласно отчету Минприроды Коми, в 2020 году произошло 38 аварий, которые загрязнили 20 га земли. 70% случаев нефтяные компании замалчивают.
Игнатов показывает нефтяные залежи на Колве: темная полоса, оставшаяся на кустах после падения уровня воды, тянется десятки километров вдоль берега. Масляную грязь с резким запахом легко снять с любой ветки.
«Вот она даже не отмывается, это все прилипло. Весь берег в нефти: сорбент, нефть, это все в кучу, — показывает Иван на кусты, сохранившие масляную грязь с недавнего разлива. — На Колве ловить нечего: ту рыбу кошки даже не едят».
Иван Игнатов добавляет, что из-за грязной воды у жителей «сыпятся зубы», а после разливов еще долго приходится выводить из легких грязь.
Загрязняют не только нефтепродуктами. Промышленники выкачивают на поверхность пластовый газ и буровую жидкость. Это отходы производства, требующие специальной утилизации, но чаще всего фракции попадают в водотоки. Из-за этого в тайге и тундре останавливаются ручьи и «асфальтируются» тропинки.
«Это такая серая жижа, которая течет в реку. Это самое страшное. Это все должно лежать в амбаре — так было в советское время. Сейчас все в речку», — говорит Канев.
В течение 15 лет почти половина (43%) бурильщиков приходят к нетрудоспособности. Из 7,5 тысячи обследованных ими нефтяников они выявили патологии у большинства (72%). Это болезни органов дыхания, системы кровообращения, пищеварительной и опорно-двигательной систем. Усинский район входит в тройку районов Коми с самой быстрорастущей статистикой по смертности от рака и заболеваний органов пищеварения.
При этом в Колве нет фельдшерско-акушерского пункта, хорошего детского сада, очистных сооружений для питьевой воды и воздуха, которым невозможно дышать после очередного разлива.
«Я хочу, чтобы "Лукойл" отсюда нахрен ушел. Чтобы его здесь не было», — восклицает местный житель.
Юлия Куликова и Кирилл Кругликов из «Новой газеты» с общественно важным репортажем из Республики Коми, где нефтяные компании безжалостно загрязняют природу, что в свою очередь приводит к болезням и ранним смертям среди местного населения.
«Хуже всего — когда близкие с тобой не общаются»: репортаж из самой страшной колонии Красноярска
В ИК-27 содержится 700 человек: 250 сидят за убийство и умышленное причинение тяжкого вреда, 50 — за изнасилования, многие отбывают срок за разбой, вымогательства и наркотики. «Первоходок» здесь нет.
Но даже у таких людей есть шанс измениться, причем менять свою жизнь здесь и сейчас, прямо в заключении. Большая часть заключенных работает в организованных в колонии цехах — делают мебель, кухонную утварь, шьют униформу, недавно наладили производство бытовок.
«Здесь мы делаем столярные изделия. Я ранее, еще будучи на свободе, занимался столярным делом. У меня был свой цех, делали мебель из массива, корпуса. Считаю, неплохой цех. Здесь оказался за противоправное деяние, получил наказание. Здесь уже 8 месяцев, где-то шесть лет осталось. Здесь всё устраивает. Зарплату платят вовремя — условия сдельные. Я помогаю супруге, дети у меня уже взрослые. Можно ходить в магазин через день и покупать товары первой необходимости», — говорит один из заключенных.
«Чистая прибыль за 2021 год — 19 млн рублей, эти деньги идут на учреждение. С учетом зарплаты, налогов, зарплаты персоналу и так далее — в гражданских организациях столько не получают. Осужденные могут возмещать иски и нанесенный ущерб, некоторые отправляют деньги домой», — рассказывает начальник колонии Иван Кузнецов.
На территории есть школа, клуб, библиотека, спортзал, магазин и даже свое телевидение. Некоторые заключенные пишут картины, занимаются скульптурой, создают музыкальные коллективы. В ИК-27 есть своя группа, для которой закупили музыкальное оборудование.
«Мы здесь пытаемся их переубедить, что жизнь продолжается, что на воле можно найти и семью, и работу. Они же как думают: что у них на лбу написано, что они в тюрьме сидели», — рассказывает психолог колонии Наталья Вакуленко.
«Есть, конечно, случаи, когда люди освобождаются и начинают жить нормальной жизнью. Много таких. Есть даже кто-то, кто письма мне пишет, рассказывает, как и что, есть ли семья, как жизнь идет», — делится начальник колонии.
Валя Котляр специально для Newslab из самой «страшной» Исправительной колонии № 27 в Красноярске.
«С нами как с холопами нельзя». Репортаж из Троицкого леса, на защиту которого встали сотни местных жителей
«Я не могу бросаться под пилы, я не могу толкать мужиков. Хотя девушки, которые такие же [как я], толкают. Я не знаю, как это делать. Все, что я могу делать, — приходить с термосом, наводить шум», — говорит Александра Бриз, немного запыхавшаяся невысокая девушка в бордовой куртке.
В подмосковном Троицке бушует противостояние между местными жителями и застройщиками. Горожане требуют остановить вырубку леса под возведение огромной школы, детского сада, футбольного стадиона, парковки и подъездной дороги.
