И действительно, утро началось весьма огорчительно для Левки; никаких тебе воплей и криков.
Вставший раньше всех Остин спокойно сидел у костра и ждал, когда закипит прокопченный чайник.
- А ты тут чего? – узрев такую благодушную картину, и в надежде, что ему просто кажется спросонья, Левка принялся усиленно тереть глаза.
- Жду, когда проснетесь, - не отрывая взгляда от огня, ответил Остин.
- Тебе что, ничего не приснилось?
- Приснилось.
- А чего ты такой… невозмутимый? Совсем не страшно было? – не отставал друг.
- Отчего же не страшно? Очень даже страшно…
- Да-а-а? – успокоившись, Левка присел рядом. – Послушать охота, сил нет… Может разбудить всех? – задумчиво добавил он. – Чего они дрыхнут?
- Кто там у тебя дрыхнет? – в окне показалось смеющееся лицо Иринки. – Встали уже все!
- Так валите сюда! – обрадовался Левка. – И чайник уже закипел!
Собравшись за столом, друзья уселись поудобнее и приготовились слушать.
- Смотрю, утренняя трансляция у нас вошла в привычку, - усмехнулся, Остин оглядывая народ.
- Не отвлекайся на лирику, вещай! – бросил Левка и замер, подперев кулаками подбородок.
- Хорошо, но предупреждаю; сон замороченный какой-то. Если в ваших видениях все более или менее понятно было, то тут я как-то не догнал, что к чему.
Приснилось, что гуляю по набережной с девушкой и все хочу лицо ее разглядеть, но не могу…
Черты лица, как воск плавятся, вроде и уловил что-то, но не до конца. Только волосы рыжие и смог запомнить. Подошли мы к скульптуре белой невесты, ходим вокруг, разглядываем и вроде как сфотографироваться решили. И вдруг… - Остин сделал многозначительную паузу. – Скульптура ожила! – триумфально выдал он.
- Да ты что? – театрально ужаснулся Левка. – Где-то мы уже это слышали, - и покосился на сестру.
- Ничего смешного не вижу, - недовольно отозвалась Лика. – Ожившая скульптура, это очень страшно, можешь мне поверить. Остин, рассказывай дальше.
- Ой, до сих пор помню, запрокинула скульптура голову и закричала. Жутко так закричала и непонятно, чего было больше в том крике; боли, гнева или торжества….
А потом раскинула руки в стороны и закружилась быстро, быстро как юла. Плитка вокруг нее треснула ровно по кругу и тоже завертелась. Эта была та еще карусель!
Вцепились мы в статую, держимся из последних сил, а она вдруг наклонилась ко мне и отшвырнула одним щелчком пальца за пределы этой сумасшедшей карусели.
Меня хорошо так отнесло в сторону. Повалялся немного под кустами, да и пошел узнать, как там моя рыжеволосая спутница.
И вот тут; увидев себя и рыжеволосую возле скульптуры, я слегка офигел! Мы, как ни в чем не бывало, фотографировались, а невеста, вертевшаяся пару минут назад будто ненормальная, стояла на месте как ей и положено. Подойти ближе мне мешала невидимая стена, которая мягко отталкивала назад, вот прямо как та, что не дала Лике проехать в Новороссийск.
Я стал нарезать вокруг стены круги, но парочка меня не замечала.
Тут зазвонил мобильный и, нахлопывая себя по карманам, я заметил, двойник делает то же самое. Мы синхронно вытащили телефоны и, взглянув на дисплей, мой клон удивленно вытаращился на рыжеволосую. Чему он так удивился, без понятия, знаю только, что звонила какая-то Зои. Что за имя такое? Еще подумал, наверное, записано неправильно; не «Зои», а «Зоя».
- А ты откуда знаешь, кто звонил? – перебил Левка.
- Так на свой дисплей взглянул, а отвечать не стал. А двойник ответил и, разговаривая, повернулся к спутнице спиной, и не увидел, какие метаморфозы с ней происходить стали.
Красивые рыжие волосы превратились в паклю непонятного цвета. Кожа посерела и обвисла. Лицо бородавками покрылось, глаза покраснели и выкатились как у лягушки, рот расползся от уха до уха.
Сгорбилась, ножки тоненькие и будто у кузнечика выгнуты…. как в той песне; коленками назад.
