Петр Шейнзон входит в литературу сразу с романом, который писал с 2013 года. Это сложное повествование, пронизанное чувством экзистенциальной тоски и ностальгии. Петр — кандидат медицинских наук, и проза его тоже местами по-медицински подробная и неутешительная. При этом не стоит ждать замедленного темпа повествования или провисающего линейного сюжета — это бодрый приключенческий роман о смелом и умном человеке.
Пролог
Сергей отвлекся всего на секунду, но было уже поздно. Их байдарку несло течением прямо на каменную гряду впереди. Он пробовал тормозить веслом, но течение было сильнее. Крикнув своим: «Приготовьтесь!», он судорожно греб, но все было бесполезно. Через пару секунд лодка, процарапав нежный резиновый животик, села на камни, остановившись в нескольких метрах от порога-водопада, который им не удалось пройти.
Сергей выбрался на берег и привязал лодку к небольшой сосенке, опрометчиво вскинувшейся над обрывом реки. Дал руку Ольге и помог ей сойти на берег. Одиннадцатилетняя Лера продолжала сидеть в лодке и терпеливо ждала, когда родители вытащат ее. Схватив Леру за обе руки, несмотря на ее визги, они с легкостью вытянули ее из лодки.
Пока девчонки собирали чернику на опушке леса, Сергей стал разводить костер для обеда. Действовать нужно было быстро, потому что полчища голодных комаров и мошкары давно поджидали их.
Достав из рюкзака топор, он решил пройтись в поисках хорошего дерева. Далеко идти не пришлось. Прямо перед оврагом скривилась старая сухая береза. После двух ударов топора дерево упало. Береза оказалась гнилушкой, пришлось оставить ее гнить дальше. За оврагом нашлось шикарное место для ночлега. Судя по следам кострища, прошлой ночью тут еще стояли. Буквой Г лежали два бревна, служившие, по-видимому, скамейкой. Неподалеку стояла засохшая сосна.
«Странно, как я ее раньше не заметил, — подумал Сергей. — Как раз для костра хватит».
Срубив деревце и обтесав его от веток, Сергей подтащил его к рюкзаку, где лежала пила. Сосна оказалась добротной, костер разгорелся быстро. Ольга начала готовить обед.
Сергей с чувством выполненного долга расчехлил гитару и стал наигрывать песню «Приходит время». Тонкие пальцы, которые — Сергей знал — особенно привлекают женщин, легко пробежались по грифу гитары, и он вполголоса запел:
— Приходит время, с юга птицы прилетают…
— Снеговые горы тают, — подхватили Оля с Лерой.
Лера села напротив отца и стала громко подпевать ему, заговорщически подмигивая матери.
Бросив готовить, Ольга села рядом с ними.
— Мама, каша подгорела.
— Ничего, будет каша-гриль. Давайте прервемся и поедим.
Казалось, семейная идиллия будет длиться вечно. За двенадцать лет совместной жизни Сергей и Ольга ни разу не поругались, даже из-за мелочей.
Ольга возвращалась домой, когда в темноте на пешеходном переходе ее сбил внедорожник. Она была еще жива, когда ее привезли в больницу.
Сергей хорошо помнил, что Оля умерла в понедельник. Все остальное выпало из памяти.
Глава 1. Марина
Прошло два года. Сергей долго не мог принять смерть жены. Ольга была его миром, его вдохновительницей и ангелом-хранителем. Теперь они с дочерью чувствовали пустоту и бесцельность. Лере было еще тяжелее. С матерью они были очень близки, и восполнить эту потерю оказалось невозможно. С отцом их отношения наоборот перестали быть такими близкими. Они очень походили друг на друга по характеру, оба были прямолинейными и твердолобыми. Благодаря своему терпению и хорошей интуиции Ольга гасила любые конфликты еще в зародыше. Теперь все противоречия обнажились.
— Почему ты все время придираешься ко мне? — спрашивала Лера.
Отец молчал, не зная, что ей ответить. Иногда он говорил:
— Я хочу чтобы ты выросла порядочным и ответственным человеком.
Он пытался обнять ее, но она вырывалась, кричала на него и убегала к себе в комнату.
После смерти Ольги Сергей перестал думать о женщинах и личной жизни вообще. Жизнь теперь состояла из службы и воспитания дочери.
