Дружба народов и некоторых их представителей. (часть 1)
Два 15-ти летних советских школьника-авиамоделиста летом 1989 года были ошарашены потрясающей новостью. Родина доверила им представлять Рижскую станцию юных техников, со своими кордовыми моделями, в Болгарии. Серега и Леха занимались в авиамодельном кружке уже два года и не раз занимали призовые места на городских и областных соревнованиях. В классе моделей F2D - «воздушный бой», они были в одном экипаже, там по условиям соревнований должны быть техник и летчик. Также у них в арсенале были модели пилотажного класса F2В и полукопии.
- Вот это новость! Учитель, а с какими самолетами ехать? А кто ещё едет? Соревнования будут?
Учителем у нас был пожилой латыш, Адольф Альфредович. Несмотря на имя, очень добродушный и порядочный человек, пользовался у нас безграничным уважением и любовью. Говорил он неторопливо, с небольшим прибалтийским акцентом.
- Это будет дружественный визит на станцию юных техников города Русе. Нужно будет провести показательные выступления и провести соревнования по пилотажкам и бойцовкам. Возьмем для этого бойцовок штук шесть и красную пилотажку. Поедет с нами еще Ральф, ты Леша с ним проведешь показательный воздушный бой, а Сергей будет техником одним на двоих. Поедут еще судомоделисты, всего около десяти человек.
- А когда едем?
- Через месяц, на поезде. Готовьте разрешения от родителей.
Мы раньше, от нашего авиамодельного кружка, уже бывали на выездных соревнованиях и слетах в Клайпеде, в Петрозаводске. Но тут Болгария, какая-никакая, а заграница. Напомню, на дворе был поздний СССР и хоть перестройка уже подтачивала социалистические устои, но советский человек еще не был избалован заграничными поездками.
Окунёмся немного в атмосферу того времени. Советская Латвия была на пике своего расцвета. Экономика была ещё сильна, заводы работали, в тоже время, веяния свободы уже проникали в нашу жизнь. Появились джинсы, жвачки, видеомагнитофоны. На портативных касетных магнитофонах мы слушали Цоя, «Любэ», «Металлику», а порой и «Ласковый май». Наш авиамодельный кружок располагался в старом двухэтажном здании недалеко от центрального железнодорожного вокзала. Посещали мы его по вечерам после школы. А в период каникул организовывались соревнования в Риге или с выездами в другие города.
Авиамоделизм был очень популярным, соревнований и показательных выступлений проводилось много. Станки, материалы, инструменты, двигатели, топливо, этим всем мы были обеспечены совершенно бесплатно. Регулярно получаемые на соревнованиях грамоты и призы мотивировали к дальнейшим победам. Однажды я получил отличную готовальню (если кто знает, что это такое, то порадуется за меня) и неплохой бинокль. В этот период Рига была витриной советской власти. Красные латышские стрелки были активными участниками революционных событий при зарождении советского государства, многие латыши были в политическом руководстве СССР. Руководство республики и партии в большой степени представляли национальные латышские кадры. В республике за время советской власти была построена сильная промышленность и социальная инфраструктура. С моим дедом я ходил на первомайские демонстрации, в составе колонны знаменитого завода ВЭФ. Дед, ветеран войны, работал там в профсоюзной организации.
Параллельно с этим в предместьях Риги проводились странные мероприятия с этническим уклоном, где нас тоже привлекали проводить показательные полеты. Там широко были представлены новые символы Латвии – карминовой-бело-карминовые ленты, восьмиконечные звезды такого же цвета. Народ ходил в национальных костюмах. Нашему брату было всё непонятно, но интересно. Говорили многие на латышском, я его не освоил, так как прибыл в Латвию из ГДР в 5-м классе, а латышский язык учили в русских школах со второго класса. Приняли нас хорошо, покормили, подарили национальную звездочку с лентой. Мы продемонстрировали возможности пилотажной кордовой модели. Я показал свой любимый приём – самолет направлял вертикально вверх, он проходил на кордах по радиусу над головой, снижался в пикировании на зрителей и в последний момент я переводил его в горизонтальный полет. Реакция народа была традиционна и меня удовлетворила, часть людей отшатнулась, часть присела, один упал, по толпе прокатился возглас, как мне кажется – восторженный. Дети были восхищены, реакция взрослых была противоречива. Тут есть хорошая особенность, кордовая модель носиться по кругу вокруг пилота и к нему со стороны зрителей, сразу, не подобраться. Но добавлю, что зрители находились дальше, чем длинна корд и им ничего не угрожало.
