Когда-то я работала в нотариальной конторе на 5-й линии Васильевского острова. Иногда специально выходила заранее - чтобы было минут десять в запасе, и можно было бы снова пройти мимо этого дома. Он привносил в рабочие будни ощущение не то сказки, не то чего-то таинственного. Казалось, там и по сей день живет какой-нибудь чародей-алхимик или какой-нибудь маркиз Синяя борода. По правде говоря, мне и сейчас так кажется.
Найти его очень просто – из метро через пешеходную 7-ю линию, где стоит памятник конке, кондитерский магазин и махонький кафетерий на три стола, со стихотворным требованием убирать за собой посуду, ныряешь во внутренний дворик, этакое почти патио – там вегетарианское кафе, букинистический магазинчик, а сейчас и частный музей.
Потом выходишь на пятую линию - там видно, как поднимаются над крышами готические пинакли лютеранского собора Архангела Михаила, а с другой стороны – вон уже и серый шпиль.
Башенка, необычные круглые арки, в одном крыле – что-то вроде стеклянной галереи. Перед домом палисадник за кованой оградой.
Особняк очень заметен – таких не так уж и много. Это не громада доходного дома, и не палаццо какого-нибудь князя или графа, и не присутственное место. Не для того строился, чтобы тут обитали временные жильцы, чужие люди – не «чистая публика» вроде Обломова или Адуева, и тем более не бедняки вроде Раскольникова или проныры Хлестакова. Дом выстроен с любовью, продуман до мелочей и должен был стать счастливым фамильным гнездом. На какое-то время он им и стал.
Павел Форостовский – так звали этого человека. Начинал он как чиновник в Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов, потом вышел в отставку и начал свое дело – открыл экспедиторскую контору. Использовал связи при таможне, наработанные во время службы и приданое супруги.
Бизнес, что называется, взлетел – клиентами фирмы «Павел Форостовский» были и Фаберже, Балтийский завод, Путиловский завод, «Треугольник» (видимо, тот который в будущем «Красный»).
Красивый особняк-замок объединил и квартиру владельца, и склады конторы – отсюда и эти необычные круглые арки. В особняке нашлось место и зимнему саду. Все здесь было, что нужно для счастливой семейной жизни и работы…
А потом первая мировая война, которая пошатнула его дело, а затем и революция. Уехал и архитектор Карл Шмидт, построивший экспедитору его дом, уехал и другой клиент Шмидта и Форостовского – Карл Фаберже (архитектору, он, кстати, приходился и родственником). Покинул Россию с остатками семьи и сам Павел Форостовский, к тому времени овдовевший. Где-то читала, что следы его после отъезда теряются, где-то – что умер он в Скандинавии в очень преклонном возрасте, и потомки его и по сей день живут в европейских странах.
После революции в доме было много чего, даже школа для трудновоспитуемых и детская поликлиника. Ну хоть коммуналок не было – видимо, для них особняк был «неформат».
Сейчас у входа с узорным кованым фонарем на цепи висит казенная вывеска – «ФКУ «Управление федеральных автомобильных дорог «Северо-Запад», и сказки в ней, конечно, немного...
Жизнь развела меня с Васильевским островом, во всяком случае – пока. Сейчас мои дела, друзья и коллеги в других местах. Но особняк так остался в памяти, и иногда в свободное время я снова приезжаю туда, беру чашку кофе в советском кафетерии, иду через дворик мимо образцов горячей эмали и выхожу на 5-ю линию, чтобы снова увидеть маленький замок.
Башенка со шпилем, круглые арки, литье ограды, за которой темнеют туи, окна с узорными стеклами, плетеные фонари, вставки из «рваного» гранита с мыса Гангут, где кипели когда-то морские сражения… Все это сошлось воедино, перебродило в голове и потом, через несколько лет, проявилось в образе таинственного дома на перекрестье лесных дорог, который я назову «Ройбер-Херберге». Еще там будет кольцо Разбойника, путешествия, интриги с ценными бумагами и много-много драгоценных камней… Но это уже совсем другая история.
А сегодня вместе со мной гулял мимо дома Форостовского и выкапывал о нем редкие сведения Фенимор.
