Я почти машинально крутил штурвал по направлению, которое показывал мне мой помощник, находясь под воздействием нахлынувших на меня воспоминаний....
Университетское образование уже лежало у меня в кармане пиджака в виде синего диплома. Ранним июньским утром я, мягко говоря. - полусонный, но старающийся казаться бодрым, когда мои бывшие уже однокашники ещё отлёживались после бурно проведенных выпускного вечера и последовавшей за ним не менее суматошной ночи, прибыл на речной вокзал, чтобы подняться на борт дизель - электрохода «Карелия» в качестве кормового матроса.
Экскурсионный двухпалубный дизель-электроход Карелия» тогда обслуживала туристические маршруты: Самара – Ульяновск – Самара и Самара – Волгоград - Самара.
А еще годом раньше помимо технического университета я успел отучиться заочно в речном техникуме и получилсоответствующий диплом техника – судоводителя с правом эксплуатации судовых силовых установок.
Еще до получения этого диплома я все каникулы подряд,начиная с девятого класса школы., а затем и в университете я устраивался плавать либо на танкеры типа река-море «Волгонефть», либо на туристические пароходы.
Врачи меня не обманули к сожалению, и мое зрение действительно лучше и острее не становилось. Поэтому просто вызубрил наизусть таблицу и «успешно сдавал» ее на память всем окулистам .
Тем не менее, в один из переходов Астрахань-Актау на танкере в Каспийском море в сильный шторм на своей вахте я ощутил вдруг, что глаза мои быстро устают и значит пришла пора прекращать штурманить, поскольку я неспособен буду, как вахтенный начальник оценивать должным образом обстановку,что угрожало мне самыми серьезными последствиями.
И все же, даже в свои самые последние "послеуниверситетские" каникулы» меня просто тянуло постоять за штурвалом какого-нибудь большого судна, и я совсем не собирался проводить этот месяц на пляже или на турбазе на берегу Волги на берегу.
Именно поэтому прежде чем отправиться трудитьсяв Ульяновск я и непосредственно по университетскому распределению, я и решил сыграть заключительный аккорд в своей профессиональной судоводительской практике.
Судьба проявила удивительную благосклонность ко мне в тот жаркий июль. Не прошло и десяти дней, как я устроился на туристический пароход, как успел совершить пожалуй самый резкий рывок в своей судовой карьере, то есть из матросов был произведен «в чин» рулевого.
Оказалось, что мой предшественник где-то неожиданно для себя подхватил серьезное венерическое заболевание,абсолютно не совместимое с пребыванием на судне и по этой причине был немедленно списан на первой же пристани в городе «Камышине.
Вместе с новой судовой ролью мне досталась по наследству и его отдельная двухместная каюта. Однако вскоре я стал замечать некую странность.
Сразу после того, как состоялось мое заселение, на меня как-то очень подозрительно и странно стали явно сторониться меня и коситься все без исключения члены экипажа.
Даже общаться со мной все вокруг стали совершенно по-иному, будто что-то скрывали, не договаривали, переговаривались за спиной. Единственным, чье отношение ко мне не изменилось, был третий штурман Володя, мой ровесник, появившийся на судне примерно за месяц до меня.
Именно у него я и решил выяснить причину этих странностей, заявившись к нему в каюту как-то после вахты с бутылкой пива. Мы выпили, повспоминали преподавателей речного техникума, который оба не так давно закончили, различные смешные истории и уже через полчаса
Володя выпил, расслабился, покраснел, заулыбался,поведал мне предисторию этой каюты. Оказалось, на этом судне сложилась старинная традиция или закономерность, а именно, что все, без исключения, мои предшественники, прежние хозяева каюты, которую я занял сейчас, рано или поздно оказывались в кожно- венерологических диспансерах.
Именно по этой причине все задавались единственным вопросом, сколько времени продержусь я!? Эту историю он, добродушно посмеиваясь, с соответствующими комментариями, по-дружески и изложил мне в самом красочном виде.