На бытовом уровне общение с латышами никак особо не выделялось. Практически все разговаривали на русском и делились только на своих и чужих по району или по школе, или по классу. Мои русскоязычные друзья, жившие в Латвии с рождения, спокойно могли ответить на латышском, при необходимости. Много было смешанных семей. Драки и конфликты, из тех, которые я знал, никакой национальной подоплеки не имели. Попытки навязчиво демонстрировать свой латышский статус, иногда, проскакивал из уст пожилых и видимо незамужних дам, а также экзальтированных особей, безуспешно ищущих своё место в жизни. Ну и хутора, целиком были национальной глубинкой, ведущей в основном спокойный, этнический образ жизни, некоторые возможно не знали, что изобрели электричество и пришла советская власть, а потом ушла. Многим, и мне в том числе нравились местная национальная кухня, праздник LIGO, он же день Яниса, он же песенный праздник…
На обеспечении детского спорта и творчества в Советском Союзе не экономили. Наша мастерская была обеспечена целым набором станков – сверлильный, токарный, фрезерный, циркулярная пила, автоклав и другим полезным оборудованием, и ручным инструментом. Станки были в отдельной комнате.
Мы с Серегой были допущены к работе только на токарном и сверлильном станке. Наш друг Ральф был старше меня года на два, ему и остальным ребятам постарше, несмотря на некоторое подобие техники безопасности, разрешалось работать и на остальных станках. Но это было до того момента, когда он потерял бдительность, а с ней и фалангу мизинца на строгальном станке. Она улетела сопровождаемая брызгами крови по потолку, полу и ругательствами сначала Ральфа, а потом и Адольфа Альфредовича.
- №;%*?;!%;№%»:%дец! Zvaniet ātrai palīdzībai.
- Kur jūs uzkāpt, №;%ять! Тащите быстрей аптечку!
Начался ажиотаж, сопровождаемый двуязычными командами и восклицаниями. Скорая, бинты, поиск фаланги в опилках. Ральф держался молодцом, не истерил, палец перетянули. Медицинскую помощь оказали и увезли под наши восхищенные взгляды. Дело как-то замяли, учителя, наверное, пропесочили, но на работе он остался. Нам потом пришлось некоторое время восстанавливать душевное равновесие, чтобы снова заходить в мастерскую работать на станках и при этом не трясти руками.
Ральф спустя некоторое время с гордостью показывал нам укороченный на треть мизинец, рассказывая, как он стойко перенес операцию и что ему так даже удобнее. Мы ему не сильно верили и приводили довод, что ему теперь мириться левой рукой, при необходимости, будет невозможно. Может, поэтому с Латвией у нас сейчас натянутые отношения. Инцидент с мизинцем случился зимой, но на этом злоключения Ральфа не закончились. Только он успел порадоваться, что едет с нами в Болгарию, как через несколько дней у него случился приступ аппендицита. Его положили в больницу, провели операцию по его удалению, разрезали живот и ковырялись там руками и инструментами всякими. Поездка была под угрозой срыва. Хорошо хоть зашили всё нормально, осложнений не было, молодой организм проявил чудеса регенерации. Ральфа выписали за несколько дней до поездки, он демонстрировал нам, в расчете на зависть, свежий рубец со следами снятых швов. Нас не сильно впечатлило, у самих таких было навалом, завидовать было нечему.
Адольф Альфредович, не без сомнений разрешил Ральфу ехать, после того как тот долго его уговаривал, а потом продемонстрировал танец в присядку. Видно было, что улыбку на лице он изображал судорогой мышц и нам казалось, что сейчас кишки из него полезут. Учитель видимо испугался того же и быстрее махнул рукой.
-Labi, поедешь с нами, только перестань так скакать, иначе у меня инфаркт будет...
- Если вам больше 45 лет, можете писать ностальгические комментарии. Здесь обойдемся без политики.
- часть 2. Дружба народов.
- Оглавление