Работа шла своим чередом. Сергей не брал взяток и не заносил начальству, и к этому все уже давно привыкли. Был какой-то особый шик иметь одного такого принципиального сотрудника на весь областной отдел ФСБ. Все коллеги знали, что с этим дуболомом не договориться, и, если кто-то попался на взятке или мошенничестве, то старший следователь Анциферов его посадит. Единственный выход был — искать хорошего адвоката.
Конечно, не все сотрудники Анциферова были закостенелые взяточники и казнокрады. Просто время было такое: хочешь жить — умей вертеться. И они вертелись, точнее, выкручивались. Сергей же не мог, потому что был воспитан иначе.
Отец Сергея вырос в детском доме, после того как в тридцать седьмом году расстреляли его отца, а мать отправили в лагеря. Он окончил десятилетку и устроился работать на завод. В то время Сергей видел папу очень редко: после работы тот учился на вечернем отделении института. Зато на выходных была такая радость — собираться всей семьей за большим обеденным столом.
До конца жизни отец не вступил в КПСС, но при этом смог стать младшим научным сотрудником закрытого НИИ. Они никогда не обсуждали это, но Сергей знал, что унаследовал взгляды и принципы отца.
И сейчас ему очень пригодился бы отцовский совет. Сергею было нелегко с четырнадцатилетней дочерью. Непонятно было, кто кого воспитывает. Все его наставления и советы Лера воспринимала в штыки. Несколько месяцев назад он обнаружил у Леры в куртке сигареты. Попытался объяснить ей, что курить вредно. Ничего не вышло. Она только расплакалась и убежала к себе в комнату.
***
Со своей второй женой Сергей познакомился во время планового медицинского осмотра. Он зашел в очередной кабинет, сердце больно кольнуло. За столом врача сидела Ольга. Нет, этого не может быть! Закружилась голова, все поплыло перед ним. Он держался за косяк двери, чтобы не упасть, и не сводил с женщины глаз. Она подошла к нему ближе и смутилась от его пристального взгляда.
Увидев браслеты на руках и круглый медальон на груди, он со всей очевидностью осознал, что это не Ольга. Она терпеть не могла украшения. Тем не менее, внешнее сходство было поразительным. Обручального кольца Сергей не увидел, а значит, у него был шанс. И он стал действовать.
Целый месяц он встречал Марину у поликлиники и провожал до дома. Дарил цветы, ходил с ней в театр. Читал ей стихи. Она смеялась над его шутками, и он понял, что может надеяться на взаимность. Когда через месяц он сделал ей предложение, она согласилась. Свадьбу решили не играть, а просто расписались.
Глава 2. На даче
Прошло несколько месяцев. Жизнь потихоньку начинала входить в стабильное русло. Он представлял, что снова живет с Ольгой. Просыпался по ночам и смотрел на Марину, боясь разбудить. Однако довольно скоро затуманенный от нахлынувшей влюбленности мозг стал подмечать, что его обманули. Вернее, он сам выбрал не то, что искал.
Марина была неважной хозяйкой. Кроме того, она позволяла себе критиковать Сергея в присутствии дочери, чего Ольга никогда не делала. Отношения с Лерой у Марины тоже не складывались. Лера всячески избегала любого общения с новой женой отца. Она часто игнорировала Марину и не отвечала на ее вопросы, делая вид, что не слышит. Если же и отвечала, то смотрела куда-то в сторону.
В начале октября стояли удивительно теплые дни, и Сергей с Мариной уехали на дачу. Лера сказалась больной и осталась дома. Неужели они наконец вдвоем? Осень будто играла с ними в прятки. То скрывалась за стеной холодного дождя, то одаривала их солнечными деньками бабьего лета, как сегодня.
У двора их встретил старый соседский пес Филька, радостно завилявший хвостом при виде Сергея. Они наскоро разобрали вещи и сели на веранде чаевничать. В гости забрел сосед Митрич. Он по-хозяйски уселся за стол, налил себе чаю и начал с воодушевлением рассказывать, как недавно в их поселке снимали сцену для какого-то сериала.
Марина зашла в дом, чтобы переодеться. Вдруг ее взгляд упал на фотографию, стоящую на тумбочке у кровати. Она и раньше видела фотографии с Ольгой, но тут то ли ракурс был особенный, то ли свет падал необычно. Марина только теперь поняла, как она похожа на погибшую жену Сергея. Ей внезапно стало стыдно, будто она увидела то, чего ей не следовало видеть. Она быстро вышла из комнаты и вернулась на веранду, решив уже не переодеваться.
Сергей был так увлечен разговором с соседом, что не заметил ее волнения.
— Милый, пойдем пройдемся, покажешь мне окрестности, — вдруг сказала она.
