Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном,
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно.
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим!
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер… да я!…»
Произведение написано в 1822 году от лица узника, в то время как сам автор в заключении никогда не был и пишет стихотворение находясь в южной ссылке, довольно, кстати, приятной, полной впечатлений, возможностей, дружеского общения.
Интересно, что когда я училась в школе, мы все поголовно читали это стихотворение с такой интонацией (а вы?):
"Сижу за решеткой в темнице сырой - Вскормленный в неволе орел молодой!" И только сейчас я заметила, что это ошибка. Поэт в первом предложении вовсе не называет себя прямо "вскормленным в неволе орлом". Он о себе говорит лишь одну строчку:
Сижу за решеткой в темнице сырой.
"Орел" - это начало совсем другого предложения, собственно про птицу:
"Вскормленный в неволе орел молодой, Мой грустный товарищ, махая крылом, Кровавую пищу клюет под окном..."
Это просто замечание на всякий случай по поводу должной интонации при чтении этого стихотворения.
Все другие строчки произведения, кроме первой, посвящены исключительно орлу, хотя мы понимаем, конечно, что этот "грустный товарищ" целиком и полностью обозначает самоидентификацию лирического героя. Орел, как и он, - невольник. Он был вскормлен здесь же в тюрьме и тоже не может улететь...
Кровавая пища орла - очень важная деталь. Это знак запретной, аморальной силы, ярости, могущества, заложенной в "грустном товарище", зовущем на свободу. "Кровавая пища" - знак того, что питающийся ею живет за пределами добра и зла, и законы ему не писаны. Он не рожден для того, чтобы быть милым, безопасным и удобным. Он хищник, способный уничтожить свою добычу без капли сожаления.
Именно такую природу имеет и истинный поэтический талант, если он действительно огромен. В нем играют эрос и танатос - страстные силы любви и смерти одновременно, и большинству людей очень страшно иметь дело вот с такими сильными, беспредельными личностями.
За это и Пушкин сослан и всю жизнь будет неугоден - за свою неудобность, безмерность, несоответствие приличиям.
И в этом драматический пафос стихотворения - глубокое несчастье того, кто рожден для полета, захвата, для стремительной охоты, но сидит и клюет жалкую подачку в виде уже забитого мяса. Потому он и "бросает" эту пищу с отвращением и неудовольствием:
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Никакими подачками не заменить "вольной птице" главного - полной, абсолютной свободы. Даже не только свободы - воли. Можно ведь быть формально на свободе, но не иметь полной воли в своих действиях. Не зря употребляются не слова с корнем свобода, а с корнем "воля". Здесь герой тоскует именно по полной, абсолютной личной воле. О запредельности, которая одна может вместить истинный талант, истинную мощь, сильную личную волю.
Грустный орел в своих мыслях все равно как бы существует там, на воле, куда он может глядеть лишь в окно, поэтому он все равно говорит о себе так, что он якобы "гуляет" на просторах. Вся жизнь для несчастной птицы - лишь там, в мечтах, где он так высоко, что лишь ветер может с ним соперничать по полету. Туда и только туда зовет и талант своего поэта:
"Туда, где гуляем лишь ветер… да я!…»
Итак, стихотворение - об осознании дикой, неукротимой природы своего гения, настолько величественной и бурной, что ее трудно соизмерить и трудно принять простым смертным. Мы знаем, что эта тема будет продолжена Пушкиным в стихотворениях "Пророк"(1826), "Памятник"(1836)...
Здесь еще мне вспомнился замечательный спектакль "Дикий" по мотивам сказки Андерсена "Гадкий утенок". (Кстати, в психологическом смысле жизненный сценарий гадкого утенка - целиком сценарий маленького Саши Пушкина). Приемная мать лебеденка с ужасом констатирует в том спектакле: "Если ты умеешь летать, значит, ты ... ДИКИЙ!"
Испанская утка, королева двора, произносит гневный приговор лебеденку: "Он летал!... Какая низость! (...) Сегодня один начнет летать.. потом все начнут порхать... а завтра, глядишь, и приказывать будет некому!"
Совершенно гениальный текст. Ведь то, что прекрасно и наполнено высшим смыслом жизни для лебедей, аморально и безнравственно для домашних уток (в парадигме жизни Пушкина недовольный птичий двор - это был царский двор).
В стихотворении "Узник" орел - та самая дикая птица, рожденная летать, в отличие от "узников" - людей, всю жизнь живущих в комфортной темнице принятых условностей, послушных запретам и шаблонам и жующих готовый корм.
Чем дальше я смотрела спектакль "Дикий", тем больше мне казалось, что он про Пушкина. И не только про "Узника", а про всю его судьбу.
Орел, рожденный в неволе, - это гадкий утенок. Лирический герой - это тоже "гадкий утенок". Он понимает, что рожден летать и быть диким, но он в темнице, потому что рожден в обществе уток и его темница - это наказание от уток за то, что он лебедь. А его судьба - это их приговор.