Юнг часто чувствовал, что сны способны предупредить человека о грядущих бедствиях. Вот что он писал о сне человека, у которого была «болезненная страсть» к опасному альпинизму. «Он видел себя сходящим с вершины высокой горы в пустое пространство». Несмотря на это «предупреждение», он продолжил восхождение. Через полгода, спускаясь по труднопроходимой местности, он «ступил в пустое место» и разбился насмерть. Этот и другие подобные примеры привели Юнга к заключению, что «сны могут иногда предвещать определенные ситуации задолго до того, как они на самом деле произойдут».
Однако он указал, что сны также могут ввести и в заблуждение. Он брал в расчет роль монстров, населяющих личное бессознательное и способных действовать против сознательного эго. Он говорил, что «благожелательное содействие иногда работает, а иногда нет. Таинственная рука может указать путь к погибели. Сны иногда оказываются ловушками или кажутся таковыми». Он рассказывал историю о Дельфийском оракуле, который сказал царю Крезу, что, если он перейдет реку Галис, он разрушит большое королевство. «Только после того, как он потерпел полное поражение в битве после перехода, он обнаружил, что королевство, подразумеваемое оракулом, было его собственным». Если бессознательное содержит слишком много вытесненного материала, как сказал Юнг, его влияние становится искаженным и искривленным, и оно может действовать против эго.
В психологии йоги сон можно понимать как комбинацию производных от личного бессознательного, а также некоторый контакт с полем за пределами личного, которое еще не интегрировано в осознание. По этой причине он может как коммуницировать интуитивно, например, передавать знание чего-то, что происходит в другом месте, так и представлять личные проблемы и психопатологию.
Таким образом, двойственная природа бессознательного, неизвестного мира удачно представлена двойственной природой сновидения. Оно несет в себе свидетельства как личной психики, так и того поля, которое лежит за её пределами. Сон может рассказать нам о нашей психопатологии или может дать нам осознание феноменов за пределами ограниченного «Я».
То, как Фрейд и Юнг работали со сновидениями, иллюстрирует разницу в их подходе к содействию росту и эволюции. Юнг сосредоточился на посланиях, которые сновидение приносило из коллективного бессознательного. С точки зрения психологии йоги мы бы сказали, что он использовал символы сна, искусство и мифы, чтобы сделать доступным осознание, полученное через альтернативные режимы сознания, поскольку его можно было использовать для целей интеграции. Но это осознание исходило из состояния сознания, которое нельзя было испытать непосредственно. Таким образом, работая со сновидениями, Юнг часто прерывал цепь ассоциаций пациентов. Он критически относился к практике Фрейда, позволявшей пациенту свободно формировать ассоциации, и к его технике следования за потоком идей, запускаемым символом сновидения. Юнг чувствовал, что следование за мыслью может лишь увести его от «послания», которое нес сон, в его собственные личные комплексы и проблемы. Его меньше интересовали детали личного бессознательного, чем сообщения, которые могли посылать более глубокие уровни интеграции. Он чувствовал, что когда они будут объединены, личные проблемы прояснятся как само собой разумеющееся.
Метод Фрейда, напротив, заключался в том, чтобы исследовать личностную патологию и попытаться разрешить её. В его работе со сновидениями символ сновидения служил отправной точкой для хода мыслей, которые неизбежно возвращались к вытесненным конфликтам пациента, делая их все более очевидными для него.
Его метод заключался в том, чтобы встретиться лицом к лицу с личным бессознательным и систематически доводить его до сознания. Его усилия были направлены на культивирование таким образом «наблюдающего эго», т.е. части человека, который стоял в стороне и смотрел и слушал, как он описывал мысли, проходящие через его разум. Это обеспечило новый уровень наблюдения, с которого можно было рассматривать бессознательный материал в связи с полем осознания эго. Отсюда они могут быть интегрированы, расширяя эго и уменьшая количество беспокойного материала, скрытого в бессознательном.
Таким образом, в теории Фрейда имплицитно заложена идея высших уровней сознания. Его техника демонстрирует, что существует перспектива, с которой можно наблюдать за эго. Это предполагает, конечно, что может быть потенциал для еще более высоких уровней наблюдения. То, что это не стало очевидным в анализе Фрейда, кажется, отчасти связано с тем, что этот метод ограничивает дальнейшее исследование. Мир эго вербален, и техника психоанализа вербальна. Хотя теория подразумевает важность развития иерархии уровней наблюдения, её методология не позволяет пойти дальше вербального «наблюдающего эго».
Между тем Юнг отрицал возможность развития иерархии уровней сознания. Отдельные шаговые состояния осведомленности сознания, которые можно было испытать, не входили в его представление об эволюции. Его терапевтические усилия были направлены не столько на развитие «наблюдателя», сколько на то, чтобы научиться настраивать бодрствующее сознание на сообщения и намеки, приходящие с другого уровня интеграции, который не переживался непосредственно. Тем не менее метод Юнга открыл ему подтверждения в религиозных символах и сновидениях того, что на самом деле было истинным надличностным (трансперсональным) сознанием, богатым источником информации, который не мог быть доступен фрейдистскому психоанализу, ориентированному на личное бессознательное.
Психология йоги предлагает перспективу, с которой эти две теории могут быть объединены. Её концепция иерархии сознания более обширна, чем у Фрейда, она выходит за пределы уровней функционирования, которые могут быть описаны словесно, и включает более надличностные (трансперсональные) области сознания, исследованные Юнгом, а также те, которые простираются далеко за его пределы.
Психология йоги также подчеркивает грань психологической функции, в значительной степени игнорируемую обеими психотерапевтическими школами: эффекты метальных привычек, например, того, что мы назвали привычками сканирования, на ментальном внешнем образе. В психоанализе пациенты анализируют бессознательное, но на самом деле нет обучения тому, как регулировать вход в бессознательное. В психологии йоги, однако, признается, что, хотя бессознательное может быть относительно очищено, оно может быстро накапливать новый груз конфликтного материала, если не умело управлять своими умственными привычками и отношением к своему опыту. Система йоги Патанджали, хотя и менее сложна в своем анализе личного бессознательного, чем психоанализ, гораздо богаче своей методологией поддержания ума в незагроможденном состоянии. Она предлагает множество методов управления входными данными, чтобы свести к минимуму эмоциональные и умственные проблемы, а исследование и развитие более развитых уровней сознания могло продолжаться без помех. Поскольку современная психотерапия уходит своими корнями в лечение болезней, тогда как йога ориентирована на развитие, выходящее за рамки обычной адаптации, они прекрасно дополняют друг друга. Йога может предоставить концепции и философские рамки, которые позволят западной психотерапии избежать своей ориентации на болезнь и более полно реагировать на поиски роста и эволюции каждого человека.