Загадочность атеистов - вопрос: зачем они поступают морально, если согласно их представлениям, впереди небытие – исчезновение их личности? Но они в ответ часто отрицают саму постановку вопроса и утверждают, что этичны не зачем, а почему. Потому что, мол, эмпатия и мораль, как её проявление, сформированы эволюционно.
То, что человек, потрясённый ужасом перспективы небытия и абсурдом жизни, исходя из такой перспективы, взбунтуется и даже должен, согласно Достоевскому, Камю и многим другим мыслителям, взбунтоваться и отказаться сознательно от всех ограничений, им даже не приходит в голову.
Вот, собственно, гений Достоевского в том, что в этом фрагменте проблема и вывод из нее сформулированы четко и предельно ясно:
« — Вообще эту тему я опять прошу позволения оставить, повторил Петр Александрович, — а вместо того я вам расскажу, господа, другой анекдот о самом Иване Федоровиче, интереснейший и характернейший.
Он торжественно заявил в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить себе подобных, что такого закона природы: чтобы человек любил человечество — не существует вовсе, и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в свое бессмертие. Иван Федорович прибавил при этом в скобках, что в этом-то и состоит весь закон естественный, так что уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, все будет позволено, даже антропофагия. Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении.
По такому парадоксу можете заключить, господа, и о всем остальном, что изволит провозглашать и что намерен еще, может быть, провозгласить наш милый эксцентрик и парадоксалист Иван Федорович.
— Позвольте, — неожиданно крикнул вдруг Дмитрий Федорович, — чтобы не ослышаться: «Злодейство не только должно быть дозволено, но даже признано самым необходимым и самым умным выходом из положения всякого безбожника»! Так или не так?
— Точно так, — сказал отец Паисий.
— Запомню.
Произнеся это, Дмитрий Федорович так же внезапно умолк, как внезапно влетел в разговор. Все посмотрели на него с любопытством.
— Неужели вы действительно такого убеждения о последствиях иссякновения у людей веры в бессмертие души их? — спросил вдруг старец Ивана Федоровича.
— Да, я это утверждал. Нет добродетели, если нет бессмертия».
Как же реагируют на этот фрагмент мои оппоненты? Они просто отвечают, что ни я, ни Достоевский не знаем основ этологии. То есть, если бы знали, это примирило бы нас с перспективой исчезновения нашего "я"? Но видимо, это самих оппонентов вовсе не пугает. Тогда, есть ли оно у них?
Но они просто определяют меня как социопата. ОК. Совершенно не возражаю. Мне, впрочем, кажется, что под определенным углом зрения, «блаженных» из Нагорной проповеди, «плачущих, жаждущих правды» и пр. можно определить, как тех, кому жизнь такая как есть категорически «не в кайф». И их тоже можно определить, как «социопатов»…
Христос пришёл решить проблему смерти – «смертью смерть попрать». Он Спаситель именно от смерти. Все остальное просто «вам приложится», если вы, веруя в Него, стремитесь ее решить.
И я именно однажды поверил и непреложно верую, что Он ее решит.
Но очевидно, что тем, для кого этой проблемы нет, Он не нужен. Никоим образом. И проповедовать им не имеет никакого смысла.
И Он и сам говорил: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Однако веками было неясно, о ком речь, ведь формально всеми проблема смерти признавалась центральной.
Но потому ли что все её именно так воспринимали? Подозреваю, что нет.
Просто это Своё восприятие большинству навязывали правящие касты жрецов и воинов
Но сегодня царит массовый человек и соответственно, проявление его воли и его представлений – демократия.
Таким образом, совершенно естественно, что некогда «мейнстримные» (на самом деле «малого стада») воззрения стали маргинальными.
Эти представители большинства, на самом деле, в принципе не могут понять, о чем говорит Достоевский, когда его герои обсуждают статью Ивана.
Они не "безрелигиозные христиане", как подозревали люди типа Бонхеффера. Если люди сами определяются как животные, то почему мы не должны им верить? Высокоорганизованные и т.д. Они, таким образом «домашние животные». И да, они действительно не могут совершить ничего противоправного, именно поэтому. Но они, конечно, не учитывают (и не могут), что не все такие как они - есть среди "людей" (по внешнему облику), собственно люди, есть хищные животные, а есть демоны.
Впрочем, главный вывод из всего вышеизложенного в том, что в мире торжества массового человека у христианства нет массовых перспектив. И это новая реальность. Но это ровно то, о чем и говорил Иисус.