Создатель Советского Союза Владимир Ульянов (Ленин) был русофобом и украинофилом. Украинофилом он был именно потому, что был русофобом.
Его украинофилия была абсолютно прагматической. В годы перед первой мировой войной Ленин жил в так называемой «Польше», на самом деле – Австро-Венгрии, на границе с Россией, ведя через границу подрывную деятельность, которую Австро-Венгрия, готовившаяся к войне с Россией, охотно приветствовала и щедро финансировала. На австрийские субсидии издавал газету «Правда», бренд которой украл у Троцкого.
«Ленин считался как бы «русским вице-консулом», документ которого являлся гораздо более сильным доказательством лояльности русского подданного, приехавшего на жительство в Австрию, чем рекомендательные письма русского генерального консула» - сообщал следователям временного правительства в 1917 году бывший товарищ министра внутренних дел Российской Империи Белецкий.
Когда с началом Первой мировой войны галицийских и карпаторосских москвофилов везли на уничтожение в концлагерь Талергоф, где был осуществлен геноцид русинского народа, Ленина почтительно спровадили в Швейцарию, чтобы он ненароком не попал в руки русских войск, наступавших совсем недалеко от тех мест, где жил Ленин. То есть австрийцы заботились более всего о безопасности ценного агента.
Ленинская агитация военных лет, проникнута идеей необходимости поражения России. Причем одних из обоснований необходимости этого поражения выставлялось то, что Российская Империя «угнетает Украину»:
«Наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России».
«Царизм ведет войну для захвата Галиции и окончательного придушения свободы украинцев».
«Русские, не требующие свободы отделения Финляндии, Польши, Украины… поступают как шовинисты, как лакеи покрывших себя кровью и грязью империалистских монархий и империалистской буржуазии».
«Если Финляндия, если Польша, Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет. Что тут худого? Кто это скажет, тот шовинист».
Интересно, при этом, что как частное лицо Ленин отлично осознавал, что Украина это Россия, а украинцы это русские. В письме Инессе Арманд написанном 30 января 1917 года, незадолго до февральской катастрофы Российской Империи, Ильич описывал оказавшегося в Швейцарии бежавшего из немецкого плена русского солдата, воронежца.
«Пробыл год в немецком плену (вообще там тьма ужасов) в лагере из 27 000 чел. украинцев. Немцы составляют лагеря по нациям и всеми силами откалывают их от России; украинцам подослали ловких лекторов из Галиции. Результаты? Только-де 2000 были за «самостийность» (самостоятельность в смысле более автономии, чем сепарации) после месячных усилий агитаторов!! Остальные-де впадали в ярость при мысли об отделении от России и переходе к немцам или австрийцам. Факт знаменательный! Не верить нельзя. 27 000 — число большое. Год — срок большой. Условия для галицийской пропаганды — архиблагоприятные. И все же близость к великорусам брала верх!».
То есть Ленин отлично осознавал, что на самом деле те, кого он называет «украинцами» - русские. Однако, несмотря на это признал сепаратистскую Украинскую Народную Республику во главе с австрийским агентом историком Михайлой Грушевским. Потом в ходе гражданской войны очень тщательно следил за тем, чтобы в большевистском арсенале всегда имелось какое-нибудь марионеточное правительство коммунистической Украины, какая-нибудь украинская компартия.
И напротив, он крайне враждебно относился к любым попыткам русских отделиться от Украины. Крайне неприязненно – к Донецко-Криворожской республике, с гневом – к попыткам создать отдельную от красной украинской Донецкую армию. Он буквально кричал на Ворошилова требуя не отвлекаться на Донбасс и создать «крепкую украинскую армию».
Существует широко распространенное заблуждение, что Донбасс, якобы, заставили войти в состав Украины, чтобы разбавить крестьянскую республику сознательными русскими рабочими, коммунистами. Это типичный миф. Ленин запихивал Донбасс в состав Украины потому, что хотел за русский счет выстроить большую Украину.
