Кузнец был рад его приходу. У них были чисто деловые отношения, и за это Самоха был так же ему признателен. Ни каких тебе разговоров, ни каких расспросов. Пришел, сделал, заплатили, ушёл.
Вот и теперь он, поприветствовав Самоху, сказал, что всё для него подготовил.
Зайдя в свой закуток, Самоха закрыл дверь и взялся за работу. Руды было много. Хотя практически вся она была железной. Самохе потребовалось не больше трех часов, чтобы отделить весь металл от шлама и разделить его на куски по сорок унций.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Вторая. Часть 14.
Показав результат кузнецу, он сразу же получил свои монеты.
— Я зайду к вам через пару дней, как обычно, — произнес Самоха, убирая монеты в сумку.
— Скажи мне, Мока. Ты мог бы, часть металла делать в виде пластин? — спросил вдруг кузнец. — Я бы тебе заплатил.
— Конечно, господин Цирн. Просто дайте мне образец, и скажите, сколько вам нужно штук, — ответил Самоха.
Кузнец тут же снял с полки лист металла шириной в полметра и толщиной в два с половиной миллиметра.
— Вот, — сказал он. — Штук двадцать будет в самый раз.
— Хорошо.
Самоха тут же вернулся на своё место и, достав другую магическую плиту, положил её на стол. Кузнец был удивлен, его быстрым согласием, но мешать не стал. Прикрыв дверь, он отошел в сторону.
Не прошло и часа, как Самоха снова позвал его. Подошедший кузнец снова удивился. Вместо части брусков на столе лежала стопка пластин из металла нужной толщины.
Цирн отдал Самохе плату за дополнительную работу и тот вполне довольный покинул его кузницу.
По пути на постоялый двор он зашел к хозяину заведения, где однажды обедал, и передал ему пакет с перцем. Тот долго принюхивался к перемолотому порошку, но дал-таки за него двадцать медяков. Попрощавшись с ним, Самоха поспешил дальше.
Вернувшись в комнату на постоялом дворе, он спокойно подсчитал полученные деньги и переложил их в свой тайник. За этот раз он заработал по его меркам огромную сумму в сто семьдесят серебряных саларнов. Даже при учете его долга старателям и одного серебряного для Берна, Самоха был в огромном плюсе.
Его приятные размышления были прерваны бесцеремонным стуком в дверь.
— Кто там? — спросил Самоха, вставая из-за стола.
— Господин Мока, будьте любезны, откройте нам дверь, — прозвучал за дверью голос Стис.
Тон звучал слишком официально и Самоха был немного озадачен.
— Одну минуту, — ответил он, надевая свою накидку.
Открыв дверь, он увидел стоявшую в дверях Стис и пожилого мужчину с письменными принадлежностями в руках. Самоха не успел ни чего спросить, как Стис заговорила.
— Господин Мока, как вы и просили, я пригласила писаря из ратуши, — она жестом предложила мужчине войти.
— Я просил писаря? Что происходит? — шепотом спросил Самоха, когда Стис проходила мимо него.
Она жестом показала ему закрыть дверь и подошла к столу. Мужчина сел напротив.
Он поставил небольшой ящичек на стол, и, открыв его, начал доставать письменные принадлежности. В это время Стис за спиной, сунула Самохе в руку свернутые в трубку куски пергамента. При этом лицо её было крайне серьёзно, словно она была на суде.
— И так господин Мока, сколько вы одолжили серебряных монет владелице постоялого двора? — спросил вдруг мужчина сидевший за столом.
Стис посмотрела на пергамент в руках Самохи.
— Четыреста восемьдесят саларнов, — сказала она, видя, что Самоха только развернул пергамент.
— Вообще-то я ещё одалживал ей дорогое зелье для лечения мужа, — начав, наконец, понимать что происходит, сказал Самоха.
— Но, господин Мока, вы же обещали, что оно пойдет в счет ежемесячной оплаты? — Стис испугано посмотрела в его сторону.
— Ах, да. Точно, — согласился Самоха.
— У вас же есть расписки, госпожи Стис? — спросил мужчина.
Самоха протянул ему пергаменты, которые держал в руках. Писарь взял их, и, изучив каждое, принялся заполнять официальный бланк. Расписав все данные на пергаменте, он попросил обоих расписаться. Самоха поставил свою подпись напротив своего имени. Затем Стис склонилась и подписала документ. Писарь заверил его печатью и, ожидая пока подсохнут чернила, посмотрел на Самоху.
— С вас два серебряных за составление долговой расписки, — заявил он.
— Как дорого, — испуганно произнесла Стис.
