Старожилы канала, возможно, помнят, что минувшим летом у нас на канале было несколько обзоров на условно современную художественную литературу, так или иначе затрагивающую тему славянской мифологии/славянского язычества.
Сегодня предлагаю уважаемую читателю уделить несколько минут своего драгоценного времени обзору очередной книги в жанре славянского фэнтези. Вот только свет она увидела в далёком 1930 году, в городе Берлине.
Автор – поэт, писатель, переводчик и литературовед Александр Алексеевич Кондратьев.
Родился Александр Алексеевич 11/23 мая 1876 года в Санкт-Петербурге, в семье корректора Государственной типографии. Определённое влияние на творческую личность будущего писателя и поэта оказал драматург Иннокентий Фёдорович Анненский (занимавший пост директора восьмой Санкт-Петербургской гимназии, где учился Кондратьев) – привил любовь к античности.
Окончив гимназию, Александр Алексеевич отучился на юридическом факультете Петербургского университета, после чего (с 1902 года) служил в министерстве путей сообщения. В 1908 году – трудоустроился делопроизводителем в канцелярию Государственной Думы, где проработал до января 1918-го.
Поначалу творчество Кондратьева было посвящено эллинской культуре. До революции вышло в свет восемь книг Александра Алексеевича (причём одна из них – роман «Сатиресса» – двумя изданиями), стихи, статьи, рассказы регулярно печатались в различных журналах. Сам Кондратьев свёл знакомство с Александром Блоком, Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус, переписывался с Валерием Брюсовым.
В 1920 году Кондратьев переехал в Польшу, публиковался в эмигрантских изданиях.
Поколесив в течение жизни по Европе, в 1957 году Александр Алексеевич перебрался в США, где и умер в Наяке (штат Нью-Йорк) в возрасте девяноста одного года, был похоронен на Русском кладбище в Ново-Дивеево.
Итак...
В 1920 году Кондратьев выпустил цикл стихотворений «Славянские боги», что послужило знаком: писатель и поэт отвлёкся от блистательных эллинов и обратился к своему, родному.
А в 1930 году, в Берлине, в русском зарубежном издательстве «Медный всадник» (к слову, доживавшем на тот момент свои последние дни), вышел первый тираж романа «На берегах Ярыни», который сам автор назвал не просто романом, а демонологическим.
К сожалению, о предыстории написании сей книги я ничего не нашёл (биография Кондратьева вообще представлена достаточно скупо, мало внимания уделили ей исследователи – чай не Пушкин, к тому же эмигрант, а таких у нас не особо жалуют, разве что иногда, когда «повесточка» потребует). Однако предположить могу следующее. Первые произведения Кондратьева посвящались античности, затем, вероятно, несколько пресытившись греками, писатель и поэт задался вопросом: «А что было у нас?». Судя по его «Славянским богам», Александр Алексеевич уделил время изучению актуальных для его времени источников.
Однако не богами едиными представлена славянская мифология – вот и родилась «На берегах Ярыни», где представлены и персонажи низшей мифологии (так называемая нечистая сила), и магия, и – опять же – божества (пусть и в небольшой мере). Ещё и быт деревни, на одном конце которой живут русские, на другом – украинцы.
Когда я впервые читал демонологический роман Кондратьева, то представлял, что автор писал его, вдохновляясь тоской по Родине и своим деревенским детством. Однако потом узнал, что родился Александр Алексеевич в Петербурге, да и перебрался он в Польшу (не такая уж и чужбина, земля славянская).
Скорее, автор вдохновлялся прочитанными источниками (я, например, ощутил влияние «Поэтических воззрений славян на природу» Александра Николаевича Афанасьева).
О чём книга?
Скажу коротенько, дабы избежать спойлеров, поскольку весьма рекомендую данный роман к прочтению.
Роман о реке Ярыни и прилегающих окрестностях: о лесных просторах, о болоте, о деревне... и тех, кто всё это населяет – людях и нелюдях.
