В начале 2010-х между боснийско-хорватским и сербским литераторами завязалась переписка. Один пишет на сербском, другой отвечает ему на хорватском с вкраплениями боснизмов. Этот диалог, заказанный белградским еженедельником «Данас», растянулся на три года. По его итогам была издана книга «Всякая всячина», которая стала настоящим бестселлером: в течение года она пережила не одно дополнительное издание — при том, что в ней около 500 страниц. Этому способствовали популярность обоих авторов, которые начинали свой творческий путь в общеюгославском культурном и литературном пространстве, диалоговая форма и круг затронутых тем. Миленко Ергович и Светислав Басара были едва знакомы, но общий исторический, политический и литературный контекст положил начало разговору обо всем сразу.
«Это своего рода дневник, написанный по обе стороны границы [...], — сказал Ергович в одном из интервью. — Дневники в жизни обычных людей очень ценны, так как позволяют лучше помнить собственную жизнь и таким образом дольше жить».
Миленко Ергович (р. 1966) родом из Сараева, но с 94-го живет в Загребе. Международное признание автору принес сборник рассказов «Сараевское Мальборо» («Sarajevski Marlboro», 1994). Последующие его работы были отмечены рядом литературных премий. Ергович пишет для боснийской, хорватской и сербской периодики. Его художественные произведения публикуются во всех странах бывшей Югославии, переводятся на итальянский, французский, немецкий, английский, испанский, каталонский, португальский, шведский, финский, голландский, болгарский, венгерский, македонский, словацкий, литовский, белорусский, польский, чешский и словенский. Ерговича интересуют простые люди и малые события их повседневности, эти фрагменты живой жизни становятся для него поводом поговорить о Балканах, их истории и современности. Утрата дома — постоянный (автобиографический) мотив его творчества. Однако часть этого дома уцелела: Ергович считает, что «СФРЮ в культурном смысле не только не распалась, но и не может распасться».
Кстати, «Всякая всячина» стала для Ерговича уже второй «книгой писем»: в 2009 г. в свет вышла его «Трансатлантическая переписка» («Transatlantic mail») с поэтом Семездином Мехмединовичем — сараевским близким другом, эмигрировавшим в США.
Светислав Басара (р. 1953) получил известность в 1990-е гг. благодаря своему роману «Сказ о велосипедистах» («Fama o biciklistima», 1987). Теперь он один из самых плодовитых писателей в Сербии: практически каждый год у него выходит то роман, то сборник рассказов или эссе. Его произведения переводятся на английский, французский, немецкий, венгерский, болгарский, итальянский, испанский и македонский языки. Басара известен и как публицист: ведет популярную колонку в ежедневной газете «Данас». Он получил не одну награду за вклад в литературу. Басара ироничен, резок в суждениях, он обожает парадоксы, игру слов, цитирует своих предшественников и современников, остро критикует общество, политическую и культурную жизнь Сербии, а многие свои размышления доводит до абсурдной крайности... Его стиль ― «немилосердная гиперболизация и сатиризация». Творчество Басары часто (и не без оснований) относят к литературе постмодернизма, хотя сам он не относит себя ни к одному из литературных направлений.
«...Мы оба, и все наши ровесники, жили в то время, когда литературой на родном языке считалась та, которую мы лингвистически и культурологически воспринимаем как свою. После того как война разделила наши страны, возникла необходимость это изменить. Значит, однажды утром мы должны были проснуться с осознанием, что некоторые наши писатели, хорошие или плохие, стали иностранными. А так, друг мой, не бывает. [...] Это касается не только литературы. Интересно, как это будет выглядеть для новых поколений, начиная с тех, кто родился после 1991 года? Станет ли для них все то, о чем мы говорим, чужим?» — задаются вопросом авторы книги.
Впрочем, будучи бывшими соотечественниками, писатели обладают разными точками зрения по каждой теме (этим-то и обусловлена продуктивность их диалога). Очень ярко эти различия проявляются в разговоре о семье.
Для Ерговича это нечто глубоко личное, ценное, своего рода дом с чердаком, где хранятся воспоминания и знание о себе: «Я единственный ребенок в семье, родители умерли, умер и брат матери, мой дядя, у отца не было братьев и сестер, мертвы все, кто меня знал в то время [детство в Сараеве], так что с определенного момента я сам себе свидетель. Больше нет никого, кто бы знал, о чем я говорю, когда рассказываю о себе. Большинство людей, как мне кажется, переживают это в более позднем возрасте, в возрасте, когда у них все умирают, вся кровная родня. А со мной вот это случилось сейчас».
