По-деревенски тётю Ларису звали Лариза. Мы были дружны и я частенько забегала к ней побеседовать. Выспрашивала про молодые годы, про войну, замужество. Как же дороги мне эти рассказы теперь. Внешность и характер у неё были один в один по Некрасову. Высокая, статная, красивая и в старости, она покоряла нас своим жизнелюбием и стойкостью. А испытаний на её долюшку выпало горой и горкой. Осталась она от мамы сиротой. В четырнадцать лет легли на её плечики все заботы по хозяйству. Некому было учить женскому рукоделью, а она сама всему научилась. Весь дом был украшен вышитыми полотенцами, салфеточками, кровати вязаными подзорами, пол красивыми половичками. Ткала она их всю жизнь. Помнится мне, что было много заказов на половики с фирменным, авторским ларизиным узором.
До войны гоняли девчонок в бревенник, то есть на лесозаготовки. Каким был этот труд и быт, нам наверное даже и не представить. Тётя Лариса работала возчиком, вывозила из леса брёвна на склад. Частенько она вспоминала:
- Силушка тогда у миня была как у мужика хорошого. Одинова ребята поспорили, что мол Ларизку оборем. Троё подскочили с заду, девка ты, а я их всех в бараний рог скрутила, в одну кучу оклала и с верьху села. Ну, больше никто со мной силой не мерилсе. Когда война та началась погнали нас на оборонные в Вытегру - миня, Польку, Таньку и Маизку. Взели мы по мешочку сухариков и покатили. Ниделю шли пешком, в одной деревне дровешки уворовали, сухари-то на их и везли. Поставили нас в Вытегре на ночлег в какую-то байну. На ужин дали суп - одна вода, а в ей как тесто, что-то плавает. Я и исть не стала. Огонь-то мы зажгли, а окошко-то не зависили. Сидим в однех станушках, одёжу сушим, а сами исшомси. Вдруг в двери кто-то стукнул, человек заходит, военный. Мы как завизжим и давай подолам закрыватсе. А он засмиялсы и говорит:
- Девушки, меня бояться не надо, а окно закройте. Свет могут вражеские лётчики увидеть. -
И ушёл. Вот мы хахали, чуть не умерли со смеху и повеселее стало. Копали мы конавы, большенные, рвы портивутанковые. Зима, морозище, зажгём костры, землю отогриём, потом ломами долбим. А мине видно искра на платок попала, прожгла, гребёнка то у миня на голове и загорелась, пол косы отвалилось. Да ладно, потом другая выросла. Когда первый-то раз начали бомбить, мы с девками из окопа выскочили, обнелись, стоим, плачем, если убьёт, так пусть всех сразу. Солдатик подбежал, спехнул обратно в окоп. Попривыкли потом ко всему, обжились. А когда наступленьё началось, никто нам не руководил, на роботу не посылал, ну мы домой и побежали, напрямки - болотам. Больше суток шли, потом уж и ноги подрезатсе стали, идём, идём и падем... Как только живы остались! -
А после войны вышла тётя Лариса замуж за дядю Тихона и родилось у них шесть детей. Но это уже другая история.