Начинается повествование с того, как старый водяной ждёт превращения свеженькой утопленницы в одну из своих жён – русалку. Описывается его нрав, его повседневность. У водяного есть друг и советчик – низвергнутый идол Перуна, что лежит на речном дне и порою философски разглагольствует о жизни и скоротечности всего, вспоминает былые деньки, когда он грохотал в колеснице на небесах. Водяной ему не очень-то верит – какие, мол, небеса с колесницей, если ты тут и вообще деревянный? (Лично у меня в связи с этим сформировалась такая трактовка: в идоле заключён отголосок памяти настоящего громовника, ближе к концу романа автор покажет нам эпизод, когда идол обретёт кое-какую силу и исторгнет из себя тень, та выйдет на берег и... поймёт, что она всего лишь тень. Конечно, можно объяснить это и так, что время языческих богов прошло – идол и сам размышляет об этом, вспоминая как Перун сверг Велеса, а потом, стало быть, и черёд самого Перуна пришёл, – однако некоторые другие божества вполне себе здравствуют: их борьбой объясняется смена времён года.)
Поочерёдно нас знакомят с локациями и действующими лицами. Вот, например, лес – там обитает леший по имени Зелёный Козёл и его ревнивая жена Бородавка. Зелёный Козёл весьма охоч до русалок, а Бородавка и сама не совсем честна – у неё... некоторые взаимоотношения с медведем Бурым Мишкой. Вот болото – там правит родственник водяного болотник (водяной мечтает сманить у него одну из болотниц – они более материальные, чем надоевшие ему русалки, постепенно обращающиеся в пар) и кипят интриги среди болотных бесовок, добивающихся расположения своего господина. Вот деревня – там живёт обольстительная ведьмочка Аниска, в которую по уши влюбляется один старый домовой, теряя всяческий рассудок, к которой летает Огненный Змей и которая не прочь покрутить романчик с кем-нибудь из местных парней, а ещё – её наставница, пьющая кровь младенцев...
Страсти, страсти...
По сути, главного героя здесь нет (в какой-то момент я подумал, что таковой станет дочь человека и нечистой силы, перетянув где-то с середины произведения на себя одеяло, – ан нет). В этом плане здесь все равны, все герои. Сквозной сюжет отсутствует – зато есть несколько вроде как отдельных, но взаимодействующих: они как ручейки, сливающиеся в реку.
Собственно, и само повествование напомнило мне реку (наверное, ту самую Ярынь): мы как будто совершаем путешествие по её руслу, любуемся окрестностями и возвращаемся в исходную точку, описав окружность: роман начинается с утопленницы, утопленницей и заканчивается.
Особой похвалы стоит то, как автор выводит персонажей из «игры». Вот бежит одна из ведьм, перекинувшись кошкой, по своим злодейским делам, она даже не подозревает, что сейчас попадёт в руки местного воришки, затеявшего раздобыть кошачью косточку, сообщающую невидимость (кто не знает, для это несчастное животное разваривают в котле). А вот Огненный Змей – явился на шабаш весь из себя пригожий, так на него толпа ведьм, охочих до страсти, и набросилась (не с летальными последствиями, но Змея мы больше на страницах не встретим – отсиживается где-то, раны зализывает или пошатнувшееся психическое здоровье поправляет). Или водяной: его мечта исполнилась, «выписал»-таки себе болотницу в жёны, а та возьми и окажись столь бойкой, что сам «князь Ярыни» еле ноги унёс, а она ещё, в политических целях, за Перунов идол замуж вышла.
А хотел обойтись без спойлеров, ага...
Вердикт
В общем, по пятибалльной шкале ставлю демонологическому роману «На берегах Ярыни» «отлично».
А и по десятибалльной...
Дайте подумать...
Десять утопленников Анкудинычей из десяти!
Или десять болотных бесовок из десяти...
Или десят Перуновых идолов из десяти.
В общем, Вы поняли...
