Начало истории
Опять собрал я пожитки, закинул винтовку за плечо, получил конверт запечатанный сургучной печатью и направился обратно в 34-й отдельный батальон – куда и было мне предписано.
В батальоне был тот же Уколов, который меня уже не ругал, а только сказал: «Дослужился!». Меня назначили в туже 1 роту к младшему лейтенанту Чуракову, нашему земляку из Ардашей или Просницы.
Этот младший лейтенант Чураков пришел служить в нашу роту, когда я еще был старшиной. Он окончил библиотекарский техникум или институт, был просто дитя, худенький, рыженький, но росту высокого – его прозвали солдаты пенкой, что на молоке.
Потом он возмужал, окреп, был жилистый крепкий офицер, скуп, целомудр, хмельного не пил. Я считаю, что он накопил денег очень большую сумму за эти 5 лет, так как деньги он никуда не тратил. Ходил в шинели всегда одной, а сапоги донашивал и ему их еще починяли. Тыщенок под 80 он домой приволок. Платили им примерно за тысченку в месяц, да плюс к тому, когда их демобилизовали еще выплачивали какое-то вознаграждение. Вот с ним мне пришлось прослужить до осени 1944 года.
Командира батальона Уколова летом 1944 года отправили на фронт и вместо него назначили капитана Петрова Ивана Петровича. Исключительно честного офицера, а ему из запаса, заместителем батальона прислали какого-то капитанишку – скрягу – даже фамилии его не помню. Его не только солдаты, но и сам Петров недолюбливал. Совал нос куда надо и не надо.
Дело было примерно в сентябре месяце. Меня и еще человек 6 солдат послали километров за 10 от части починить шоссейно-дорожный мост, сменить настил около деревушки Кресты. Когда работа была закончена, то старый настил мы сменяли на молоко и яйца т.к. было голодновато, да и все равно растащили бы эти дрова. Не успели закончить обед, подъезжает тот самый капитан и спрашивает: «Кто тут старший?»
Я – отвечаю.
- Почему не докладывайте?
- Где старый настил? Продали? Почему в часть не доставили?
Я слушал, слушал и меня взорвало – послал его к черту, а сам сел и солдатам велел садиться. Это по дисциплине и в военное время большой проступок, даже преступление.
Но он приехал домой и сразу к капитану Петрову – с великой жалобой и еще с прибавкой.
Придя домой я доложил лейтенанту Чуракову, что ваше приказание выполнено. Он в свою очередь пошел доложить ротному, ротный – в штаб. Петров его спросил: «Кто был старшим на починке моста?»
«Харин» - ответил командир роты.
- Так и знал, сказал Петров и велел, чтобы я явился к нему.
Придя в штаб, я доложил, что такой-то прибыл. Он, Петров с глазу на глаз со мной долго беседовал, а потом сказал: «Фактически ты прав, каждому докладывать при исполнении работ – работать некогда будет, на себе дрова ты не повезешь, сменял – не украл, но подчиняться надо».
«Все это надоело, товарищ капитан» - сказал я.
- Верю, ну, ладно, иди.
Я честь по чести, под козырек и вышел. Капитан Петров понимал, что 600 грамм хлеба в сутки при таком питании – голодновато, да и для батальона дров было достаточно, где мы располагались и при том у меня не было транспорта доставить эти дрова, также не было приказания, что эти дрова куда-то девать (продолжение)