Басара же воспринимает семью как оковы (и повод для рассуждения об общественном устройстве): «Члены семьи здесь понимаются как части многоклеточного организма, как почки на стеблях самых разных Янковичей и Марковичей. Мы должны держаться вместе любой ценой, это девиз практически каждой нашей семьи. Из этого проистекает много зла, включая и врожденную склонность к национализму. Мы же знаем, что, когда что-то “любой ценой”, эта цена в конце концов рванет».
К слову о национализме. Конфликт между сербами и хорватами занимает в переписке Ерговича и Басары значительное место. В большей степени он волнует хорватского прозаика: тот стремится понять причины столь острого противостояния близких народов. Ергович иронизирует над современной хорватской исторической наукой, ведущей отсчет противостояния сербов и хорватов с момента принятия разных религий. Сам же он считает, что этому противостоянию от силы век. В последующих письмах он неоднократно будет приводить цитаты из выступлений политиков, журнальных статей, телепередач и даже просто заголовков спортивной рубрики, в которых явственно прослеживаются антисербские настроения. Он полагает, что «хорваты — хорваты только по одному признаку — по ненависти к сербам, или по тому, что они не сербы. Хорваты в национальном смысле — антисербы. Если бы однажды сербов не стало, хорваты бы не знали, кто они. Или сами бы тогда стали сербами».
Басара же выводит обсуждение на более общий уровень, полагая, что сегодня сочувствие и солидарность имеют место исключительно в форме массовой истерии, вызванной манипуляциями СМИ: «Важно, серб ты или хорват [...], а что вы Миленко или Басара — так это, друзья, дело ваше, и не стоит на этом сильно акцентировать внимание. Вам позволено найти удобную позицию внутри хорватской/сербской колонии многоклеточных организмов».
Для Басары идея национальной (и вообще любой коллективной) идентичности утопична. Сербы и хорваты существуют, они различаются, но как только эти различия становятся основой политической или идеологической программы, оба народа становятся похожи как две капли воды и все различия сводятся к католицизму/православию и кириллице/латинице. Басара также пишет о том, что массовые смерти становятся политическим капиталом, все чаще звучит «они нас резали», и чем больше число убитых, тем яростнее те, кого «резали», требуют к себе особого отношения. Он выходит за рамки привычного дискурса и ставит вопрос иначе: «Почему мы сами себя резали?».
Не менее острой темой стал исламский фундаментализм, о котором Ергович начинает разговор уже на первых страницах. Нет ничего опаснее, чем «люди одной книги», будь то Библия, Коран или любая другая, считает он.
«Одна книга — предцивилизационное состояние, так как любая цивилизация начинается со второй книги». Басара добавляет, что «современный фундаментализм [...] — потребность заполнить все время единым содержанием, и неважно, из чего оно состоит — из религиозных догм или же из развлекательных программ [...]. На любом канале по окончании передачи на экране появляется ведущий или ведущая и озорно говорит: “Оставайтесь с нами” — вот сама суть фундаментализма», — пишет публицист.
В размышлениях о современной политике Сербии вся ее суть сведется уже не к одной книге, а к одному слову: «Сербские политики годами повторяют, что они НИКОГДА не признают Косово. Это слово НИКОГДА страшное, но не потому, что оно определяет время непризнания Косова или определяет сербскую национальную упертость. Оно страшное потому, что такие слова становятся причиной бесконечных страданий и мучений».
В целом, темы, которые затрагивают Ергович и Басара, самые разнообразные и животрепещущие: языковая политика vs реальное положение вещей, сербская и хорватская литературы, писательство, балканская картина мира, военный конфликт 90-х, соседство религий, национальное vs анациональное, последствия распада Югославии, религиозный фундаментализм, демократия, феминизм, ЮНА (Югославская народная армия), ЛГБТ-движение, турбо-фолк, утрата близких, отношения внутри семьи, одиночество, спорт, ТВ-шоу, путешествия и так далее и тому подобное.
Авторы, родившиеся в одной социалистической стране, но оказавшиеся по разные стороны границы, показали возможность и — что важнее — продуктивность художественного диалога. Но главное, пожалуй, то, что сегодня такой диалог вызывает исключительный интерес самой широкой публики.
Почитатель Шатько
