За что? За длинный язык, понятное дело! И недоверие к начальству. Хорошо, что сам язык за такое не отрезали. Хотя сейчас могут.
Шевелюра у Жени Р. была могучая, черная и курчавая. Такая же, как и борода. Густые эти локоны приподнимались машинкой для стрижки волос и опадали, устилая землю вокруг. Женя сразу мазал ДЭТой ставшее доступным для комаров место - вокруг него и парикмахера их вилась целая туча. Парикмахеру было проще - он мог надеть накомарник. Но как брить наголово того, у кого накомарник на голове? Приходилось снимать.
Ветер, поднявшийся после обеда и принесший нам немало волнений и некоторой суеты в лагере, к вечеру стих. Воздух был полон звенящей массы кровососущих насекомых.
Женя исполнял обет - он поспорил, что побреется налысо, если директор заповедника не улетел с последним бортом. И проиграл - поздно вечером, уже почти в сумерках, уставший, грязный, весь в саже, с мокрой от воды, проливавшейся из ранца, спиной, директор Кроноцкого заповедника Сергей Александрович Алексеев вышел из тайги на поляну, где базировался лагерь лесников, тушивших пожар на реке Лиственничной.
Было это в 1990 г.
Пожар тушили уже три недели и все без особого успеха. Да его не могло быть. Небольшой наш лагерь представлял из себя несколько брезентовых палаток, навес для кухни и столовой, кострище, на котором готовили еду и… собственно, все. Никакой тяжелой техники для тушения пожара не было, возможно, потому, что ее не было вообще, возможно, потому, что перебросить ее в труднодоступную местность было нечем. Всем нам выдали противопожарные ранцы РП-18, брезентовые рукавицы, в лагере было несколько лопат, ломов, мотопомпа мощностью один киловатт - вот и все.
Надо объяснить, как ранцем можно тушить пожар. В принципе, никак, если пожар большой и сильный, а наш был таким. Причем он разворачивался в сложной горно-лесистой местности - вдоль долины реки с крутыми склонами, покрытыми довольно густым лиственничником, с выходами скал. Но хуже всего было то, что они были покрыты еще и обширными площадями кедрового стланика, смолистые ветви которого вспыхивали огромными факелами, горели долго и жарко. Потушить горящий стланик из ранца было невозможно.
Пожар начался после сухой грозы, как будто бы даже кто-то видел ту самую молнию, которая ударила где-то далеко в долине реки и через некоторое время оттуда начали подниматься клубы дыма. Когда стало понятно, что дело не шуточное, почти всех лесников заповедника (наверное, в общей сложности, человек 30) мобилизовали на тушение. Нас всех, включая научных сотрудников, перебросили вертолетом из Жупаново во временный лагерь, который был разбит в излучине реки в километре от переднего края пожара. В Жупаново остались только две жены лесников для обеспечения связи.
Была задействована противопожарная авиация - каждый день, если позволяли метеоусловия, над нами работал вертолет со специальной внешней подвеской ВСУ-15, в которую в режиме висения забиралось 15 кубов воды, вертолет возвращался в точку тушения пожара и примерно в течение 10 секунд выливал воду на очаг возгорания.
Нередко (скорее, часто) точка сброса воды с вертолета совпадала с местоположением людей, которых на земле перебросили на самый угрожающий участок. Сначала мы по несколько раз в день попадали под ледяной душ с вертолета, но потом научились избегать этой бодрящей процедуры и бросались врассыпную при его приближении.
Для забора воды вертолету было нужно свободное обширное зеркало воды, чтобы зависнуть, погрузить и наполнить емкость водой. Ближайшее такое место было в 10 километрах от пожарища - огромная акватория Кроноцкого озера. Туда борт и мотался каждые 10-15 минут, пока не вырабатывал топливо и не улетал на заправку в пос. Мильково в долине реки Камчатки - там тогда был ближайший аэродром малой авиации.
Наша функция, честно говоря, мне казалась довольно номинальной - в крайнем случае, мы могли осуществлять какое-то очень слабое сдерживание линии пожара, или фиксировать уже и так естественным образом (например, из-за изменившегося направления ветра) остановившуюся границу его распространения, не допуская новых возгораний. Наши попытки ликвидировать ядро пожара были совершенно бесперспективны. Вернее, мы даже и не пытались. К нему даже невозможно было подступиться. Возможно, так вообще никогда не делают, а просто дают выгореть участку леса, который и так обречен. К сожалению, не помню, чтобы на пожаре были вообще хоть какие-то спецы-профессионалы. Тушили только силами самого заповедника. Что, конечно, немного странно.
Лиственничники, а особенно заросли кедрового стланика, огромными пятнами покрывавшие склоны реки, горели жутко. Причем все новые и новые очаги огня возникали постоянно. То поднимется ветер и понесет искры вверх по долине реки, поджигая все новые и новые участки сухого и смолистого леса. То огромный раскалившийся фрагмент скалы отваливается и катится вниз по склону, распространяя горение на всем своем пути, пока не остановится где-нибудь внизу и оттуда сразу не повалит новый столб дыма. Особенно эффектно это выглядело ночью и в сумерках. Прямо как ночная атака троянцев на лагерь греков в фильме с Бредом Питтом и Эриком Бана.
Ранцевые огнетушители действуют по принципу опрыскивателя - у тебя на мокрой спине (мокрой, потому что как ты аккуратно не наполняй его через широкую горловину, все равно мимо прольешь и вся эта вода оказывается у тебя на спине) бултыхается, словно в мягком курдюке, 15-20 литров холодной воды, в руках у тебя “писалка” - пластмассовый штуцер с форсункой и двухходовым помповым механизмом - то есть вода извергается из форсунки не только при движении помпы вперед, но и назад, не на много, но увеличивая эффективность всего устройства. Может для тушения низовых палов или травы, заливать костры туристов и небольшие очаги возгорания эта штука и эффективна, но на фоне настоящего масштабного таежного пожара выглядело это смехотворно.
Так вот, про Женин обет побриться наголо.
На пожаре было тяжело. Физически. Жара, гнус, дым, сажа, горячий ветер от пожара и ледяной душ из-под вертолета. Сплошная беготня от одного места возгорания к другому, новому, вверх по склону, вниз по склону... Ранец ты опустошаешь минут за 15 и снова бегом на реку, а она тут одна. Никаких дополнительных емкостей для воды не было. Но кормили, как на убой. Еду готовили жены лесников - Лена Саволайнен, Валя Власова, жена Мунира Давлетбаева (Наташа?). Больше недели мало кто выдерживал, и людей меняли. А директор держался уже неделю. Вот народ и заключал пари - делал ставки, когда же он не выдержит и улетит в город. А он держался. Женя пошел ва-банк, назначил точную дату - и проиграл - Алексеев стойко продержался положенный срок и улетел в город только с очередной вахтой. Был вместе с коллективом в нештатной ситуации.
Шевелюра у Жени скоро отросла, пожар примерно через полтора месяца погас сам после недельных затяжных дождей, а у меня с тех пор сохранилась устойчивая фобия, временами переходящая в паранойю, к нарушениям правил противопожарного режима, потому что я ЭТО видел.
Вот у вас дома есть огнетушитель? А у меня есть… Два.