Никого большевики не ненавидели с таким отчаянием как русских националистов, боровшихся против украинизма. В мае 1919 года в занятом большевиками Киеве в руки ЧК попал список Клубо русских националистов, влиятельнейшей русской организации Российской Империи, во многом определявшей лицо дореволюционного Киева. Абсолютно всех, кого смогли арестовать, расстреляли, причем торжествующе написали об этом в газетах. Передовая статья газеты «Большевик» (25 мая 1919)
"Киевская губернская чрезвычайная комиссия уже приступила к делу. По помещенному ниже списку расстрелянных контрреволюционеров товарищ читатель увидит, что в работе Чрезвычайки есть известная планомерность (как оно и должно быть при красном терроре).
В первую голову пошли господа из стана русских националистов. Выбор сделан очень удачно и вот почему. Клуб «русских националистов» с Шульгиным и Савенко во главе был самой мощной опорой царского трона, в него входили помещики, домовладельцы и купцы Правобережной Украины. Клуб был центром всероссийской реакции и вожаком ее империалистических стремлений.
Выражая грабительские интересы пихновского помещичества, клуб играл не последнюю роль в наростании конфликта между царскою Россией и императорской Австро-Венгриею; перспектива выжимания соков из галицийских крестьян непреодолимо тянула савенковское панство к «освобождению» «подъяремной, Прикарпатской Руси».
Более страшного греха перед советской властью, чем противодействие украинскому национализму, попросту не существовало.
Именно украинский вопрос был и причиной создания СССР. Если бы был принят план автономизации и Украина вошла в состав РСФСР на правах автономии, то очень скоро никакой Украины не было бы. Поэтому Ленину понадобился СССР с отдельными республиками, с правом выхода, чтобы поддерживать полусуверенную Украину на плаву.
Все 1920-е-30е годы в УССР проводилась политика террористической украинизации. Госслужащих увольняли за незнание украинского языка и нежелание им пользоваться. Причем судя по тому, что увольнений было довольно много, русское сопротивление украинизации было сильным.
При этом на советских харчах на Украине процветал настоящий русофобский национал-коммунизм. Его идеологию сформулировал поэт Микола Хвылевой: «Прочь от Москвы!».
Партийные идеологи в центре наивно думали, что каждый коммунист должен быть ориентирован на Москву, как на центр первого в мире государства рабочих и крестьян. Мало того, они активно эксплуатировали идею Советской Украины как «украинского Пьемонта», который должен присоединить к себе западноукраинские земли. Поэтому Советская Украина должна быть особенно украинской, в то время как в Польше в это время украинство преследовалось.
Однако в Киеве смотрели на дело по другому. Тамошние национал-коммунисты открыто провозглашали, что настоящий украинский коммунист должен прежде всего сознавать себя украинцем. А если он не достиг высокой степени свидомости, то он – «х-х-л». Это слово использовалось для уничижительного третирования тех малороссов, которые не прониклись идеями свидомого украинства.
Всю эту русофобскую свистопляску пришлось прикрыть с началом коллективизации, протестных выступлений против нее и массового голода. Потому что экономический конфликт ограбляемых крестьян с советской властью начал на Украине интерпретироваться как этнический конфликт украинцев с москальской красной властью. Фитилек украинизации после этого прикрутили, однако до конца он никогда не погас.
Сталин продолжал поддерживать фикцию суверенной Украины всеми мыслимыми и немыслимыми способами. УССР получила отдельный от СССР голос в ООН – что характерно, России такого голоса не полагалось. Была даже нелепая затея с республиканскими орденами, мало того, республиканскими армиями. Для украинской армии были созданы проекты умопомрачительных генеральских мундиров с вышиванками и шароварами.
При этом на Украину мощным потоком вливался несоветский звериный бандеровский украинский национализм, воспитанный в атмосфере острейшей национальной ненависти в межвоенной Польше, где других методов борьбы, кроме террористических, в принципе не существовало. С присоединением к УССР Западной Украины, западенские кадры начали влиять на всю республику, постепенно задавая её идеологическую повестку.
Никакого русского национализма, идеи реальной интеграции того, что в советской терминологии называлось «восточнославянскими народами», на Советской Украине не было и быть не могло. Советский официозный украинизм был мертворожденным, разлагался и уже изрядно пованивал.
Его основная логика была такой. Некогда существовала древнерусская народность, которая под влиянием исторических условий разделилась на три этноса – русский, украинский и белорусский. При этом за русским этносом отрицалось право на прямое преемство древнерусскому. Мол он точно так же образовался в XIV-XV веках, как и остальные и удален от «Киевской Руси» - этот вымышленный книжный термин советской историографии использовался особенно часто.