Как назло, сосед пошел гулять вместе с ними. Всю дорогу тарахтел о какой-то ерунде, не давая им и слова вставить. Только ближе к вечеру им удалось остаться вдвоем.
— Похоже за долгое время мы тут первые живые люди у Митрича, не считая его жены и коровы, — задумчиво проговорил Сергей.
— А корова что, тоже человек?
— Для него она больше, чем человек, он с ней даже фотографируется.
Быстро стемнело и стало холодать. Решили поужинать в доме. Пока Сергей возился с печкой, Марина делала оладьи из кабачков, принесенных разговорчивым Митричем.
Наутро Сергей проснулся от равномерного легкого постукивания по крыше. Шел дождь. На часах было десять утра. Марина лежала у него на груди, надув во сне губы, как недовольный ребенок. Неожиданно звуки дождя заглушила знакомая мелодия. Пришло смс от Леры: «Папа, приезжай пораньше домой. Нужна твоя помощь». Аккуратно высвободившись, Сергей поднялся, вышел в соседнюю комнату и перезвонил Лере. В ответ услышал: «Аппарат абонента выключен».
Шумно выдохнув, он сварил кофе для себя и жены и, войдя в спальню с чашками, негромко сказал:
— Марин, просыпайся, мы едем домой.
Глава 3. Дело Подъячева
Сергей листал объемистое дело бывшего депутата Подъячева. Несколько месяцев назад его арестовали по обвинению в мошенничестве в особо крупных размерах. Будучи председателем жилищной комиссии по строительству, он в течение двух лет вымогал деньги в обмен на быстрое решение всех вопросов. Куча показаний свидетелей. Выписки аудиторов об нанесенном ущербе, а он молчит, сука. Небось, покровители у него там наверху, вот и ждет отмазки сверху. Что же делать? А если его протестировать на полиграфе? Если совместить это с очной ставкой, будет очень здорово. Тут, скорее всего, у него не будет шансов.
— Варя, пригласите, пожалуйста, свидетельницу.
В кабинет вошла монахиня в черном платке и села напротив него.
— Здравствуйте, матушка. Сможете еще раз повторить, как депутат Подъячев вымогал у вашего прихода деньги?
Женщина кивнула.
— А если это придется сделать на очной ставке, в присутствии обвиняемого?
— Я не знаю, сын мой. Я попробую. Даст бог, хватит мне сил сказать ему все в глаза. На все воля божья.
— Спасибо вам большое, матушка Антония. Мы вам пригласим, как только подозреваемого привезут.
Прекрасно. Теперь осталось разобраться, как работает полиграф. Тут без Яши Левковича не обойтись.
Яша очень любил свою работу. Все его родственники давно перебрались в Израиль и Канаду, а Яша держался за челябинский угрозыск. Яша — или Яков Эммануилович, как его уважительно называли молодые коллеги, — оставался в их отделе единственным реликтом старой советской школы сыска. В чем-то они были похожи с Анциферовым: оба были принципиальны и неподкупны, и их обоих продвигали по службе слишком медленно, но при всем этом очень ценили.
— Варя, позовите Левковича.
В кабинет без стука вошел плотный пожилой мужчина и, улыбаясь, сел на стул напротив Сергея.
— Яков Эммануилович, тут мне понадобилось протестировать одного высокопоставленного обвиняемого на полиграфе. Я слышал, что у вас недавно появилась эта редкость. Расскажите, пожалуйста, как он работает.
— Все предельно просто, Сережа. Контакт прикрепляют к запястью. Устройство регистрирует все волнения вашего высокопоставленного засранца, как только он попытается исказить правду. Малейшее волнение подозреваемого, и наш прибор выдаст громкий сигнал. Какой бы ни попался тонкий знаток человеческих душ, полиграф обмануть очень сложно. Потеют и нервничают все, даже оставаясь спокойными внешне. Наш полиграф, помимо этого, фиксирует расширение зрачков, пишет офтальмограмму.
— Поможете мне провести небольшой эксперимент?
— С превеликим удовольствием.
— Белиссимо. Ну, тогда приступим.
Анциферов позвонил по громкой связи, и в кабинет привели Подъячева.
Вначале казалось, что обвиняемый здесь Сергей, а не бывший депутат.
— Вы понимаете, Сергей Николаевич, что это беззаконие — держать ни в чем не повинного больного человека в общей камере на трех человек, без надлежащего питания и с предъявлением абсурдных обвинений в вымогательстве?!