Никто из защитников леса не возражает против строительства самой школы в Троицке — они лишь предлагают ее перенести в другое место, а если земля не найдется, то построить две, но поменьше.
На еще не тронутые деревья повесили портреты Владимира Путина с его цитатами об экологии и важности сохранения лесов. Как только человек с бензопилой направляется в сторону деревьев, активисты бросаются ему наперерез, обнимают стволы и требуют прекратить уничтожение леса. Полсотни охранников в желтых жилетах из какого-то ЧОПа, которых привезли на стройплощадку несколько дней назад протестующие называют «титушками», «боевиками» и «фашистами». На стримах видно, как чоповцы валят в снег женщин и бьют мужчин, распыляют газ в толпе активистов. У некоторых заметны ссадины и кровоподтеки.
Больше всего люди боятся, что пока они спят, работники с бензопилами зачистят участок от елок и сосен — и наутро останется только голое заснеженное поле. Опасения защитников леса оправдались. В чате, где координируются активисты, ночью появилась видеозапись: в сумраке под звук бензопилы падает очередной ствол.
«4 февраля, примерно половина первого ночи. Пилят деревья. Троицкий лес», — говорит голос за кадром.
По словам местной жительницы Марины Комогорцевой, снявшей на видео, как ночью валят лес, «деревья падают одно за другим».
Олег Зурман для «Медиазоны»* с репортажем из Троицкого леса, часть которого скоро может исчезнуть.
«Понимаю их страдания»
«Лицо секс-работы поменялось, — признается Вера Коваленко, основательница благотворительного фонда "Новая жизнь". — Сейчас среди секс-работниц все меньше людей с зависимостями, но все больше молодых мам и женщин с высшим образованием. Думаю, это связано с экономическими факторами. Многим женщинам приходится воспитывать детей в одиночку, у них есть кредиты и ипотеки, многие днем работают в других местах. Эти женщины активны и открыты, они хотят решать свои проблемы, они для этого и пришли в секс-работу. Но они пришли в эту профессию не навсегда и хотят выйти оттуда здоровыми. Мы помогаем им в этом».
За три года работы проекта по профилактике ВИЧ среди секс-работников «Новая жизнь» провела тестирование 1984 человек. У 51 секс-работницы оказался положительный результат, наблюдение и лечение в СПИД-центре начали 34 человека.
Женщины, которые обращаются в фонд, подтверждают, что всему виной бедность.
«Не знаю, может, я аморальная какая-то, — усмехнувшись, пожимает плечами Евгения. — Понимаю, что это неприемлемо, но мне это так же неприятно, как прибираться или мыть посуду. Такая часть жизни, которую необходимо делать. В магазине ведь тоже неприятно коробки разгружать».
«Моя зарплата на заводе была 6 тысяч рублей в месяц, а за ту ночь я заработала 10. В секс-работу люди идут из-за нищеты. Очень много молодых мам. Мне не встречались те, кто приходит, потому что так любят секс», — говорит Ирина.
Марина-Майя Говзман из «Таких дел» с социально важным репортажем о том, есть ли будущее у людей, вынужденно ведущих асоциальный образ жизни.
Гастроли по разбомбленным ДК: Почему не все артисты едут в Донбасс
Настоящая дорожная история о том, как корреспондент КП Дмитрий Стешин сопровождал певицу Юлию Чичерину в ее гастролях по полуразрушенным обстрелами ДК Донбасса. А в дороге… в дороге всегда случается много всего интересного.
С енакиевской или с макеевской:
— А я один раз возился со снарядом-отказником и тут шорох, оглядываюсь, а на меня вышла здоровенная черная собака. А ошейник у нее сплетен из колечек от гранат «Ф1». От правосеков она пришла, с их позиций. Мне электрики говорят: «Ребята, уберите собаку, мы не знаем, на что она натаскана!». Но мы это быстро выяснили…
— И на что же?
— На бутерброды с колбасой.
Я демонстрирую знание местных реалий:
— С енакиевской колбасой?
— Обижаешь, с макеевской, я же патриот своего города!
Украинское лекарство made in Canadа:
Рядом с заправкой аптека, а я никак не могу вылечиться, донбасская погода не позволяет. Утром морозец, днем дождь проливной, до самого вечера и опять холод собачий. Молоденькая девушка-аптекарь выясняет у меня симптомы. Я подсказываю:
— Чтобы в кипятке с медом развести и пить. Что посоветуете?
Девушка опускает голос до интимного, практически неприличного шепота:
— Есть хорошее лекарство, украинское. Но будет дороже, 81 рубль пакетик.
Я беру пять штук «контрабандного товара», в душе успокаивая себя известной формулой: «мы с украинцами не воюем». На пакетике с лекарством с одной стороны написано: «для орального розчину», а с другой «Роялмаунт Авеню 100, Монреаль, Канада». Удивляюсь притворно:
— Шо такое, Украина присоединилась к Канаде?
Девушка хихикает:
— Почему бы и нет? У меня брат там живет.
Как всегда одновременно трагичный и смешной репортаж Дмитрия Стешина о людях, которые смотрят на войну не по телевизору, а прямо со своих балконов.
* внесено Минюстом в список СМИ-иноагентов