Машина была незнакомой.
Внутри Марии всё похолодело. Не помнила, как открыла дверь в дом.
За столом сидели мужчина и женщина. В углу, примостившись на полу, Алексей. Рядом с ним стояла большая лошадка-качалка. Расписана она была яркими красками. И даже при тусклом свете эти краски сияли.
Клавдия стояла у стола, упёрла руки в бока. Она изредка покашливала.
Смотря на неё, гостья закрывала лицо платочком и делала болезненное выражение лица. Казалось, она вот-вот упадёт в обморок.
Марию никто как будто не заметил.
Говорил мужчина:
— Тебе учиться нужно, тысячи советских детей сидят за партами.
Алексей перебирал пальцами по деревянной гриве.
— Мы можем даже в Москву уехать, там тепло, там солнца столько, сколько здесь не будет никогда!
Мария сделала шаг от двери к столу, и только тогда на неё обратили внимание.
— А вот и похитительница сердца нашего Максима, — приветливо произнесла женщина. — Уж сколько лет прошло, а он всё одержимый. И как вам удалось так повлиять на нашего мальчика? Колдовство?
Женщина хихикнула.
Мария поняла, что это мать и отчим Максима. Посмотрела на Клавдию. Её лицо было злым. Ещё никогда калмычка не видела помощницу такой раздражённой.
Недалеко от лошадки стояли деревянные ящики. Штук 10 в два ряда. Что находилось в нижних, было неизвестно. Из верхних выглядывали банки с тушёнкой.
— Это ещё не всё, — гостья заметила заинтересованный взгляд Марии. — В машине намного больше. Не успели разгрузить. Уж очень хотелось с внуком познакомиться.
Мария находилась в каком-то странном состоянии. Смотрела на гостей и ящики, на Клавдию, но не понимала, что здесь происходит.
— Вот я же говорила, — тараторила мать Максима, — наша кровь сильная. Ты посмотри, Миша, как мальчик похож на меня! Я ещё очень молода, и он вполне может сойти за нашего сына.
Мужчина молчал.
Ещё не оправившись от допроса и встречи с Максимом, Мария пыталась взять себя в руки.
Мужчина встал из-за стола. Подошёл к Марии, протянул руку и произнёс:
— Михаил Леонтьевич Гнатюк, отчим Максима. Надеюсь, мы не ошиблись адресом, и вы Мария.
Тут в разговор вступила Клавдия.
— Ну это вообще чудеса! — воскликнула она. — Я, значит, имя не то сказала. Знаете что, дорогие гости, забирайте провизию и не возвращайтесь. Знаешь, Маша, чего они удумали? Алёшку забрать, пока мы с тобой сроки не отмотаем.
Вдруг у Клавдии начался приступ кашля, она выбежала на улицу.
— Ну это возмутительно! Мальчик живёт с чахоточной под одной крышей. Вы, Мария, безответственная! Всё решено! Мы забираем мальчика, он проходит обследование и будет жить с нами. Как только годы вашего пребывания здесь подойдут к концу, заберёте сына.
Мальчик будет накормлен. Будет носить хорошую одежду, а не вот это, простите рваньё! Советскому ребёнку нужна школа! Тут он насмотрится на таких, как вы и станет преступником, — мать Максима разошлась не на шутку. — Моя кровиночка живёт в таких страшных условиях.
До Марии стало доходить, что вообще происходит.
Сердце заколотилось ещё сильнее.
Алексей подошёл к матери и произнёс:
— Мам, мне лошадка нужна. Можно я её себе оставлю?
Мария кивнула, шепнула на ухо сыну:
— Беги, Алёша, бери Клаву и бегите на пилораму. Ждите меня там.
Мальчик кивнул и тотчас скрылся за дверью.
Мать Максима забеспокоилась.
— Начнём сначала, — обратилась калмычка к гостям. — Чем могу быть полезна?
— Ну она издевается, — взвизгнула мать Максима.
И тут Мария услышала шаги за спиной. Оглянулась. Это был Максим.
— Вот и вся семья в сборе, — прошептала Мария.
Всё, что происходило дальше, Мария помнила с трудом.
Михаил Леонтьевич протягивал какие-то бумаги, зачитывал их громко и несколько раз. Мать Максима возмущалась условиями жизни. Сам Максим просто сидел за столом, опустив голову.
— Господа! — произнесла вдруг Мария. — Понимаю вашу обеспокоенность и заботу, но Алёша не сын Максима. Я специально так сказала, чтобы побыстрее освободиться. Вы поймите, такая возможность выпадает не каждой.
Максим очень молод и наивен был. Мне, зрелой женщине, на тот момент матери пятерых детей несложно было соблазнить его. Вы говорите колдовство? Я не отрицаю, применяла его в отношении Максима. Грешна! Но Господь сам с меня спросит. Алёша — не ваш внук!
Мать Максима вытаращила глаза.
— Пятеро детей! Пя-те-ро, Ми-ша!
— Я тебе говорил, что детей много.
— Да и мальчик как-то не похож на нас всё-таки. Поехали домой.
Женщина схватила мужа за рукав и потянула к двери.
В комнате остался Максим.
— Зря ты так, Маша. Ему здесь ничего не светит. Ну поживёт он год с нами. Ты выйдешь и заберёшь его с собой. Мама и отчим позаботятся о внуке. Не лги хотя бы мне. Если бы не отчим, то ты сидела бы здесь вечно. Это он постарался. Я попросил. Не могу без вас больше. В груди болит.
— Не лгу я, Максим. Не бери на себя ответственность за чужого ребёнка. А за то, что помогли, спасибо. На небе всем зачтётся. А теперь уходи.
— Ну Маша, — начал уговаривать Максим. — Я же без тебя совсем не могу. Ну пусть их пятеро, с Алёшей шесть. Будем жить как люди!
— А я так и живу, — произнесла Мария. — Человеком быть не перестала. Мы здесь все люди. Это для вас городских мы — собаки. А ты, Максим, давно сделал свой выбор. Иди, успокой свою матушку. Хотя, я сама.
Мария вышла из дома. Отчим Максима курил рядом с машиной. Его жена что-то говорила, размахивала руками.
— Простите, — произнесла Мария, — вы не представились. Я хочу поблагодарить вас за вкусные пирожки.
После этих слов Мария отвернулась от гостей и пошла в дом.
— Дура, — крикнул ей вслед Максим. — Ты ещё пожалеешь!
Мария заперла дверь.
Прилегла на кровать.
«До сентября 1938-го» — стучало у неё в голове.
— Один, два, три… пятьдесят восемь… триста двадцать пять…
Мария считала дни до предполагаемого освобождения.
Не верилось во всё происходящее, не верилось ни во что.
В углу осталась сверкать своими красками лошадь.
Когда вышла на улицу, обнаружила ещё 10 ящиков с консервами. Всё занесла домой и отправилась на пилораму за сыном и Клавдией.
Максим стал приезжать по воскресеньям. И вскоре очень сильно сдружился с сыном. Алексей ждал приезда отца всю неделю. Тот позволял порулить. А ещё Максим привозил полную корзину пирожков. Поначалу Мария к ним не притрагивалась. Их с аппетитом ела Клавдия. А потом отбросила все обиды и тоже наслаждалась вкусными гостинцами от несостоявшейся свекрови.
26 сентября 1939 года Мария и Алексей покинули поселение. Их забирал Максим. Клавдия плакала. Ей оставалось ещё шесть лет. Мария обещала написать, когда устроится.
Продолжение тут
Все мои рассказы по главам в путеводителе тут