— Константин Викторович, я вас прекрасно понимаю и даже в чем-то сочувствую вам, но, к сожалению, такова наша работа. Вы не идете нам навстречу и не пытаетесь помочь следствию. Как вы поняли, пытаться договориться со мной бесполезно. Однако я могу провести обследование состояния вашего здоровья и, если будут выявлены какие-то отклонения, то мы с удовольствием переведем вас под домашний арест или под подписку о невыезде.
— Хорошо, я согласен. В какой клинике меня обследуют?
— Зачем клиника? Справимся прямо в моем кабинете. Снимем электрокардиограмму, измерим внутричерепное давление. В случае обнаружения каких-либо отклонений вы будете переведены в больницу.
Подъячев махнул рукой, что означало согласие.
Пока они надевали ему манжету полиграфа, он с ужасом и недоверием косился на этот доселе не встречавшийся ему прибор.
В этот момент в кабинет снова вошла матушка Антония.
— Подождите, мы так не договаривались, — вскинулся Подъячев. — Вы сказали, что мне будут измерять давление, а причем здесь эта монахиня? Я протестую!
— Константин Викторович, мы решили совместить приятное с полезным, чтоб не мучить вас два раза и не приглашать лишний раз на допросы из больницы. Мы проведем сейчас очную ставку с монахиней, у которой вы вымогали деньги за разрешение на расширение территории монастыря в 2001 году.
— Я не помню никакой матушки! В первый раз вижу эту женщину.
Раздался громкий сигнал полиграфа.
— Что это за гудки? Что здесь происходит? Я требую прекратить это безобразие! Я не буду давать дальнейших показаний без моего адвоката!
— Да не волнуйтесь вы так. Мы скоро закончим, и это не допрос, а очная ставка, это совершенно разные вещи. Так вы говорите, что не знаете эту женщину? Матушка Антония, вам знаком господин Подъячев? Расскажите, пожалуйста, как вы с ним познакомились?
Монахиня нервно сглотнула и начала говорить:
— Этот человек приходил к нам три раза, и я его хорошо запомнила. Первый раз настоятельница нашего монастыря матушка Анна прогнала его, когда он намекал, что может помочь за вознаграждение, и он пришел снова, с повторной проверкой. Сказал, что наш грекокатолический монастырь занимает территорию, которая больше, чем у многих православных, и что наши постройка и расширение незаконны. Он сказал, что готов уладить это недоразумение, и написал на конверте, за сколько. Вот этот конверт. Он хотел два миллиона рублей.
— Эта неправда! Она врет! Сучка католическая! Развели тут католических масонов!
Полиграф снова загудел.
— Подъячев, не смейте оскорблять свидетельницу. Еще один такой выпад, и к статье за взяточничество мы добавим статью за хулиганство. Извините, матушка. Продолжайте, пожалуйста.
— А что продолжать. Я выпроводила его. На следующий день он приехал снова — с тремя людьми, одетыми в милицейскую форму. Они вручили матушке Анне постановление о незаконности постройки монастыря и о штрафе в размере трех миллионов рублей. А где нам такие деньги собрать, прости господи?
— Вы приезжали в монастырь в сопровождении наряда милиции, господин Подъячев?
— Нет, это все неправда.
Опять сработал полиграф.
— Мы проведем графологическую экспертизу почерка на конверте, — сказал Сергей. — Спасибо вам огромное, матушка Антония, вы можете идти. Вы нам очень помогли.
В это время Сергей увидел, как подозреваемый начал медленно сползать со стула, теряя сознание, но Левкович успел подхватить его и не дал ему упасть.
Подъячему дали воды. Сняли с него датчики полиграфа и перенесли его на кушетку. Придя в себя, он смог только тихо произнести:
— Я буду сотрудничать со следствием, только прекратите это издевательство и вызовите моего адвоката.
— Конечно, вызовем. А вы не передумаете, когда адвокат придет? Вы требовали два миллиона рублей с монастыря?
— Да. Теперь отведите меня, пожалуйста, обратно в камеру. Мне нужен покой.
Спустя несколько минут Подъячева вывели, и Сергей позвонил своему начальнику Пестрюку:
— Владлен Вадимыч, Подъячев раскололся. Обещал сотрудничать со следствием и признал факт вымогательства у грекокатолического монастыря.
— Да ну, ты что?! Ай да молодец Анциферов. Заходи ко мне в кабинет, все обсудим.
Продолжение следует...
#современная проза #современные писатели #новый роман #литература #формаслов