— Вы же сами хотели, чтобы я пришел к вам, поэтому и дорого, — с полной серьезностью произнес писарь.
Самоха молча выложил две серебряных монеты на стол. Писарь ловко спрятал их в свой карман, и довольно улыбнулся. Раскрыв принесенную с собой книгу, он сделал там соответствующую запись, после чего поднялся со своего места.
— Вот ваша расписка, господин Мока. — произнес писарь, и тут же с укоризной взглянул на хозяйку постоялого двора. — А вам, госпожа Стис, я настоятельно рекомендую погасить свой долг перед постояльцем. В противном случае, вас ждет ошейник должника.
Передав Самохе пергамент, писарь пожелал ему хорошего вечера и тут же поспешил уйти. Стис пошла проводить его. Самоха же остался немного в растерянности в своей комнате.
Развернув расписку, он пробежал её глазами.
Согласно этому документу Стис трижды занимала у него денег на ремонт постоялого двора и покупку новых принадлежностей. В последний раз она оставляла ему в залог весь постоялый двор как унаследовавшая его от отца. Все даты, займы и подтверждающие наследство бумаги были указаны. В итоге, Стис согласно этой расписке, должна была выплатить Самохе четыреста восемьдесят пять серебряных монет. Почти половина тысячи серебром. Это была астрономическая сумма. Даже у Самохи, в его тайнике столько не было денег.
С его точки зрения вся эта афера была шита белыми нитками. И, тем не менее, в его руках была официальная «бумага», подтверждающая долг хозяйки постоялого двора.
Через пять минут вернулась Стис. Закрыв дверь, она тут же подошла к нему и, забрав пергамент из его рук, улеглась перед ним спиной на стол. Предложение было недвусмысленным. Самоха понимал, что его втянули в опасную игру с подлогом, но отступать было уже поздно.
Когда они перебрались на кровать, Стис сказала, что Самохе нужно завтра сходить в городскую ратушу и подать требование на возмещение.
— Чем быстрее они начнут действовать, тем больше шансов, что Фенир не успеет собрать большой долг, — произнесла она.
— Хорошо, — согласился Самоха.
Утром он выпроводил Стис из комнаты и, собравшись, спустился на завтрак. Мужа Стис на месте всё ещё не было. Работала одна она. Позавтракав, Самоха отправился в гильдию мастеров. Он полдня исправно трудился, упражняясь в магии преобразования. После обеда, Самоха неожиданно покинул гильдию и, перекусив в придорожной забегаловке, отправился в городскую ратушу. Отыскав там судью, он подошел к нему и, представившись, показал долговую расписку.
— Я хотел бы подать заявление о возмещении, — сказал Самоха.
Судья внимательно посмотрел на него.
— Понимаю вас, господин Мока Ирити. Но учтите. За услугу возмещения вам придется заплатить пять процентов от суммы возмещения. Вы согласны на такие траты? — спросил он.
Самоха потер подбородок. Было понятно, что Стис с ним не расплатится. По крайней мере, следующие пол года, он будет жить и есть на постоялом дворе бесплатно.
— Хорошо. Это лучше чем потерять всю сумму, — согласился Самоха.
Он достал кошелёк и отсчитал нужное количество монет.
Судья улыбнулся. Его улыбка при виде денег была очень похожа на улыбку писаря. Наверное, их этому учили при поступлении на работу. Забрав деньги, он быстро переписал данные на отдельный бланк и вернул расписку Самохе. Вызвав к себе какого-то человека, он вручил ему указание и выдал четыре монеты серебром. Мужчина тут же кивнул и покинул кабинет.
— Можете больше не волноваться, господин Мока Ирити. Мы взыщем нужную сумму с должника. Или он её отработает, — заявил судья.
Самоха поблагодарил судью и тут же покинул городскую ратушу.
— Проклятье! Двадцать четыре серебряных монеты! Плюс два за долговую расписку. Итого двадцать шесть серебряных в минус, — прорычал Самоха входя в лабораторию гильдии мастеров.
Он провел там ещё четыре часа. А когда вернулся на постоялый двор, увидел Стис с разбитым лицом.
— Что случилось? — спросил он.
— Приходили судебные исполнители. Фенир узнал, что я должна кучу денег и пришёл в ярость. Видимо он уже собирался подавать на развод. А тут, — Стис усмехнулась. — Оказалось, что делить уже нечего.
— Идём, — сказал Самоха.
— Я, пожалуй, сегодня побуду одна, — грустно улыбнулась Стис.
— Ага, разбежалась, — сказал Самоха и, взяв её под руку, потащил с собой в комнату.
