Татьяна Шевцова – поведенческий аналитик школы «Я особенный». За 10 лет практики она помогла сотням родителей понять своих детей, включая особенных. Попала в профессию женщина по воле случая – ее позвали на семинар для родителей по ABA. Прошла для общего развития. А позже оставила свою первую профессию преподавателя иностранных языков и стала одним из лучших в стране «поведенщиков».
–Татьяна, начнем с простого. Поведенческий аналитик – это кто? Каким детям он нужен?
–Прикладной анализ поведения, в широком смысле, нужен всем. «Обычным» детям также. Он может научить родителей понимать своих детей, наладить с ними контакт. Не использовать наказания, а значит, не травмировать. Почему он нужен особенным? Эти дети часто не понимают речи. А значит, не знают, чего от них хотят. Из-за отсутствия коммуникации не идут на сотрудничество, не могут обучиться жизненно необходимым навыкам.
–Почему поведенческий аналитик не менее важен, чем дефектолог, логопед?
–Другие специалисты ценны для ребенка, когда они могут передать ему свои знания. Часто к особенным детям не подступишься. Убегают, сопротивляются. Специалисты приходят ко мне с синяками или укусами. Моя роль – помочь другому педагогу и родителю найти индивидуальный ключик к детям.
–Как поэтапно строится работа поведенческого аналитика?
–Сначала мы исключаем медицинские случаи. Например, ребенок не просится в туалет, ходит в штаны. Если это проблема физиологическая, ему нужно обследоваться у врача. Если загвоздка поведенческая, сфера наша. Дальше мы смотрим на запросы родителей.
–Какие они могут быть?
–Бывает, приходят с несколькими задачами: развить и бытовые навыки, и академические, и социальные, и коммуникативные. За все сразу не схватишься. Проводим тестирование. Расставляем приоритеты. Перед началом работы смотрим на проблемное поведение. Если мы хотим научить ребенка кушать ложкой, а он не идет на контакт, то обучение затрудняется. Либо идет очень медленное, по факту, через насилие. После того, как мы убрали проблемное поведение и напряжение, устанавливаем сотрудничество и уже обучаем навыкам.
–Какие навыки наиболее важны?
–Бытовые и навыки самообслуживания. Без них ребенок беспомощен в социуме, детских коллективах. Также в приоритете коммуникация. Без нее начинается проблемное поведение. Ребенок будет раздражаться, что его не понимают. Мы можем подтолкнуть ребенка к речи, сделать так, чтобы он начал повторять за нами звуки. А дальше – передать логопеду.
–Почему родителям советуют обучиться ABA самим?
–Предположим, 3 часа в неделю ребенка водят к поведенческому аналитику. Но когда он возвращается домой, наступает вакуум. Родители дома себя ведут иначе. Был случай, когда у ребенка вызвали речь, но говорил он только со специалистом. Дома молчал. Потому что родители не поддержали, не развили. Банальная не состыковка. Еще помню мальчика, которого дома физически наказывали. Ребенок привык к такому взаимодействию, поэтому на уроке начинал провоцировать. Проверял. Без наказаний его несло. Приходилось его постоянно перестраивать.
–Почему ABA часто используют в работе с аутизмом?
–Все дети с аутизмом – разные. ABA – всегда про индивидуальный подход. В системе есть методики на повторяемость действий: каждому навыку ребенка с аутизмом надо обучать отдельно. Как просить. Как играть. Как налаживать коммуникацию. Как поздороваться. Благодаря ABA каждый навык отрабатывается отдельно. У аутистов есть проблемы с обобщением. С одним человеком он может закрепить навык в одной ситуации. Но может не перенести его на другую. Например, поздоровается с одним педагогом, но с другим – нет. Не соотнесет. Задача аналитика как раз выявить ситуацию, найти решение и посмотреть: сработает или нет. Обобщил? Нет. Тогда пробуем новую стратегию, стимул.
–Тут, опять же, вопрос к родителям? Чтобы отработать навык, нужно постоянно его повторять и без специалиста.
–Да. Одна мама пришла ко мне с очень непослушными детьми. Просила: «Сделайте что-нибудь. Исправьте». У нее была позиция: «Я хорошая мама, это с ними что-то не так». Мы исправили ситуацию за пару месяцев. Она мне в конце работы призналась: «Знаете, я-то сначала думала, вы дадите мне волшебную таблетку, и все пройдет». Это иллюстрация того, что работа в ABA, по сути, ведется вообще не с детьми. Она направлена на родителей. Когда рождается ребенок, у него с собой –только набор рефлексов. Капризничает? Убегает? Ведет себя агрессивно? Это все – наученные поведения. И я спрашиваю: «Как он мог этому научиться? Где он мог слышать эту грубость?».
–Что отвечают?
–Начинают анализировать. Выясняется, что сами периодически могут нагрубить, накричать. Можно потом сколько угодно говорить и объяснять детям, что так нельзя. Работают не слова, а пример. Модель. То, что показывают наши дети – это все, чему они научились у других в течение своей маленькой жизни. Кого-то научили подходить и вежливо просить. Кому-то для этого нужен визг и истерика.
–Исправить это реально можно?
–Да! Хорошая новость для тех, кто приходит с очень тяжелым поведением – если мы научили этому поведению, мы можем научить и другому. Это реально. Придется перестраивать систему взаимодействия. Вводим, к примеру, новую модель: если ты кричишь – ты не получишь конфету. А дальше учим, как правильно: подойти и попросить спокойно.
–И все-таки, получается, чтобы не доводить дело до исправлений, надо сразу грамотно действовать. Но как?
