Начало
То ли мне просто не везет, то ли я подсознательно впутываюсь в неприятности, одно можно сказать точно – я попала. Нет, не так. ПОПАЛА. Причем довольно серьезно. Ладно, в том, что я едва ли не впервые в жизни поссорилась с ребятами, да, виновата. В том, что полезла куда не стоило из-за своего любопытства – тоже. Но все же, жизнь моя, родная и уже не очень любимая, ты что, издеваешься?
В принципе, время в лагере проходило довольно мирно. С каждым днем у меня получалось все лучше и дольше летать. Уставала, правда, сильно. Но это было только поначалу. Алекс посоветовал больше кушать, тогда энергии смогу больше расходовать. Сай показывал, как летать, какие движения выполнять на земле, чтобы укрепить и развить крылья.
Но летать я очень любила. Закари сказал однажды про меня – «рождена, чтобы парить в небесах». Не думаю, что действительно все настолько пафосно, но полет стал чем-то вроде наркотика. Эйфория первых секунд сменилась легким наслаждением. Очень сложно объяснить, что чувствуешь, когда летишь. Перышки едва слышно шевелятся, воздух заполняет легкие до отказа, но хочется еще и еще. Иррациональное желание раствориться, в окружающей синеве сменяется на сладкую истому, только когда опускаешься на землю.
Мечта сбылась. Теперь уже окончательно. То, к чему всю жизнь тянулась душа теперь передо мной. Моя мечта – это я сама. Правда... Откуда-то стала взникать неуверенность. По кусочкам, по мгновениям, она проникала в мой разум. Что если все это сон? Манящий неприкрытым наслаждением, желанный. Но где-то в самом уголке разума сознание шепчет: время утекает, скоро предстоит проснуться.
А сегодня утром, взглянув на покрытые разводами рассветных красок небеса, я вдруг осознала, что вру себе. Я говорю себе, что счастлива, что я могу выдумать различные розыгрыши и проказы для друзей, что я беззаботна и наслаждаюсь жизнью. А на самом деле оказывается, что вот уже довольно долго не хочется никого разыгрывать. Беззаботность и шалости ушли куда-то в детство. А счастье от исполнившейся мечты горчит болью потерь.
Неужели взрослеют именно так? И, почему-то кажется, что глубоко внутри, там где таятся самые темные и сокровенные страхи, живет что-то, что позволяет хладнокровно мыслить, что оттесняет эмоции на задний план. А еще я боюсь. Боюсь, что однажды проснусь и не узнаю себя в зеркале. Что стану другой. Так желанна маска детства и тем сильнее точит душу мысль о том, что однажды придется сбросить ее. И ведь никому не скажешь о своих страхах. Ох, что-то потянуло меня на философские размышления. Будто старушка какая! Даже полет не принес привычного облегчения.
Однако, не стоило забывать о проницательности друзей. Рози хоть и блондинка, но точно не интеллектуально. Я видела, как девушка пытается намеками, ненавязчиво спросить что-то. Я делала вид, что все в порядке. В итоге, подруга попросила ребят о помощи.
– Магнолия. – меня обступил дружеский консилиум. – Может, ты все-таки честно нам все ответишь?
– Да что вам отвечать то? – раздраженно бросила я. – Я понять не могу, что вы все от меня хотите узнать?
– Нолли, с тобой же что-то происходит, – взмолилась блондинка. – Я же вижу, как тебя что-то тревожит, расскажи нам, мы поможем.
И тут в мозгах что-то переклинило. Не знаю, может быть виноват переходный возраст, гормоны, но из глубины души поднялось то самое нечто, что крылось там и захолонуло разум. Словно со стороны, я слышала, как кричу на друзей, а на душе было больно. А другая я выплескивала на друзей все, что накопилось плохого: застарелые обиды, что хранила, как оказалось, на задворках памяти. Там было и чрезмерная опека Рози, хотя такое редко случалось, и черствость Сая, бездействие Закари, избирательную слепоту Алекса, видевшего перед собой только Розу. Яд лился и лился из меня, злой и жестокий. И я не могла остановиться. «Злопамятная я, однако» – мелькнула мысль в самом конце.
А потом просто раскрыла крылья и, выпрыгнула в окно, взлетев прямо с земли. Мышцы тут же рвануло болью. Сай предупреждал, что вначале взлетать следует только с обрыва, так безопаснее для крыльев. С земли было гораздо сложнее и опаснее. Он должен был научить меня этому скоро. «Не научит» – мысли уже не так застилало туманом, как прежде. – «Я слишком много сегодня наговорила, зло, несправедливо обвинив их в лучшем, что они мне давали». Глаза застилала пелена, то ли слез, то ли гнева на саму себя. Было так жарко. Жар подымался в груди, и только через несколько минут, я поняла, что это горят мои легкие. Я задыхалась. Что может быть хуже панической атаки в воздухе? Перед глазами мелькнул водопад.
