…Сноха очень тяжело переносила вторую беременность. Может, в этом было виновато знойное лето, где даже вечера не приносили долгожданного отдыха. Ночи стояли на редкость душными и высасывали из ненаглядной невестки последние остатки сил.
- Мама, нет моей моченьки больше, - призналась как-то она, скользя по верхушкам гор тоскующим взглядом.
Всполошилась Амиде; не понравился ей этот взгляд, ой, как не понравился.
- Янэт, доченька! Да что с тобой?
- Плохо мне, мама… Будто кто все соки из меня выпил. Прямо до донышка опустошил...
Всплеснув руками, свекровь испуганно затараторила:
- Это просто лето такое тяжелое выдалось, ни дождя, ни ветерка. Иссушила жара наши земли и дома, ручьи пересохли… Даже и не помню, чтобы на моем веку такое бывало!
Сноха лишь рассеянно кивала в ответ… Тут на веранду выбежала маленькая Аксена.
- Лепесточек мой! Проснулась? – обняв дочку, ласково заворковала Янэт.
И опять этот взгляд! С такой грустью смотрела невестка на ребенка, что у Амиде мороз по коже пошел. Незадолго до смерти точно такой же взгляд был у ее мужа…
- Милая, иди в сад, поиграй, - спровадив внучку, свекровь взяла сноху за руку. – Утаиваешь от меня что-то. Рассказывай как на духу! В чем дело?
- Мама, мне, во что бы то ни стало, надо разродиться утром, или днем, но только не ночью! – выпалила Янэт и испуганно замолчала.
Сначала Амиде подумала про обычные бзики, которые так свойственны беременным. Но ведь не зря из поколения в поколения передаются различные суеверия и приметы. Конечно, наполовину они уже окутались забытьем, но все равно крепко осели в памяти, ожидая своего часа.
Пока в ней пробуждалась память предков, Амиде бросало то в жар, то в холод.
- Ох, всемилостивый… - едва ворочая языком от ужаса, пробормотала свекровь. – Присосался к тебе кто?
- Да, мама… Он приходит ко мне по ночам. Он отравил мне кровь, но не одурманил разум. И если ребенок родится в его время суток, то плохо это…
- Где ты подцепила его? И когда?
Закрыв лицо ладонями, Янэт расплакалась.
- Весной… Я думала, что сон это… Сестра мне привиделась… Вы же знаете, мама, ту историю, что случилась с нами в детстве. Вот с тех пор часто снится сестренка, и все в той же поре… Я расту, а ей по-прежнему семь лет. Так жалобно плакала она и все звала меня прогуляться.
- Ох, головушка горькая! Да разве не знаешь; нельзя отзываться на зов покойников!
- Так забыла во сне, что нет ее в живых… И снова как в тот злополучный день, повела она меня в лес, а там мы опять в туман попали, да потерялись. Я кричала и звала ее, но сестренка не отзывалась. А когда туман рассеялся, увидела я, что стою посреди кладбища…
Именно здесь, именно в этом месте мой малыш впервые шевельнулся, и такой страх обуял меня!
Эти надгробья вокруг, шелест травы и месяц… Такой яркий и тонкий, того и гляди уколешься.
А я с места сдвинуться не в силах, как прикипела…
Тут прямо надо мной птица прокричала и будто имя доченьки услышала; «Ак-се-на!»
Крик-то и помог морок с себя стряхнуть; помню, припустила прочь с кладбища что есть мочи.
Дорога эта узенькая, кусты на обочине цепляются, отпускать не хотят. Так и зацепили они ветками колючими платок мой, а я и не заметила.
Как дома оказалась, не ведаю. Помню, проснулась в своей постели и решила, сон это дурной.
Так бы и думала, кабы вы, мама, платок мною оброненный домой не принесли.
Помните, спрашивали еще меня, как я ваш подарок потерять умудрилась?
- Помню, - кивнула Амиде. – И помню, как ты тогда с лица сошла, когда пропажу в моих руках увидела.
- Еще бы, - печально отозвалась невестка. – Как тут с лица не сойдешь, когда поняла, что натворила. Кто морочил меня, знать про то не знаю, но с тех пор каждую ночь приходит к кровати черная тень и пьет мою силу и молодость…
Тоска берет, что Азамат в отъезде; не увидеть любимого лица на прощание.
- А ну брось такие речи молвить! – не выдержала свекровь. – Тебе рожать только через две недели. Азамат как раз возвратиться должен.
- Нет, мама… пообещайте позаботиться об Аксене. А мне уж не жить…
В ту секунду показалось Амиде, земля под ногами разверзлась и все слова утешения застыли на устах. Почуяла она, права Янэт; не перенести ей роды.
Присосалась к любимой невестке лярва поганая, и можно было помочь, если бы Янэт рассказала все раньше. Намного раньше…
Но и за две недели была возможность что-нибудь сделать, но нет... Лярва и шанса не оставила.
Этим же вечером у невестки начались схватки, а ночью, не приходя в себя, Янэт умерла, оставив на руках свекрови новорожденную. Еще одну внучку.
«Может, бредила сердечная пред кончиной?» - думала Амиде, вглядываясь в спящего младенца.
Девочка как девочка. Рыженькая. Волосики золотистые, бровки и реснички тоже.
И припомнился тот случай, что произошел у них в селенье несколько лет назад, когда потерялись две сестренки. В тот день с гор спустился сильный туман, такой густой, что кончик собственного носа не разглядеть. Туман долго не задержался, но исчез вместе с сестрами. Девочек искали долго. Уже и надежду потеряли, как пятилетняя Янэт сама пришла в аул. Оборванная, грязная, но живая.
Малышка помнила только одно, как старшая сестра, предложила ей спрятаться от родителей и потащила в туман. Больше от девочки ничего не добились. А вот старшую сестру так и не нашли.
И теперь, глядя на младшую внучку, Амиде вдруг поняла, что та очень похожа на пропавшую. Словно вернулась на землю старшая сестра Янэт.
Продолжение следует.
Полная версия на сайте Ридеро.
https://ridero.ru/books/widget/goraksena/
Начало здесь