Под впечатлением от нашумевшей постановки оперы «Снегурочка» Коровин пишет «Северную идиллию». Здесь он снова экспериментирует и пробует еще один новый стиль – символизм. Мы видим вечер, который спускается на деревню, проблески первой луны. И как будто слышим звуки свирели. С одной стороны, все изображено очень реалистично. Коровин с точностью краеведа воспроизводит костюмы крестьян Тульской губернии.
Но с другой стороны, это работа именно в рамках символизма. Даже ее название – «идиллия» - говорит о том, что это лишь прекрасный образ. И для себя, и для зрителей в этой работе художник открывает родную культуру и проникается любовью к ней.
После «Северной идиллии» Коровин возьмется писать и северную «правду жизни». Олигарх Савва Мамонтов, затеяв строительство железной дороги в заполярный край, параллельно запускает пиар-кампанию Русского Севера. Он отправляет в турне Вологда - Архангельск – Мурманск художников Валентина Серова и Константина Коровина. Эти двое - друзья не разлей вода: их даже называют Коров и Серовин. И такая совместная поездка их очень вдохновляет. Вернувшись, каждый из художников напишет свой «северный» цикл картин.
В рамках того же грандиозного проекта Саввы Мамонтова Константин Коровин оформляет павильон Крайнего Севера на Нижегородской выставке 1896-го года. Это ежегодное мероприятие – своего рода дореволюционная выставка достижений народного хозяйства. И павильон Коровина должен показать всю экзотику северного края и погрузить посетителей в его атмосферу. Копии масштабных панно Коровина с этой выставки до сих пор украшают главный вестибюль Ярославского вокзала в Москве – того самого, откуда начинались железнодорожные пути Саввы Мамонтова.
Константин Коровин не просто оформляет свой павильон, он воссоздает образ дальнего Севера в деталях. «Вешаю необделанные меха белых медведей. Ставлю грубые бочки с рыбой. Вешаю колеи тюленей, шерстяные рубашки поморов. Среди морских канатов, снастей - чудовищные шкуры белух, челюсти кита. Самоед Василий, которого я тоже привез с собой, помогает мне, старается, меняет воду в оцинкованном ящике, в котором сидит у нас Живой, милейший тюлень, привезенный с Ледовитого океана и прозванный Васькой. Самоед Василий кормит его живой плотвой и сам, потихоньку выпив водки, тоже закусывает живой рыбешкой», - напишет позже Коровин в своих воспоминаниях. По тем временам, это небывалый перфоманс на фоне невиданных инсталляций. Публика запомнит его надолго.
Из книги:
Передвижники. Художники-передвижники и самые важные картины конца XIX – начала XX века
Подробнее: