- Папа, - говорила между тем Ромулетта, - папа, ты знаешь, я так счастлива, что мне даже стыдно. Я знаю, я предназначена, это великая честь, но я даже совсем не думаю об этом, это отодвинулось в какую-то непонятную даль, померкло и стало совсем неважным. Наверное, это плохо, да? Это плохо, я знаю, но совсем ничего не думаю об этом и не чувствую по этому поводу. Я не должна, я не права, но меня давно тянуло к Юлию, а сейчас я думаю только о нем, я не смогу без него жить. Он мне как свет, как воздух, я дышу им.
Он такой… он такой умный, папа, он так говорит, и он такой смешной при этом, ты не поверишь! Я знаю, я потеряла голову, я не должна, и это очень плохо, но мне все, мне совсем все безразлично, кроме него, и я должна быть, я могу быть только с ним.
Наверное, это ошибка, что я предназначена, - я же предназначена только ему, так решено там, в небесах, Господом нашим, и что все перепуталось, так это перепуталось у нас, а не у Него, это только мы здесь внизу, сами все напутали, - а значит, на все это просто не нужно обращать внимания. И мне так трудно, и так страшно, - и так легко, потому что я права, потому что мы правы, и по-другому нельзя, невозможно, немыслимо быть.
- Скажи, папа, я права?
- Девочка моя, - отвечала Альда, - все в порядке, все хорошо, ты права. Это лучшее, что есть в жизни, это лучшее чувство, которое дано человеку, - влюбленность, и ради него прощается все. Для тебя нет правил, потому что ты любишь, и даже не думай о них, все в порядке.
Я решу все вопросы с твоим предназначением, не бойся, и брат Голдасс тебе поможет. Придется поменять документы, но он сделает это.
- Он такой хороший. Знаешь, я так испугалась, кода он вдруг возник из тьмы, ниоткуда, когда мы говорили с Юлием, - и, оказывается, он нас довольно долго слушал, - но он был так добр к нам и так ласков, и терпелив, и так нас понял… Мне кажется, он вообще все понимает про всех, он же божий человек, верно? И Юлий его знает давно, с самого детства, он вспомнил его, - он знал его еще до обращения, по старому имени…
- И я его помню, деточка, по старому имени… но ты права, он стал хорошим, и его всегда лучше было иметь другом, чем врагом, в этом ему не откажешь, так что нам повезло, и повезло сильно…
Он скажет тебе важную вещь, так вот, чтобы ты не удивлялась и не боялась: тебе не так просто скрыться, как этому твоему мальчишке, потому что ты предназначена, поэтому, когда вы улетите, в новом месте брат Голдасс даст тебе таблетку, от которой ты впадешь в кому. Это не опасно, и ты не бойся, - это надо, чтобы засвидетельствовать твою смерть, - а потом ты очнешься, бодрой, свежей и хорошо выспавшейся, - и с новыми документами, и сможешь связаться со мной, как именно – он придумает легенду. Это безопасно, и ты верь ему и ничего не бойся. Он нам помогает, ты все почувствовала верно.
- Ты так легко отпускаешь меня, ты такая великодушная! Мы расстаемся… наверное, надолго, - и, извини, наверное, сейчас не время, но я все хотела расспросить тебя… расскажи о моих мамах, я почти не помню их, помню только ощущение покоя и, знаешь, у одной из них был такой приятный нежный запах…
- Я тоже их почти не помню, лапушка, это было давно, - но запах помню и я, ее звали Элиной, она была редкой красавицей и очень хорошим человеком. Она была умная, честная и очень любила тебя, ты должна это знать. Я познакомилась с ней случайно, а не как обычно, - я просто потеряла голову, и именно из-за запаха, я никогда не думала, что так бывает наяву, а не в книгах и в фильмах, - и у нее был еще и удивительный вкус, такой нежный, насыщенный, чуть пряный, я потом всю жизнь искала хоть что-то похожее, но, боюсь, уже не найду, - таких просто больше нет, она была одна на всем свете…
Это было очень давно, вскоре после Великого освобождения, нашей гендерной революции, и я с того времени не нашла никого даже подобного ей…
- Так давно, ты еще застала те времена? Когда человек был рабом своего рождения, когда гендер навязывался ему обществом, а не определялся Советом правозащитников в оптимальном соответствии его склонностям, которые сам человек может даже не осознавать и не подозревать о них, и потребностям общества, - я знаю про это варварство, мы проходили в колледже, но я не могла себе такого вообразить, и у нас в классе никто не мог, - а ты еще застала все это, весь этот ужас?
