Еще в школе я очень любила поэзию А. Фета, но, когда нам учитель рассказала о его биографии, сейчас я уверена, что это была ангажированная выборка фактов жизни, у меня пропал интерес к поэзии вообще. Ну, каково было школьнице узнать, что А. Фет всю жизнь мечтал вернуть себе родовую фамилию Шеншин, что ради дворянского звания готов был на преступления, предал невесту, и Мария Лазич буквально сгорела от неразделенной любви. Были прочитаны в классе пародии на знаменитое стихотворение «Шепот, робкое дыханье…», обличавшие крепостнические замашки Фета.
Только потом, став филологом, я поняла, как важно читать не биографии, написанные кем-то, а письма, дневники, наблюдения самого автора. Но и эти откровения не могут быть фактами объективной жизни. Недаром Пушкин писал Вяземскому, что не стоит горевать о том, что публика прочла дневники Байрона: «Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением… Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении».
Это предвидел и И.А. Гончаров. Он написал эссе «Нарушение воли», где объяснил, почему он просит всех своих друзей уничтожить переписку с ним.
«Пусть же добрые, порядочные люди, джентльмены пера, исполнят последнюю волю писателя, служившего пером честно, — и не печатают, как я сказал выше, ничего, что я сам не напечатал при жизни и чего не назначал напечатать по смерти. У меня и нет в запасе никаких бумаг для печати. Это исполнение моей воли и будет моею наградою за труды и лучшим венком на мою могилу».
Поэтому-то мы и не видим ни на сцене, ни в кино истории жизни известного писателя. Его романы – наше достояние, а личная жизнь творца – тайна его.
«Над умершими известными, особенно знаменитыми писателями, учеными, художниками, вообще лицами с более или менее громким именем, и просто с именем, бесцеремонно совершается явное нарушение их воли. Едва умерший закроет глаза, как его так называемые «друзья» пускаются на поиски его писем, собирают их, приводят в порядок, издают. Можно судить, какая молва выступает наружу…»
Стоит только пробежать письма Пушкина к жене, чтобы заключить, что нарушение воли совершилось и над его памятью. Почему письма и дневники С.А. Толстой теперь стали материалом для инсценировок?
Жизнь известных людей теперь как информационный повод для «алчущей толпы». Все ТВ каналы нам рассказывают о незаконных детях и наследниках, об изменах и обманах, о слабости мирской, наконец.
Вот судите сами, в нескольких театрах Москвы можно познакомиться с мирской жизнью великого Толстого. Хочу заметить, что и названия этих пьес симптоматичны: «Толстого нет» в Школе современной пьесы, «Русский роман» Театр им. Маяковского, «Живой Т.» в Театре Наций.
«Толстого нет» - это яркий пример того, как разбивается миф о великом писателе, миф устоявшийся, складывавшийся десятилетиями ещё при жизни самого Толстого. Притом сам миф парадоксальным образом сохраняется, мы всё равно воспринимаем Толстого в русле представлений о нём и не можем от этих представлений избавиться.
О жизни Л.Н. Толстого написано множество книг. Большинство из них монографического характера. Есть и мемуары: «Лев Толстой» Виктора Шкловского, «Вокруг Толстого» Н. П. Пузина и Т. Н. Архангельской, «Любовь и бунт. Дневник 1910 года» С.А. Толстой.
Павел Иванович Бирюков, первый биограф Л.Н. Толстого, приводит письмо самого писателя:
«...Сначала я думал, что не буду в состоянии помочь вам в моей биографии, несмотря на все мое желание сделать это. Боялся неискренности, свойственной всякой автобиографии, но теперь я как будто нашел форму, в которой могу исполнить ваше желание, указав на главный характер следовавших один за другим периодов моей жизни в детстве, юности и возмужалости».
Письмо это помечено 19 июля 1901 года и написано тотчас после перенесенной Львом Николаевичем тяжкой болезни.
Даже Толстой боялся неискренности, опасался истолкования. Важно было сохранить не факты личной жизни, а моменты творчества, связи с читателем. В это время с ним работают два секретаря В.Г. Чертков и В.Ф. Булгаков, которые фиксировали каждый шаг великого писателя, значит, важность биографии он понимал, понимал и то, что многое окажется не правдой.
О спектаклях я расскажу позже, потому что они как художественные сценические работы замечательны, как источник знания о жизни писателя – спорны.
Ирина Мурзак
филолог, литературовед, театровед
доцент Департамента СКД и Сценических искусств ИКИ МГПУ