Стис морщилась от боли. Видимо били её не только по лицу.
Приведя её к себе, Самоха запер дверь на засов.
— Ты в курсе, что заявление о возмещении стоит пять процентов от суммы? Мне пришлось выложить двадцать четыре серебряных монеты. И того, с двумя за долговую расписку выходит двадцать шесть, — шепотом сказал Самоха.
— Я расплачусь, поверь мне. Как только всё закончится, я полностью расплачусь, — зашептала в ответ Стис.
— Ну, вот сейчас и начнем, — произнес Самоха.
Он подошел к своей сумке и, достав флакон с зельем, сунул его в руку Стис.
— Пей, — сказал он.
Дважды ей говорить было не надо. Открыв крышку, она одним махом осушила флакон и, зажмурив глаза, за-др-ож-ал-а. Постепенно её губы вытянулись в улыбку.
— Я обожаю тебя, Мока, — произнесла она, открывая глаза.
На Стис больше не было и следа от побоев мужа. Её кожа лоснилась бархатом, а глаза блестели ст-ра-ст-ны-м огнем. Ни синяков, ни побоев, на ней не было. Всё полностью исчезло.
Следующим утром, уже как обычно, Самоха выпроводил Стис из комнаты. Собравшись в гильдию мастеров, он спустился позавтракать. Мужа Стис видно не было. Она трудилась на кухне одна.
Позавтракав, Самоха ушел заниматься в лабораторию гильдии мастеров. Когда он вернулся вечером, то неожиданно обнаружил двоих стражников на входе в постоялый дом. Пройдя внутрь, Самоха увидел расстроенную Стис. Рядом с ней сидела какая-то женщина в платье горожанки.
— Ну не переживай. Всё наладится, — утешала её женщина.
— Простите, а что случилось? — спросил Самоха, подойдя к столикам.
Женщина вопросительно посмотрела на него. Стис молча протянув руку, взяла его за ладонь.
— Полагаю, вы — господин Мока, — произнесла женщина, поднявшись со стула. — Я старшая сестра Стис. Моё имя Лара.
— Очень приятно познакомится, госпожа Лара, ваша сестра рассказывала мне о вас много хорошего, — произнес Самоха, склонив голову в легком поклоне.
Женщина улыбнулась.
— Муж Стис, подал на развод. Он бросил её. Решив напакостить в последний раз, он унёс из дома утварь и постельное бельё, — сказала сестра Стис.
— И это вся проблема? — спросил Самоха.
— Ну, для Стис сейчас каждый медяк на счету, — ответила её сестра.
— Лишившись головы, по волосам не плачут, — сказал Самоха, ободряюще похлопав Стис по руке. — Не печалься, скоро все наладится.
— Фенир здесь больше не появится, я его предупредила. В противном случае мой муж отправит его за решётку пожизненно, — произнесла сестра Стис.
— О, это очень любезно с вашей стороны, госпожа Лара. Я очень, очень, вам признателен, — сказал Самоха.
Внезапно сестра Стис шагнула к нему ближе и заговорила шепотом.
— Скажите, господин Мока, а тот бальзам для тела, что вы изготавливали для моей сестры... Вы же можете его изготовить для меня? В качестве благодарности за помощь?
Теперь становилось понятно, откуда была такая благотворительность со стороны сестры Стис.
— Ну, в принципе... Возможно всё. Правда, только к середине следующей недели, — ответил в полголоса Самоха.
— А, тот эликсир? — женщина улыбнулась жемчужной улыбкой.
Самоха едва не закашлялся.
— Госпожа Лара, вы просите невозможного, — совсем приглушенно произнес он. — Для него нужны, очень редкие ингредиенты. Их крайне трудно достать.
— А если очень постараться? — взгляд сестры Стис, буквально вцепился в Самоху. — Ну, очень, очень, постараться?
Самоха потер подбородок. У него вдруг возникла, гениальная мысль, как получать хорошую прибыль с этого дома.
— Что скажете, господин Мока? Я бы могла, пока вас не будет в городе, приглядывать за сестрой, — не отступала Лара.
— Уверен, я что-нибудь придумаю. Возможно не на следующей неделе, но в течение месяца точно смогу. Но, только для вас, — произнес Самоха.
Сестра Стис снова улыбнулась своей жемчужной улыбкой.
— Вы обещали, — сказала она.
— Хорошо. Только не говорите больше никому. Я очень вас прошу, — ответил Самоха.
Утром Самоха выдал Стис четырнадцать серебряных монет, на покупку утвари и постельного белья. Тем самым он сровнял её долг, до сорока серебряных саларнов.
