Сегодня впервые за неделю появилась дома.
Конечно же, грянул скандал. Мама кричала, отец ей поддакивал. Остатки обрушившейся на меня бури я отправилась пережидать в свою комнату. Мама зло гремела кастрюлями на кухне, папа работал, забравшись в кровать. Карантин и все дела. Наверное, я бы предпочла, чтобы он ушел на работу. С мамой без его поддержки легче управиться.
Я села за стол, положила перед собой телефон и снова открыла страницу М. Привычный алгоритм действий, отработанный уже до автоматизма: открыть вкладки, зайти в черный список и — он. У него новая аватарка. Фотографию, которую когда-то сделала я, М убрал.
На меня со стены над столом смотрит его портрет. Никто не знает, что это — ОН. Потому что я слишком плохо рисую, чтобы было похоже. Но я-то знаю.
Я нарисовала этот портрет, когда мы с М еще не начали встречаться. Да даже общаться толком — и то не начали. Так, лишь писали друг другу: “Привет, как дела?”, — и здоровались в школе. Он мне уже тогда жуть как нравился. Помню, я после школьной поездки начала заболевать — и горло першило, и из носа текло. Я подумала о том, что если сейчас слягу, то целую неделю не увижу М, и поправилась. Мне сильно-сильно хотелось его увидеть.
Сейчас бы написать ему, а лучше — сказать вживую:
— Ну как ты? Все у тебя хорошо?
И он бы ответил:
— Да, все хорошо, — а я бы почувствовала, что за этими его “все хорошо” кроется что-то болезненное и гнойное. Что он даже сам от себя скрывает. Я всегда его хорошо чувствовала. Обязательно начала бы спрашивать. И, в конце концов, он бы раскололся, дал мне прикоснуться к его душе, дал бы мне себя утешить.
Я расплакалась, съежившись на кресле в маленький-маленький комочек. Жаль нельзя стать еще меньше. Слезы текли по щекам, падая с подбородка на кофту. Сыро. Неприятно. Глаза щиплет.
Вдруг телефон завибрировал.
Я подскочила.
А там пришло сообщение. От Лешеньки.
“Привет. Слушай, у меня не получится сегодня вечером встретиться. Я договорился с парнями в бар завалиться”.
Я взяла телефон дрожащими руками и напечатала ответ:
“Хорошо”.
Лешенька ответил мне в ту же минуту:
“Тогда встретимся завтра?”.
Я набрала:
“Буду ждать”, — и отложила телефон.
Даже хорошо, что так вышло. Можно спокойно поплакать. И Лешенька не увидит моих опухших глаз.
Подписывайтесь — продолжение уже завтра!