- Я была очень маленькой девочкой в то время и не помню, а вот мои родители, - да, они жили в те времена, но они погибли в Великой смуте, когда проклятые представители несчастных народов, изнемогающих под насильственным бременем тоталитаризма и остро нуждающихся в демократическом освобождении, украли все наши деньги, и Совет правозащитников, посланный Господом, явившись нам от Него, спас нас из Великой смуты и обеспечил нам благоденствие…
Но это не важно и не интересно, лучше скажи: ты уверена, что этот Юлий для тебя так важен, что он для тебя один на весь свет, что он твоя пара? Ты уверена, что это всерьез? Ты готова быть с ним? Жить с ним вдвоем? Находиться с ним днями, неделями, годами, общаться, разговаривать? Тебе не надоест через три дня? Ты не проклянешь меня, что я вот так легко отпускаю тебя к мальчишке, которого сама не знаю – и которого точно так же не знаешь и ты?
- Я не знаю, папа, я ничего не знаю и не понимаю ни в себе, ни вокруг себя… Я привыкла всегда точно чувствоваь, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что нет, - а сейчас я ничего не знаю и ни в чем не уверена… Я веду себя так решительно, я действую, я говорю Юлию, что и как мы будем делать, святой отец даже похвалил меня за это, - сказал, что я вся в тебя, - а внутри себя я не понимаю ничего, я в полном смятении, я в ужасе, мне хочется закричать от страха, потому что меня куда-то несет, что-то большее и более сильное, чем я, а я ничего не могу с этим поделать и могу только отдаться этому потоку…
И знаешь, папа, мне так хорошо и спокойно при этом. У меня чувство, что я на своем месте, - это то, о чем ты мне всегда говорила, - в своей клеточке этого мира, в месте, которое сотворено для меня и соответствует мне, моим потребностям, моим желаниям…
- Да что ты вообще знаешь про этого Юлия? Он же наш враг, не дергайся, – он из семьи наших врагов, а значит, наш враг. Ты уверена в нем - и, кстати, в себе тоже? Может быть, ты просто нафантазировала сама себе, просто придумала его, а на самом деле он совсем не то, что тебе кажется? Не бойся и не думай, еще не поздно все изменить, еще не поздно вернуться к нормальной жизни, я ведь могу спрятать тебя от предназначения и так, и без этого, есть способы, и тебя никто никогда не найдет, - а виновными мы сделаем этих грязных старикашек, сбивших Юлия с нормального пути, и этого страшного брата Голдасса.
- Он совсем не страшный, что ты, - он милый, и зачем прятать меня от предназначения, если все будет по-старому? Это же великая честь… но, знаешь, мне это совсем не нужно.
Ты права, я не знаю Юлия, совсем не знаю, - но при этом знаю его полностью и всего, как будто мы прожили с ним всю жизнь и стали одним целым. Я чувствую его. Он все время удивляет меня, он смешной и нелепый, но он мой, этот человек со мной и он будет со мной, я так решила, папа, - а решила так потому, что это уже есть так. Это нельзя изменить, это уже случилось с нами, и мне не надо ничего и никого, кроме него, прости, папа.
- Спасибо на добром слове. Ладно, иди: твои вещи собраны, деньги в кошельке – на первое время хватит, как только будет можно – сообщи. Я узнаю, что все в порядке, из новостей: о твоей смерти, - о твоей мнимой смерти, разумеется, - сообщат, ты у меня ведь важная птица.
- Да, папа, ты такая чудесная, я так люблю тебя, - и птичка, поцеловав Альду, упорхнула.
(Продолжение следует)
Этот текст - отрывок из книги «Праздничный ад свободы»: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/19060-prazdnichnyy-ad-svobody
Для исчерпывающего понимания того, что, как и почему происходит - моя книга «Конец эпохи: осторожно, двери открываются!» (13-е издание) Том 1. Общая теория глобализации
Том 2. Специальная теория глобализации
В электронном виде: Том 1. Общая теория глобализации
Том 2. Специальная теория глобализации.
Кроме того, рекомендую мою книгу о том, как не выживать, а жить под властью одичалых строителей блатного феодализма: «Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!» (издание пятое)