В девять утра открылась амбразура, и сразу человек двадцать образовали очередь. Это самые голодные, самые нетерпеливые. Носик в очередь не становится, пайку ему подносит один из шестёрок, тот самый, что подвизался убирать камеру вместо меня. А я тянуть уже не могу, сил нет больше ждать. Пора показать этому быдлу, кто есть кто. Встаю и делаю шаг в своё неизвестное будущее. Верю в судьбу: как на роду написано, так и будет. Я свой выбор сделал. Спокойно подхожу к раздатке, решительно отстраняю от окна грязноватого мужичка, не успевшего сунуть свою миску за баландой. Вся очередь замерла в удивлении, но никто ничего не сказал, чувствуют силу, п@длы. Это хорошо, что никто не возбух. Не хочется тратить силы и, главное, боевой азарт на эту шелупонь. В мою миску шлёпается серая клейкая масса непонятно какой каши. Самое ценное для меня в ней то, что она очень горячая. Кусок хлеба граммов на двести убираю в карман. Это мой приз, моя будущая награда. Очень хорошо, что я так думаю, не держу даже мысли о возможном поражении. Я и на ринг выходил всегда только побеждать и не иначе. Кипяток выливаю в миску, кружку оставляю на раздатке. Она мне пока не нужна.
Носик сидит на лавке, спиной упершись в стол, лицом к очереди. Я иду медленно, боясь расплескать драгоценное варево. Руки трясутся, и от запаха еды чуть не теряю сознание. Приближаюсь к нему, чтобы отдать. И чувствую, что готов рожей залезть в миску. Вот так и делают из людей животных. Как легко можно перейти грань и потерять человеческий облик. Останавливаюсь в метре от Носика и понимаю, надо убрать миску как можно дальше от себя, чтобы не дуреть от обалденно вкусного запаха. Фокусирую зрение на лице противника, протягиваю ему очень медленно драгоценную еду и ещё делаю шаг вперёд. Парниша боится, что я расплескаю, а то и уроню жратву. Он привстаёт, протягивает руки, но взять не успевает. Горячая каша, разбодяженная кипятком, летит ему в рожу. Единственное, что он успел сделать, это закрыть глаза. Попадание получилось стопроцентным. Как люди быстро реагируют на конфликты! Мгновенно все стали зрителями, забыли про завтрак. Пискляво взвизгнув, Носик вскочил и судорожно стряхивает с себя кашу. Я отступил на метр и жду. Алюминиевая миска зажата в руках, а её ребро точно нацелено противнику в переносицу, руки не чувствуют обжигающего жара металла, не до этого. Интуиция подсказывает: нападать не надо, надо добивать этого чухана словами. Начнётся драка, и Носик вынужден будет защищаться. Ему будет некогда думать и сомневаться, а мне это совсем не надо. И чётко уже понимаю, первым в драку этот кадр не полезет, а ещё через минуту я точно понял, что выиграл. Носик слишком долго утирал харю. Видно не знает, что предпринять. Каша оказалась очень горячей, морда противника в красных пятнах ожогов. Я не расслабляюсь, готов к защите и нападению. Откуда и силы-то появились, я просто чувствую своё сухое и тренированное тело. И миска в моих руках, это уже грозное оружие, она нацелена в глаза, а колено правой ноги готово ударить в пах. Я не собираюсь драться с ним по правилам бокса.
Наконец, Носик отряхнулся и поднял на меня глаза. Ха- ха, в его взгляде элементарный страх. Всё, я его сейчас размажу вдребезги.
– Ну что, сука, давай.
Что «давай»? Я сам не понимаю, что кричу. Наверное, давай дерись, отвечай на выпад. Ненависть мне не надо изображать, я готов рвать эту падлу, пока хватит сил. Противник медленно отступает, бессмысленно повторяя: «Ты чё? Ты чё?» И боится ввернуть грязное ругательство, боится оскорбить. Расстояние между нами увеличивается, я совсем не стремлюсь к драке, пусть уходит, так моя победа весомее. Попутно и перед толпой подогреваю свой авторитет на градус. Снова оттеснив толпу, протягиваю миску раздатчику.
– Вон за того чушк@ря пайку.
Все поняли, за какого чушк@ря, но опять же промолчали. Забираю и хлеб. Под взглядами сокамерников подхожу к Жнецу.
– Это тебе, братан. Спасибо, что поддержал.
Тот не отказывается ни от каши, ни от хлеба. На меня смотрят с уважением. А я смеюсь в душе: хорошо быть крутым, когда в твоём кармане увесистый кусок хлеба.
Но оказывается, разборка не закончилась. Очухавшийся да еще потерявший дополнительную пайку Носик делает выпад и очень даже удачный. Не такой уж он и тупой. Но не знает, гад, что я к этому готовился чуть ли не всю ночь. Захлебываясь, скороговорит:
– Ешь, ешь чужую пайку, только не подавись. С ментовской руки кормишься.
И сказал очень складно. Так складно, что Жнец дёрнулся, будто его ударили. И снова все замерли в ожидании представления. Пора снова вмешаться. Подхожу к старому уркагану, говорю спокойно, выверяя каждое слово. Суета сейчас неуместна.
– Не переживай, брателло. Это пустое кудахтанье. Я был ментом и не просто ментом, а опером, целый год. Это, конечно, косяк, но чего по молодости не натворишь. Меня не выгнали, я сам ушёл. Братва мне поверила. Среди братвы я свой. Так что с этим у меня всё ровно. Я за это жизнью отвечаю.