Не скажу, что мне стало после этого также весело, как и Володе. Я сказал ему спасибо и быстро ретировался. Но на этом сюрпризы для меня не закончились.
Конец июня был очень жарким, температура зашкаливала за тридцать пять градусов. По штатному расписанию мне, как рулевому, полагалось перед концом вахты
производить ежедневную уборку шлюпочной палубы, где в это время загорали отдыхающие.
Им нравилось наблюдать за моей шваброй, когда я периодически бросал её за борт и то, как она подпрыгивает, будто лягушка, на волнах. Девушки визжали от счастья в тот момент, когда швабра оказывалась на палубе и окатывала всех холодными брызгами речной прохладной забортной воды.
В один из этих дней, когда я в очередной раз вынимал своё орудие труда из-за борта, меня окликнула какая-то девушка, с рыжими волосами и зелеными ногтями, из числа загоравшейнеподалеку от меня компании. - Молодой человек! Можно Вас попросить дать мне эту швабру? – громко спросила она.
- Матрос! Слышь, дай ей, пожалуйста эту швабру. Пустьпопробует поработать с ней. Она искренне мечтает понять, насколько тяжелый это труд! – добавил мужчина с бородкой, лежащий рядом с ней, махнув мне рукой.
Убедившись, что никого из комсостава и боцмана рядом нет, я протянул девушке швабру, и та начала размазывать воду и тереть палубу со столь видимым удовольствием, что увидев эту картину, полагаю, - сам Том Сойер почел бы за честь пожать мне с уважением руку. Уже через несколько минут образовалась целая очередь из туристов и особенно юных туристок, мечтающих ощутить себя матросом и сфотографироваться за этим занятием.
Незадолго до того, как я закончил уборку, а точнее, отобрал швабру у последнего туриста, ко мне подошел уже знакомый мужчина с бородкой и пригласил меня зайти к ним вечером в гости, в их каюту.
Я пришел к ним в этот же вечер. Играли на гитаре, пели, рассказывали анекдоты, было очень весело. Все в компании оказались инженерами с одного оборонного завода. Пробыл у них несколько часов и когда уже направлялся в свою каюту, меня неожиданно догнала всё та же рыжая девица и выразила желание посмотреть, как живут настоящие матросы.
В этот момент мне почему-то сразу невольно и вспомнилась невеселая и драматичская история моей каюты, которую не так давно поведал мне с ехидным смешком Владимиром.
Перед глазами моими, словно от вспышки. всплыла убитая горем физиономия моего несчастного предшественника Сереги, того самого рулевого - сифилитика.
У мн внутри все сжалось, я сделал самое серьезное лицо, которое скорее всего точно перекосилось от нахлынувших воспоминаний и сообщил доверительно милейшей барышне, что к огромному сожалению не могу сейчас этого сделать сейчас, потому как направляюсь в рубку, чтобы подменить товарища, которого отпустили на берег по семейным обстоятельствам.
Мой ответ ей, видимо. чрезвычайно не понравился, потому что на лице возникло выражение откровенного разочарования... Расстроенную, я проводил её обратно к шумной компании. Впрочем, на следующей же вахте девушка вновь подлетела ко мне, улыбаясь как ни в чем ни бывало.
После вахты, когда я выходил из своей каюты, мне приходилось,как разведчику, оглядываться и, как потом оказалось, это было совсем даже совершенно не зря...
Периодически то один матрос, то другой, то Володя-третий штурман, а в довершение всего и кок подходили и одни с нескрываемыми ухмылками и ржанием,а другие даже с некоторой укоризной сообщали мне доверительно,что неугомоннная рыжая барышня настойчиво выясняет, как и где меня найти на пароходе.......
Этот рейс заканчивался уже через три дня и за это время я решил не попадаться ей на глаза.