Руки тоже тонкие, длинные, ногтями по асфальту скребут… Вертит головой во все стороны словно муха и плитку тротуарную выковыривает. Выковыряла, да как жахнет моего двойника по голове! Мать моя, женщина… Прямо затылок весь к чертям собачьим снесла. Я ору, по стенке кулаками луплю, а толку?
Тут эта жуть непотребная меня увидела и не скажу, что обрадовалась, скорее наоборот; ощерилась, зашипела и бросилась с куском плитки на меня. Вот вроде в таких ситуациях убегать надо, так нет же, меня будто парализовало. Стою, ни рукой, ни ногой двинуть не могу, а язык во рту разбухает, того и гляди дыхание перекроет. Про стену-то с перепуга забыл, да и как знать, может, только я через нее пройти не в силах.
Но на мое счастье стена эту кикимору остановила. Не просто остановила, а еще и отбросила прямо в объятия белой невесты. Эх! Такая счастливая улыбка озарила лицо статуи, вы бы видели! И вот с этой самой улыбкой всадила она лярве в грудь свой свадебный букет, а потом подняла ее над собой, да как кинет!
Нечисть прямо сквозь плитку провалилась и исчезла, а перед тем как асфальт над ней сомкнулся, вверх такой фонтан крови выплеснулся.
Над двойником же туман сгустился, а когда рассеялся, то там никого уже не было.
Тут вижу, невеста ко мне подходит, смотрит так нежно, ладошки к стене приложила, тянет ее на себя и шепчет; «Остин, иди!»
Отпустила стенку, а та меня как запулила, и полетел я над горами, над лесами. То ли сам летел, то ли нес меня кто… А набережная все меньше и меньше становится.
Вот и городок весь как на ладони словно нарисованный. О, смотрю, а это и, правда, рисунок! Мастерски так выполнен. Пока его разглядывал, где-то сбоку у него вмятина образовалась, будто этот рисунок снизу хотят в маленькую дырку протащить. Смялся рисунок, превратился в туман и уполз в дырку.
Исчез нарисованный город, одна пустота осталась. И такая жуть от этой пустоты накрыла… Закричал я и проснулся.
- Орал, значит, во сне? – удивился Левка. – Что-то не слышал…
- Так во сне орал, не наяву, - отмахнувшись от приставучего друга, рассказчик взглянул на Лику.
- Как думаешь, что это значит?
- Какой хороший сон, - довольно протянула та. – Как много в нем подсказок. Первое, это рисунок! Мне уже грезилось такое, помните? Второе; ожившая статуя и фонтан крови. Это я тоже проходила.
- Когда переборщила с абсентом? – не удержался брат.
- Именно тогда, - кивнула сестра, не обращая внимания на подколку. – И еще, букет! Вот куда делся свадебный букет невесты! Помните, что Амиде пригвоздила мертвую Тлетенай к полу какими-то травами, что дала ей Аксена? Думаю, букет в руках невесты тоже был особенным; защищающим от лярвы!
Обняв Остина, Лика ласково провела ему ладошкой по затылку и замерла. – Шрам исчез! – ошеломленно выдохнула она.
- И чего удивляешься? – пожал плечами Левка. – У всех испарились, а него что, остаться должен?
- А почему память не вернулась?
- Много хочешь за один раз! Память постепенно вернется, а может еще не время ей возвращаться, об этом не подумала?
- Ты прав, Левка, - как заведенная закивала Лика. – Определенно прав… Вернувшаяся не вовремя память может навредить! И еще, вот этот рисунок, что уполз в какую-то там дырку… Вот вертится мысль, а ухватить не могу!
- Ухватишь еще, - успокоил брат. – Лучше скажи, что у нас по плану? Проверку лярвой прошли, а дальше?
- Еще не знаю…
- Как так? – шутливо возмутился Левка. – А кто должен знать?
- Надеюсь увидеть во сне подсказку, - улыбнулась сестра. – Надеюсь на подсказку! – произнесла она громко, оглядываясь по сторонам.
- Все, кому надо, тебя услышали и теперь я спокоен, - произнес брат, и друзья расхохотались.
Продолжение следует.
Полная версия на сайте Ридеро и ЛитРесе.
Начало здесь