Украинцы и белорусы жили отдельно и подвергались национальному гнету со стороны Польши, но братский русский народ их освободил, после чего небратский русский царизм опять начал их угнетать. И только со свержением царизма и установлением советской власти украинская национальность получила возможность свободно развиваться. При этом всякие буржуазные националисты бандеровцы – это прихвостни мирового империализма.
В итоге современные отношения русских украинцев и белорусов были сведены к формату «восточнославянских народов», которые конечно братские, но отдельные друг от друга, причем вместе им уже никогда не сойтись, можно только сосуществовать и развиваться в составе Советского Союза.
Разумеется эта советская уткоречь вообще никак не могла удовлетворить украинских националистов. Зато она наглухо закрывала для русских людей возможность мыслить себя в категориях единого или триединого русского народа. Подавляющее большинство украинских националистов и на Украине, и в числе наших чиновников и политологов сформировано именно этой советской доктриной.
А еще больше доктрины – картографией. Символической разметкой пространства. Каждый советский школьник с детства получал запись в подкорку, что Белгород и Ростов – розовые, это Росия, а Харьков и Одесса – зеленые, это Украина. Невозможно было думать о России как единой и неделимой, а о русском народе как об одном, если пространство у тебя на подкорке поделено на розовый, зеленый и васильковый сектора. И не случайно единственное где удалось всерьез подвинуть сходу эту инерцию был Крым, потому что даже люди моего возраста еще видели старые атласы на которых Крым был розовым.
В этом смысле украинизм – глубоко советское явление. Он родился из этих советских образов, советской риторики, советской картины мира и является логичным их развитием. И именно поэтому в добробаты чаще идут советские люди из Днепропетровска, чем куда менее советские сельские люди с Волыни. Потому что для «советских украинцев» вооруженная борьба за «единую Украину, ставшую независимой» является логичным следствием из их сформированного советской школой мировоззрения.
Точно таким же совком головного мозга являются вскукареки наших телеполитологов, рассуждающих о том, что России не надо забирать Харьков и кормить его пенсионеров, так как это значит отнять деньги у пенсионеров Белгорода и Воронежа. Вот эта мысль, что в отношении близости к России между пенсионерами Харькова и пенсионерами Белгорода и Воронежа есть какая-то разница – она прямое следствие советской разметки пространства. Основанный русскими царями Харьков ничем от основанных теми же царями Орла, Белгорода, Воронежа не отличается. И чтобы считать иначе нужно иметь этот розово-зеленый семафор в голове.
По счастью большинство советских людей никогда не были стопроцентно советскими людьми. Традиция русского пространственного мышления никогда не прерывалась, она сейчас восстанавливается. Когда современные малороссы и великороссы из Новороссии размышляют о своей идентичности они приходят именно к русской идентичности. Реальное, на уровне жизни и была русское единство никуда никогда не девалось. Но сохранилось оно не благодаря советской доктрине, а вопреки. Советская же доктрина оставила зияющие пустоты.
Образовался идеальный идеологический вакуум, который был полностью заполнен «канадским украинством», совершенно пещерной идеологией, разработанной при поддержке западных спецслужб натуральными отмороженными нацистами. Характерным образчиком этой идеологии стал трактат Павло Штепы «Московство». Это настоящий дремучий животный расизм, причем расизм основанный на вымышленных фантастичных гипотезах, - якобы москвины – народ, не имеющий ничего общего со славянами-украинцами, это финно-угры, примитивные и жестокие, недочеловеки, которые однако, при этом, захватили земли украинцев и всячески их мучат.
99% того бреда, который несут украинские пропагандисты в соцсетях и в комментариях, в том числе и к этому видео, это отрыжка первосортного клинического бреда Штепы.
Вирусная штепизация сознания жителей советской украины пошла уже в советские времена, а с наступлением перестройки и независимостью пошла особенно активно. Однако тут тоже не стоит путать причину и следствия. Не украинский национализм создал современную "незалежную" Украину. Её создала партийная бюрократия жившей по заветам Ленина Советской Украины.