Все молчат, переваривают. Если и случится разборка, и с меня спросят за ментовское прошлое, то это будет не здесь, по крайней мере, не в этой хате. Среди этих я уже в авторитете. А вот Носик сейчас получит по полной. Он до сих пор самая реальная опасность. Не спеша, показывая всем свою уверенность, выхожу на середину камеры и обращаюсь уже не к Носику, а ко всем арестантам.
– Авторитеты спросят за моё прошлое, я отвечу, им решать, как со мной поступить. Думаю, и с воли за меня слово скажут, там есть, кому сказать. Но не это сейчас главное. А вот ты, милейший, объясни, как узнал о моём прошлом, от кого? И почему ты, с тяжеловесной статьей, сидишь в проходной хате? Куда это тебя вчера вызывали? Не следак ли на инструктаж? И я при всех говорю, ты сука, работаешь на красных за пайку.
Да, не силен Носик быстро врубаться. Пыжится что-то ответить, а не выходит, страх мешает сообразиловке. Ну что же, надо доводить дело до конца. Делаю шаг в сторону противника, с нар поднимаются ещё четверо. Вот это совсем хорошо, результат будет гарантирован. Но паренёк рисковать не собирается, делает рывок к двери и долбит в неё мощным кулачищем так, что гул идёт по всему коридору. Ему никто не мешает. Вот придурок, сам себя сдал с потрохами. Дверь открылась быстро, на входе пятеро охранников с дубинками. Осмотрели камеру и ушли, забрав с собой Носика. Вопросов не задавали.
На следующий день, сразу после завтрака, в камере появился седовласый майор с тремя подручными. Он указал на меня:
– Давай на выход, в ШИЗО немного остынешь. Только появился, а уже режим нарушаешь.
Вроде только слегка пообвыкся и снова неизвестность. Противно сосёт под ложечкой. Любое действие в отношении тебя в неволе – это плохо. Ты не забыт, ты на контроле, а значит, против тебя возможно всё, что угодно. Меня ведут до конца коридора, потом на этаж ниже и снова в конец уже другого коридора. Щёлкают замки, скрипят двери, я всё глубже погружаюсь в тюремный мир. Через десять минут я в камере размером два на три, с пристегнутой к стене койкой. В ней нежилой дух и тянет откуда-то холодом. Но мне пока не до этих мелочей, пытаюсь сообразить, что это для меня значит. Что плохо – однозначно. Но возможно, будет еще хуже, ведь не зря это помещение зовется штрафным изолятором.
Итак, пошёл четвертый день моего заключения. Самое страшное – первые минуты, часы и дни в СИЗО, позади. Думаю, что ужасного и жуткого в этом месте предостаточно. Но это уже другая тема, на которую если и попаду, то встречу её довольно подготовленным. Надеюсь, конечно, избежать больших неприятностей, но это всегда будет только надеждой, пока я тут, за решеткой. Прекрасно понимаю, что моя персона представляет определенный интерес для всемогущей Конторы, а потому эта Контора включит все местные механизмы по превращению меня в животное, в кусок дерьма. И только одна надежда на своих, тех, которые на воле, при деньгах, при связях и при определенных возможностях
...Застопорившееся расследование выбило старшего лейтенанта милиции из колеи. Заставило элементарно психовать. Время бежит, а результатов нет. Сегодня придётся целый день торчать в этом мерзком СИЗО с его специфическими запахами, с его угрюмой аурой, постоянно напоминающей, как хрупка человеческая жизнь. Придётся снова выслушивать от начальника по режиму бесконечные упрёки. Это, мол, она похерила в общей камере его стукачка, которому и замены-то равноценной нет, а то, что она сейчас просит – это вообще полное беззаконие. И если что, то не она, а он лично ответит по всей строгости закона. И этот гнилой базар будет продолжаться до бесконечности, если на воле подсуетились и хорошо «удобрили» тюремную землицу. Боже, как не хочется туда ехать...
Через два часа двери моей камеры открылись, и на пороге нарисовался плотный охранник в камуфляже. Парень не намного старше меня. Первые его слова ударили счастьем по моим напряженным нервам.
– Привет тебе с воли. Аспирант лично кланяется. Просит потерпеть, адвокаты подключены. Смотрящий по СИЗО в курсе. Всё будет нормально. Сюда тебя выдернули по заявке.
С этим словами парень отстёгивает кровать. Из кармана достает увесистый свёрток:
– Это тебе подкормиться. Я сутки дежурю до завтрашнего утра, так что организую тебе и горячего поближе к вечеру. А это все сразу съедай, ничего не ныкай. Ты арестант важный, в любой момент проверка нагрянуть может. Дал бы тебе сотик, но отсюда связи нет. Так что не грусти. Все будет тип-топ.
В свертке оказался кусок хлеба с толстенным шматом сала и две розовые таблетки «Центрума». Вот это конкретная подмога. Сутки пролетели незаметно, я отсыпался. Сытый, почти был уверен, что тюрьма – это не так уж и страшно, когда за спиной, вернее на воле, остались друзья, которые сделают всё, чтобы тебя отсюда выдернуть. Я узнаю потом, когда выйду, что Аспирант, не поняв сути, акцентировал свои действия на контакт с уголовным миром, со смотрящим за этим СИЗО. В этом направлении он всё пробил, всё наладил. Но оказалось, что рыть надо было в другую, противоположную сторону. Эта самая противоположная сторона ждала его действий трое суток. И не дождавшись, дала делу ход, что чуть не привело меня к полной катастрофе. Нет худа без добра, за это время я восстановился физически, а вспоминая налитую силой фигуру Носика, в день отжимаюсь до тысячи раз и столько же приседаю. Попутно набиваю об стену кулаки. В этих стенах физическая сила стоит на первом месте.
Продолжение следует... -----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук
