В Британии болтают, что они изобрели кошку и, что где-то у них там, есть тоннель, ведущий в Перу. Так ли это, есть ли доля шутки в этой шутке, сказать сложно. Надо ехать, проверять. Зато, с некоторой долей уверенности, можно утверждать, что к учреждению такого явления, как бунты школьников, они, очевидно, приложили некие усилия.
Начало XX века в Европе, отмечено бурным ростом не только промышленности, но и противоречий, возникавших между теми, кто много и тяжело производил и теми, кто от этого много и с удовольствием получал. Стачки и забастовки проходили волнами, оправдывая предсказания основателей и последователей марксизма и, предрекая тектонические сдвиги в организации Общества будущего.
Мы и сейчас наблюдаем, отнюдь не приветливую реакцию властей, на проявления возмущений Обделенных, нарушающие сложившийся порядок вещей. А в те предвоенные годы, так и подавно. Применять насилие не стеснялись вовсе. Вплоть до использования армии, при подавлении актов массового возмущения. В общем, человечество напоминало “декюстиновский” кипящий котел, с закрытой крышкой и поставленный на огонь.
Как установили “британские ученые”, дети наши, следуют нашему же примеру. Касается это в общем то всего, от привычки пользоваться или нет носовым платком, до мордобития, как устойчивой традиции при решении любых вопросов. Так уж повелось, что человек первым делом прибегает к насилию и уж если и расстается с этим обыкновением, то весьма неохотно.
В общем, в сентябре 1911 года терпение британских школьников лопнуло. Количество малопонятных образовательных предметов, росло обратно пропорционально жизненным перспективам их применения. Преподаватели вообще озверели, мало того, что секут за любую провинность, так еще и “домашкой” замордовали. Все это на фоне классовой борьбы, в которую вступили родители большинства из учащихся.
“Рвануло” в Уэльсе. Заместитель директора одной из школ в городке Лланелли, представлявшего собой один сплошной пролетарский квартал, со всеми проблемами рабочих окраин, присущими в любые времена, подобным местам, как то наказал ученика, за передачу во время урока записки, своему товарищу по тяжелой и бесперспективной учебе. Каково содержание эпистолы, история умалчивает, но остается факт - дети умели читать и писать.
Так или иначе, но ребенка высекли. Экзекуции в школах того времени, во всем мире, не были чем то вроде неожиданного “сухого закона”. Наоборот, они практиковались всегда, чего возмущаться, дело то привычное. Однако, что называется, “полыхнуло”.
5 сентября все ученики в возрасте от 12 лет вышли в школьный двор на акцию протеста. Как положено, расписали лозунгами, которые несли на транспарантах, все, что можно расписать. Ну а выкрикивали их так, что разнесли протестную “заразу” на всю рабочую окраину не только родного Лланелли, но и, как показали события, на весь Уэльс и, более того, всю Британию.
Ладно “Нет трости”, это понятно, тут окна можно бить. Но все же важнейшим был: “Долой домашние задания”, а вот за это насилие протеста не очень понятно, даже их родителям, ну может не всем, но большинству точно. Однако, эпидемия быстро покатилась по городам и весям Уэльса, Шотландии и Англии. Репортеры множества изданий, в разных городах, на вопрос о причине бунта, получали примерно один ответ: “Наши отцы бастуют, пора и нам”.
Подражание взрослым на этом не закончилось. Так, градус насилия повышался, в зависимости от нарастания самого противостояния со школьной администрацией и властями городов, с одной стороны и комитетами протестующих, довольно быстро созданными, с другой. Первыми жертвами избиений стали “маменькины сынки”, то есть те, кто в учебе все же видел смысл и не хотел прерывать процесс поступательного движения к “светлому личному будущему”.
Через неделю карта школьных протестов расширилась до Ливерпуля, Манчестера, Шеффилда, Глазго, Бирмингема и даже Лондона. Везде, где была высока концентрация пролетариата, ученики создавали комитеты и организовывали забастовки, сопровождаемые акциями протеста и насилием при столкновении с полицией.