После этого он отправился на экзамен к госпоже Ямис.
В этот раз мастер была на удивление серьёзна и внимательно следила, как он делает из серебряного слитка нечто действительно стоящее. В процессе практики Самоха осознал что если не получается делать предмет сразу сначала до конца, то можно сделать его поэтапно. И вот он вытягивал и плющил цилиндрическую форму, как гончар вытягивает глину на круге. Стенки из серебра быстро вытягивались, утончаясь, и тут же покрывались вязью орнамента. Когда через минуту его творение было готово, перед госпожой Ямис предстал неплохого качества, серебряный кубок на высокой ножке. Внутренняя его часть была гладкая, зато внешнюю, покрывал затейливый орнамент из цветов и верениц гладких бусин. Самоха поймал кубок в руку и подал его своему мастеру. Госпожа Ямис долго крутила его в руках после чего, наконец, кивнула головой.
— Ты стал очень искусен в обработке металла. Уверенна, ещё немного, и ты сможешь делать из него всё, что будет угодно твоей душе. Так что жду тебя через неделю, — произнесла госпожа Ямис.
— Да, мастер, — вздохнув, ответил Самоха.
Она хорошо видела все его прорехи и хотела от него большего. Поэтому, ему стоило очень и очень постараться.
После экзамена, Самоха как обычно отправился в кузницу. Выполнив там заказ господина Цирна, он смог немного восполнить растраченный запас денег. Покинув после этого кузницу, Самоха отправился назад на постоялый двор.
Он шёл по одной из центральных улиц, когда вдруг, ощутил приближение опасности. Он ощутил это почти физически. Самоха отпрянул в сторону с невероятной скоростью, и в этот же момент в то место где он проходил, упал приличный кусок камня. Самоха резко свернул в проулок и побежал. Ему на встречу выскочил человек с палкой. Нападавший сделал резкий взмах, но зацепился за край стены в узком проулке. Прежде чем он понял свою ошибку, кулак Самохи с невероятной скоростью встретился с его лицом. Бедолагу отшвырнуло назад, и он рухнул в кучу мусора. Подхватив валяющуюся палку, Самоха тут же повстречал, видимо, приятеля первого неудачника. Тот был умнее и уже выхватил нож, когда торец палки ткнул ему сначала в живот, а затем в лицо. Удар ногой довершил дело. Теперь оба друга лежали в переулке неподвижно. Отшвырнув нож в гору мусора, Самоха выглянул из-за угла. Оттуда в его сторону спешили ещё двое.
— Что же поделаешь с этими ребятами, все время по двое бегают, — посетовал Самоха.
Окинув взглядом проулок, он схватил увесистый кусок камня и тут же, шагнув из-за угла, швырнул его в ближайшего из бегущих. Камень угодил ему в голову. Мужчина рухнул на месте как подкошенный. Второй оказался совсем не подготовленным к встрече один на один. Поэтому, пользуясь превосходством своей силы, Самоха буквально впечатал его головой в ближайшую стену.
Когда первый из четырех нападавших очнулся, дела их были хуже некуда. Самоха бил каждого сильно и больно. Он задавал много вопросов и когда ответ ему не нравился, начинал снова бить. Когда он уходил, никто из четверых не мог даже пошевелиться.
Остальные их приятели так и не появились. Самоха прошёл переулками до следующего поворота и, вынырнув на центральной улице, пошел к постоялому двору.
На первом этаже его встретила улыбающаяся Стис. Постояльцев в этот момент там не было. Поэтому она, покормив Самоху ужином, принялась рассказывать, какие она выбрала тарелки, какие простыни, сколько на что потратила и, разумеется, что ей не хватило его четырнадцати серебряных монет.
Обреченно закрыв рукой лицо, Самоха пробурчал.
— Сколько?
Стис мило улыбаясь, показала руку с пятью пальцами, но тут же подумав, вытянула и вторую.
— Будешь должна, — монотонным голосом, произнес Самоха.
Женщина, так же радостно улыбаясь, закивала головой.
Самоха вытащил из кошелька десять серебряных монет и положил их на стол.
— За тобой уже пятьдесят серебряных саларнов, — произнес он.
На что Стис тут же, улыбаясь, ответила:
— Я подсчитала. Ровно через год я верну тебе всё до монетки.
Верилось в это с трудом. Но Самоха уже придумал, как получить прибыль с этого здания другим способом. Поблагодарив Стис за еду, он пошёл в свою комнату укладывать вещи к завтрашней поездке.
— Да уж, такого дорогого ужина у меня ещё не было, — думал Самоха, поднимаясь по лестнице.
Алексей Шинелев