Когда процесс роста останавливается, все больше и больше внимания и энергии человека направляется на увеличение его привязанностей на том уровне, на котором он застрял. Когда энергия и внимание человека не направляются на ослабление и переопределение его привязанностей, тогда они все больше направляются на их умножение. Вместо того, чтобы перейти на новый уровень сознания и к новому, менее убедительному набору привязанностей, он все больше запутывается и запутывается в тех нынешних привязанностях, которые определяют его нынешнее ощущения своего Я. Эволюция прекращается, и неизбежно возникают страхи и тревоги.
Пока человек погружен в борьбу за удовлетворение желания или избегание чего-то, к чему он испытывает отвращение, он не может ясно видеть ни свою настоятельную потребность в достижении цели, ни свой страх неудачи. Он слишком увлечен борьбой, чтобы удивляться, почему он борется. У него нет дистанции, необходимой увидеть, что им движет. Его понимание того, чего именно он боится или чего жаждет, смутно. Его опасения не сознательны и преднамеренны. В таком случае мы склонны использовать термин «беспокойство», а не «страх». В той мере, в какой он может отстраниться и понаблюдать за ситуацией, его оценка того, что вызывает у него беспокойство, становится более объективной. Его понимание будет более ясное. Опасения, наблюдаемые таким отстраненным образом, станут более разумны, и на них можно воздействовать более рациональным и последовательным образом. Здесь кажется более естественным говорить о «страхе», а не о «тревоге».
Джоан, которую мы описали ранее как «не знающую» о том, что её жених встречается с другими женщинами, начинает испытывать симптомы острого беспокойства. Не может оставаться дома ночью без тревоги, учащенного сердцебиения, чувства страха. Она решает обратиться к психотерапевту. В ходе терапии всплывает материал, который предполагает, что у нее есть опасения по поводу отношений ее парня с ней. Она описывает инциденты в их отношениях, которые при объективном рассмотрении в кабинете терапевта ясно свидетельствуют о том, что он теряет к ней интерес. По мере того, как ее сомнения становятся все более очевидными, она может более прямо взглянуть в лицо своей тревоге по поводу того, что ее бросили. Ее симптомы тревоги превращаются в страх потери и одиночества. После дальнейшей работы она приходит к пониманию, что ее боязнь быть покинутой основана на искажении ее представления о себе и на недооценке ее реальных сил и возможностей, которые ее ждут. В конце концов она может отказаться от отношений, страх, в свою очередь, также исчезает из её поля зрения.
Беспокойство, страх и невозмутимость лежат в континууме. По мере того, как привязанность уменьшается, способность наблюдать увеличивается, чувствуется более управляемый страх. При дальнейшей отстраненности можно реагировать еще более конструктивно, не ограничиваясь ни тревогой, ни страхом.