Известен случай, когда от гнева возмущенных мальцов, полисмены удирали аж на велосипедах, недавно поставленных на баланс правоохранителей. Ну не применять же в отношении подростков спецсредства. Необходимо отметить, что взрослых в рядах манифестантов не было вовсе, а потому, родительские чувства “бобби” не позволяли поступать с нарушителями закона как положено в таких случаях.
Однако, насилие в отношении, как тех, кого протестующие считали штрейкбрехерами, так и в адрес уличных торговцев и владельцев магазинов, почему-то не согласных с погромами, которые нет-нет да и учиняли протестующие, объяснить конечно можно, но никак не нельзя связать с “перегибами” образовательного процесса.
Дети копировали взрослых. Протесты школьников проходили там, где проходила черта классового противостояния. Протекали они по таким же правилам, с поправкой на возраст, по каким шла борьба их родителей. Волна ученического возмущения накрыла 62 города Британской империи. Руководство школ было вынуждено закрывать учреждения и вести переговоры с несовершеннолетними представителями стачечных комитетов, настроение коих, мирным и дружелюбным не было, ну никак.
Наиболее сильный накал, протест приобрел 9 сентября в Манчестере. Хроникеры свидетельствовали об очень большом количестве манифестантов. Каких бы то ни было цифр не указывается, но очевидно, что сильно больше чем обычно. То есть больше, чем недавно в Лидсе, где собралось свыше трехсот подростков. Школьники, по уже сформировавшемуся к тому времени обыкновению, были вооружены крепкими палками и камнями.
С гиканьем и улюлюканьем, как писали потом газеты, периодически вступая в драки с полицией и учителями, которые пытались вразумить своих воспитанников, они двигались по улицам города. Везде крушили фонари освещения, разбивали окна школ и витрины магазинов, а так же грабили винные лавки. Видимо классовый инстинкт, о котором потом так много говорили большевики, подсказывал инструкции к действиям.
Они требовали отмены домашних заданий, сокращения учебных часов и увеличения каникул и здесь их можно понять. Нет не так, как понимаем мы в наше время. Иначе, ведь после учебы в школе, подавляющее число из этих школьников было вынуждено тяжело, наравне со взрослыми, работать. Перспективы применения школьных знаний, большинству казались ничтожными. О лозунге “No cane”, то есть “Долой трость”, и говорить не приходится, это понятно всегда.
Взаимопонимание в ученической среде было огромным, их всех объединяло одно настоящее и ждало одно будущее. Неудивительно, что пожар школьных забастовок расширялся. Воззвания типа: “Комрады, моя исходящая кровью страна, взывает ко мне. Говорю вам, время пришло. Кому-то придется умереть за наше правое дело”, мало кого оставляли равнодушными. 13 сентября протесты охватили Ирландию. Учителя Дублина, не застав учеников в классах, прочитали на досках лозунг: “Любой мальчик, пришедший в школу и не последовавший за своими товарищами, будет убит по приказу Забастовки”.
Схлынул накал борьбы, так же резко, как и появился. Одни, вразумлялись увещеваниями преподавателей, не бросившими своих учеников в круговерти протестного безумия. Других, ремнями дома убедили родители. Власти тоже не остались в стороне. Оперативным путем выявлялись малолетние провокаторы, коих ждала публичная порка в тех же школах. Известен случай, когда в одном из учебных заведений Ньюкасла, на спортивной площадке, в присутствии всех учеников, выпороли лидеров бунта.
И все же, результаты борьбы были. В некоторых школах снизили "домашнюю" нагрузку. В масштабах страны, приняты меры социальной поддержки наиболее бедных учеников. А вот пороть "их будущее", в британских школах, окончательно перестали только в восьмидесятые годы прошлого века. Традиция однако, этой страной по сей день руководят "поротые" элиты.
Стоит заметить, что школьные бунты, не то, чтобы стали британским обычаем, но бывали не раз. Хотя причины отличались.
Из доступной информации, известно, что 1954 году, в Глазго констеблю Алексу Дипроузу, поступило заявление о странном поведении группы подростков на местном кладбище, прозванном "Южным некрополем". Некогда процветающий квартал Горбальс, к началу, а уж тем более к середине XX века, превратился в абсолютно депрессивные окраины, каких полно и поныне в любой, даже общепризнанно процветающей, стране.
