Мы видели, что манас обладает очень ограниченной способностью формировать поведение. Он не предусматривает отсрочки удовлетворения, планирования или сохранения целостности организма, кроме как по привычке или когда вступает в действие чрезвычайное действие инстинктов. Манас не несёт в себе чувства самосознания. Это связано с природой и потоком феноменальных событий. Он автоматически воспринимает сенсорные данные и автоматически реагирует на основе привычки или инстинктов.
Но чувство “Я” дает возможность отделить себя от потока событий и думать о себе как об индивидуальной сущности. Это "Я-ориентированность" в йогической психологии называется ахамкара. На санскрите ахам означает “Я есть”. Ахамкара не течет инстинктивно и синхронно с внешней природой. Это делает возможным задать вопрос: “Что в этом есть моего?” и дает возможность ответить:“Это моё”. Создавая такие барьеры, как “моё” и “твоё”, это отделяет себя от других. Мысли больше не являются просто образами, мелькающими на экране. Это “мои мысли".
У младенца чувство “Я“—” не Я" имеет такую природу, что оно неполное и легко подавляется. Когда что-то вспыхивает на экране манаса, младенец отождествляет себя с этим. Он и есть это, хотя мы часто воображаем, что он видит мир вращающимся вокруг него. На самом деле, он перенял его характеристики. У него нет стабильных, непрерывных характеристик, которые он мог бы предоставить. В этом смысле у него вообще нет центра. Его “ментальное тело” меняется от мгновения к мгновению вместе с меняющимся лицом, которое предлагает мир. В менее экстремальной форме это состояние ума также можно наблюдать у старшего ребенка, когда он болен и раздражителен. В один момент он хочет одного, в следующий-другого. Прежде чем ему могут принести игрушку или еду, о которых он просил, что хочет, но снова передумал. Он раздраженно отталкивает это и просит что-то ещё. "Я" (ахамкара) меняется от момента к моменту.
В эти моменты интеграция временно теряется. Это также наблюдается у детей, когда их переполняют эмоции, которые резко меняются от одного момента к другому. Они настолько поглощены или отождествлены с текущей деятельностью, что могут причинить себе вред—например, выйти на оживленную улицу. Поскольку у детей ещё слабо сформирован внутренний центр интеграции, природа предоставляет временный “центр” снаружи в виде родителей. В течение некоторого времени родители проявляют заботу о личности ребенка. Более того, они также принимают необходимые решения за ребенка, чьи способности к различению все еще не развиты. Они помогают регулировать его поведение, постепенно снимая с себя эту ответственность по мере того, как у ребенка развивается собственное чувство целостности и здравого смысла.
До тех пор, пока не появится какой-то устойчивый центр интеграции, сознание ребенка меняется от момента к моменту. По этой причине он очень “адаптивен” — он может приспособиться ко многим ситуациям, поскольку у него мало индивидуальности, по которой можно судить о том, комфортно ему или неудобно. Он может легко изменить свою сущность, но у него мало возможностей интегрировать или поддерживать какое-либо последовательную ментальную осознанность. По мере того как его осознание становится более определенным и стабильным, такого рода “адаптация” ослабляется.
Западная психология склонна рассматривать развитие как кульминацию в формировании последовательного, неизменного Я. Считается, что это достигается в пост-подростковом возрасте, когда человек достигает стабильной идентичности. Предполагается, что удержание определенных аспектов себя вне осознания (подавления) является ценой, которую человек платит за это достижение в области развития.
Однако психология йоги подчеркивает отсутствие единства, которое существует в чувстве “Я” даже на этой “взрослой” стадии развития. Даже “зрелое эго” рассматривается лишь как относительно интегрированное. Оно все еще в какой-то степени меняется от момента к моменту. Оно всё ещё борется за то, чтобы не впускать в сознание те воспоминания и импульсы, которые могут противоречить его представлению о себе. В психологии йоги считается, что потенциал эволюции простирается далеко за пределы эго. Было установлено, что способность человека к росту и интеграции значительно выше.