Если бы эта история случилась со мной, я бы не смог ее написать.
"Чья жизнь уж погасла, для тех
Найти невозможно лекарства".
Ивик, греческий поэт 6 в. до н. э.
Вернулся... Выдохнул, – ну, наконец-то.
Повеяло теплом и привычным запахом коридорных вещей – прикрыл за собой дверь – постоял, и... рухнул, как подкошенный, на пол.
Как рухнул?
Как тот развинченный человечек из деталей конструктора. Помнишь?
Ну, тогда собирали его с сыном. Нет, не помнишь?
Да кто не помнит железный конструктор – пластинки, болтики, да гайки.
Возились, отец да сын, с железками в детстве, - слабо затянул, сынок, – видишь, конструкция разболталась, – две пластинки сложились в одну и беспомощно вертятся на оси.
Вспомнил же? Вспомнил!!! Тот конструктор, аж пальцы теплыми стали, и запах от них такой, металлический.
А тогда сидели на полу, докручивали, у тебя горели глаза, – скоро показывать маме. Вон с кухни уже повеяло обедом. И нам никуда не надо спешить, в первый класс тебя поведем только осенью.
...Вернулся.
Я вернулся.
…Лежу в полутемном коридоре – вытянул ноги – голова уперлась в дверь, за которой комната сына - вдыхаю запах паркета, тот самый, он остался – никуда не улетучился.
Лежу себе, и жду, когда, наконец, уходящий за окном день наиграется светом и тенью.
Солнечный луч скатился по стене с книжной полки, на пол. Полка опустела, маловато книжек, и еще чего-то не хватает. А! Дошло. Татьяна убрала фотографию, где мы все вместе, на берегу, на Крите. Дали кому-то фотоаппарат щелкнуть нас на пленку.
Стоим…, я ни с того, ни с сего придуриваться начал - смешил детей, но нервировал Татьяну, Татьяна держала босоножки, она на них тоже ругалась, из-за лямок, натирающих кожу. Данька жмурился и прятал панамку, не знал как от нее избавиться, а я дергал их сзади, - отвлекал от важного дела, пока Татьяна не послала меня куда подальше.
Сейчас она на кухне, Данька за компьютером. Серьезный такой.
Годы-годы… Я давно перестал приходить в свой дом. А зачем? Все равно не ждут.
Сегодня в сад заходил. Такие яблоки! Антоновка, китайка.
…Лежу, не двигаюсь. Солнце давно уже сбежало из окна. В доме напротив зажглись окна.
-Я дома! – ору на всю квартиру. –Да тихо ты, – заткнул сам себя. –Могут услышать. Еще испугаются.
Вскакиваю - бросаюсь в комнату, разворачиваюсь, не находя себе места. Как много всего изменилось…. Но.
Стою – не двигаюсь.
Слышу:
-Мама! Опять шаги в коридоре.
Это Данька кричит из своей комнаты. Вырос, вытянулся, но все такой же – любит жаловаться мамке.
-Сынок! Я не слышу.
Шагает мимо меня, - подрос, повзрослел.
-Почему ты мне не веришь? Это папа.
Любит качать права. В меня пошел.
Но голос мамы сейчас прозвучит тихо-тихо, и, главное, убедительно:
-Нет, сынок. Тебе показалось. У нас больше нет папы.
При этих словах она по привычке нальет себе минералки. Слышу шипение пузырьков.
-Я знаю, это папа, - не унимается мое чадо.
Жена нервно щелкает зажигалкой - раз-другой – запаливает сигарету - бросает зажигалку на стол - садится – нога за ногу - поправляет на стуле скомканный плед, и говорит в телефонную трубку, прижатую между плечом и головой:
-Ты не представляешь. Это какой-то кошмар. Что говоришь? Сходить в храм? Ну да, тоже думала, пойду – свечку поставлю.
...Мы снова расходимся: Даня в свою комнату, я - в свою...
© Андрей Толкачев
В рассказе использованы фотографии: ассамбляж и инсталляции из мусора.
Авторы: арт-дуэт Тим Нобл и Сью Вебстер (Великобритания)
#искусство
#культура
#инсталляция
#литература
#авторский рассказ