Горбальс - курорт позапрошлого века, в связи со строительством множества промышленных предприятий, превратился, к времени события, в район рабочих общежитий, улицы которого полны грязи, проституции, преступности и, растущей как сорняк, детворы. В условиях, когда один умывальник и туалет на тридцать семей, перспектив для молодежи немного.
Канализация, в домах построенных в конце XIX века, отсутствовала и в 1954 году, а потому все нечистоты, переполненных жителями общежитий, стекали по мостовым. Квартал стал самым опасным, довольно небезопасного Глазго. Лучшего места для игр, чем местное кладбище, дети Горбальса не нашли. Это сегодня погост викторианской эпохи, является обязательным местом для туристических маршрутов, а тогда…
Тогда, когда поздним сентябрем пятьдесят четвертого года констебль Алекс Дипроуз прибыл на старинный погост, его удивлению не было предела. Несколько сотен детей, разного возраста, вооруженные дубинами и прутьями арматуры, готовы были встретить, беспощадным боем вампира со стальными зубами, укравшего троих товарищей восставших малолеток. Покидать кладбище и тем более ходить в школу, они отказывались напрочь.
Мятежная ватага, представляла несомненную угрозу любому, кто бы ни пытался им противостоять. Несколько сотен вооруженных подростков, в возрасте от 12 до 15 лет, сопровождаемые, угрюмого вида, дворовыми псами - проблема для любого противника. Они искали вампира на кладбище и не собирались подчиняться никому, до той поры, пока не обнаружат того, кого видели в, столь популярных, американских комиксах, то есть двухметрового вампира со страшными стальными зубами. Того, кто вполне реально похищал и убивал детей в Глазго и его окрестностях на протяжении нескольких лет. Того, кого взрослые никак не могли обезвредить, тем самым обезопасив этих самых детей. Они взяли в свои руки свою собственную защиту и жизнь.
Вы спросите, как в “дотвитеровую” эпоху, могла столь быстро и надежно распространяться информация и правильно спросите. Вот, доступные из сети, воспоминания одного из участников событий, жителя Глазго Норманна Росса: "…Когда я был ребенком и учился в начальной школе на Вулси-стрит, по городу прокатился слух о том, что на Южном кладбище поселился вампир. Мы все договорились и в один день почти всей школой отправились на кладбище смотреть на вампира. По дороге к Каледония Роуд мы проходили школу Св. Бонавентуры. Они тоже слышали историю и присоединились к нам. Как выяснилось, ученики других школ тоже об этом узнали, и все решили навестить кладбище в тот же день. В результате, когда мы дошли до кладбища, там была невероятная толпа народу: как будто на Кэли Роуд собралось все детское население города".
Даже, прибывшим по вызову констебля Алекса Дипроуза, нарядам полиции, не удалось очистить старое викторианское кладбище от бунтующих малолетних борцов с вампирами. На протяжении нескольких суток, попеременно, то представители полиции, то гражданских властей, то учителя местных школ, то родители уговаривали детей разойтись. Дубинки, недобрые уличные псы и подростковая решимость не оставляли и мысли о применении насилия в отношении малолетних мятежников.
Однако, все имеет свой конец. Поначалу стали дезертировать единицы. Потом группами. Голод, холод и монотонность бездействия, да к тому же угрозы и уговоры взрослых, сделали свое дело. Особенно, говорят, впечатлила речь директора горбальской школы, очень он убедителен был, даже обещал никого не пороть.
Трехдневный бунт прекратился сам по себе. Наказания никто не понес, уж больно цели были благородны. Нашлись ли, пропавшие дети, прекратились ли серийные убийства, длившиеся в тех краях с пару десятков лет, неизвестно.
Зато, после продолжительных дебатов, в результате благодетельных устремлений, парламент Шотландии принял трудное решение, о запрете детских комиксов устрашающего содержания. Надо было об этом, обязательно рассказать юным британцам, а то они до сих пор не в курсе.