–Родителям очень важно быть последовательными и отвечать за свои слова. Например, на пляже женщина к своему ребенку обращается: «Если ты сейчас же не прекратишь истерику, мы уйдем». Я слежу за ситуацией: женщина не выполнила своих обещаний. Значит, ребенок будет повторять поведение снова.
–Интересно! А что еще важно, кроме последовательности?
–Доверие в отношениях. Для детей очень важно чувствовать любовь и уважение, тогда они готовы работать. Например, я разговариваю с сыном, чувствую, что он открылся мне. Может быть, то, что его волнует, мне не так интересно, как ему. Но я внимательно продолжаю слушать. И вот звонит телефон. Я беру трубку и говорю: «у меня очень важный разговор с сыном. Я освобожусь и перезвоню». Это знак уважения к нему. Следовательно, я могу ждать этого в ответ. Когда ребенок знает, что мама занята, но точно уделит внимание позже, он учится уважать границы. Он получает нужное ему внимание приемлемым способом.
–Вы попали в профессию поведенческого аналитика 2011 году. А до этого 16 лет преподавали иностранные языки в университете. Как так получилось?
–Тема воспитания мне была интересна всегда. Хотелось стать хорошим родителем для своего сына. За жизнь я прошла много тренингов по психологии и личностному росту. В 2011 узнала про курс Ольги Шаповаловой. Меня зацепила методика ABA – в ней все предельно логично. А главное – она работает.
–Сколько тогда длилось обучение?
–Это был первый курс Ольги для русскоговорящей аудитории. Учились мы год. Я получила сертификат, продолжила работать в университете. Пыталась совмещать, но позже ушла со старой работы. Решила попробовать себя в новом деле. Честно, 10 лет назад еще не было понятно, как это все пойдет, будет ли работа, клиенты.
–Что вы придумали?
–Я пошла воспитателем в детский реабилитационный центр для детей-инвалидов. Приезжала с суток домой, два часа спала, а потом занималась репетиторством. Для подстраховки, и чтобы не забыть язык.
–Каково было впервые работать с тяжелыми детками?
–В центре находились ребята с разными диагнозами. Тяжело было адаптироваться, привыкать. Видела много боли. Плакала. В таком режиме отработала 1,5 года. После курсов по ABA начала сотрудничество с Ольгой Шаповаловой, работала в ее академии. Там познакомилась с Александриной Хаитовой. Спустя время решила организовать собственную поведенческую школу. Потом поступило предложение читать лекции для школы «Я Особенный».
–Школа мощно выстрелила. Много хороших отзывов. Охват – далеко за пределами СНГ. В чем, как думаете, успех?
–Я вложила весь опыт в проекты школы. Уже четко понимала потребности родителей. Что им важнее, какие темы стоит изучить глубже. Курсы – максимально практические. Поведенческий аналитик учится достаточно долго, но для родителей я выявила ключевые моменты, которые быстро и эффективно можно освоить за пару месяцев. Система обратной связи – еще одно преимущество. Если что-то не понятно, не получается, мы всегда можем ответить. Заинтересованный человек без результата не уходит.
–А есть незаинтересованные?
–Да. Это либо те, кто ничего не делают – не отрабатывают знания на практике. Сидят и прокрастинируют. Либо те, кто относятся к жизни с позиции жертвы – «за что мне все это». То есть человек, к сожалению, перекладывает свою ответственность на государство, судьбу, других людей.
–Работаете с такими родителями?
–Мы не психологи, у нас изначально нет задачи вытягивать родителя эмоционально. Но это все-таки приходится делать. Пока человек не верит в свои силы, не осознает, что все возможно исправить, не принимает диагноз ребенка, он не сдвинется. Поэтому в рамках нашей программы появились психологические встречи. Говорим, как избавится от негатива экологично, где взять ресурс, как найти время на себя. Родители истощены. Некоторые не отслеживают, где теряют силы. Сначала мама должна восстановить себя, а потом уже работать с ребенком.
–Вам самой эмоции мешают в работе?
–Когда я только начинала работать, могла сначала проревется, пожалеть родителей и только потом приступать к делу. Но в некоторые моменты чувствовала себя как врач, у которого главная задача – снять боль, помочь решить проблемы. Я сопереживаю и сейчас, конечно. Думаю, иначе бы моя работа не была бы такой эффективной.
–Были ли у вас очень сложные задачи, которые вас вдохновляли потом?
–Однажды ко мне пришли с ребенком, которого рвало везде, где только приходилось. Я тогда подумала: «если справлюсь с этим, справлюсь хоть с чем». Мы исправили поведение за две недели. И да, я работала не с ребенком. Меняла состояние родителя. В итоге ребенка перестало тошнить. Другой случай был с мальчиков, который в 5 лет ходил в туалет только в теплой ванной. Мы шаг за шагом приучали его к норме. Все получилось. Мама в этой семье так вдохновилась, что сама обучилась на аналитика.
–Как ABA изменил вашу собственную жизнь?
–Прикладной анализ подарил новый образ жизни и образ мысли. Я пробовала методики на своем сыне. Именно на нем убедилась, как может работать мотивация. Мы с ним заключали поведенческий контракт, когда у него были трудности в школе. Это работало. Я знаю, что моя миссия – это помощь людям, учитель в широком смысле. Если мои знания улучшают другим жизнь, значит, я буду продолжать это делать дальше.
#аутизм #обучение детей #обучение #особенные дети #особенный ребенок #поведение #психология #поведенческая психология #воспитание