«Вода!»
И в крутом пике я влетаю, – или падаю? – под ледяные струи, обрушившиеся с высоты. И только, когда намокшие крылья вкупе с душевной и физической усталостью тянут меня под воду, запоздало приходят мысли о всей глупости данного поступка. Да, я могу достаточно долго не дышать под водой. Но только не тогда, когда в разгаре приступ паники, один из симптомов которого – судорожное дыхание. Додумать, что делать я не успеваю. Гул в голове нарастает, сменяясь резкой вспышкой темноты.
***
Они заметили, что девочка изменилась. Магнолия становилась все более задумчивой, а ее улыбка - искусственной. С одной стороны, она была старательна, ее энтузиазму и жажде знаний не было предела. Но вот с другой стороны...
Сай привык слушаться своей интуиции. Сейчас она выла не прекращая, как надоедливая сирена с заклинившим механизмом. И однажды к ним с братом пришла Роза.
- Я волнуюсь. - призналась блондинка. - Иногда мне кажется, что я знаю ее беспокойства, а иногда... Мы знакомы слишком долго, но даже так, я не представляю, сколько скелетов хранится в ее душе. Проблема в том, что Нолли никогда не попросит помощи, пока не поймет, что не может справиться сама. То есть, когда будет совсем плохо.
– Да, я помню. – вздохнул Алекс. – Ты как-то говорила об этом.
– Увы! – горько усмехнулась Роуз. – Гордость ли это, или упрямство. А может и что другое. Но факт есть факт. Скажи, Сай, – обернулась она к молодому человеку, – она хоть раз пожаловалась, всерьез, пока ты тренировал ее?
Сай замер. А ведь правда. Какие бы нагрузки и упражнения он ей не давал, девушка никогда не ныла. Ворчала, бурчала, возмущалась. Но так, почти в шутку, это даже стало маленькой традицией. Она никогда не сдавалась. Не обижалась на его резкие высказывания, не жаловалась другим. А ведь поначалу он не отказал себе в маленькой мести за ее выходку с Алексом и Розой, изводя ее на тренировках по самообороне. Конечно он следил, чтобы девчонка не порвала себе связки, не потянула мышцы и не получила никаких других травм, но тот темп, что он задал, был достаточно тяжел.
– И что все это может значить? – молодой мужчина прикрыл глаза, ожидая новые трудности.
– К сожалению, много чего. – Рози присела рядом с Алексом. – Что вы видели с тех пор, как познакомились? Какой она была?
– Спокойная. – рыжик задумался. – Увлекающаяся идеей, работоспособная, просто до жути, старательная.
– Да, а в целом?
– Ну… тихая.
– Вот именно! – девушка подняла глаза и оглядела по очереди всех друзей. – Магнолия Эйвери Флоринс никогда, повторяю, никогда не была тихой. В школе она она всегда была какой угодно: задумчивой, разрабатывающей новые розыгрыши над провинившимися учениками… да в конце концов, у нее несколько выговоров за шутки над учителями! Она никогда не была тихой.
– Но ведь…
– Я сначала подумала, что Нолли временно успокоилась. Пока она в новой обстановке, новые события. А потом все закрутилось. Сначала эти резкие изменения, отношения с родителями. Она ни разу не вернулась в свою квартиру до той трагедии. Она жила в Центре, чтобы ничто ей не напоминало о родителях. Когда их отношения наладились, Нолли повеселела. Да еще и изобрела эту программку для всех нас. Я думала, что вскоре все наладится. Но ее обычное поведение так и не вернулось. А потом погибли ее родители. И эта трагедия подняла лишь еще больше вопросов.
– Ну да, как-то странно быстро она успокоилась. – пробормотал Алекс. – Слишком быстро.
– Это опасно. Вся ее боль и горе не вышли слезами. Она спрятала их, заблокировала как вирус у себя в компьютере. Но не удалила. Так будет происходить до тех пор, пока не наступит срыв. И я очень боюсь, что она сорвется очень скоро. Надо ей помочь, но у меня больше не получается. Нолли закрывается, прячет эмоции, отговаривается.
– Боюсь, что беспокойство Розы имеют под собой подозрения. – пробормотал Закари, недавно вошедший в комнату и услышавший часть разговора.
На него все уставились.
– Что? – первой отмерла блондинка. – О чем вы?
– Еще в самом начале знакомства всплыл тот факт, что Магнолия не помнит своего детства. Ее подобрали у дороги, удочерили. Она жила, как обычная девушка, может немного непоседливая, но все же – обычная. Но вот, ей исполняется шестнадцать лет, и через несколько дней начинаются изменения в организме. Гормональная перестройка запустила процесс мутации, у нее выросли крылья. Я ожидал, что, возможно это как то затронет и ее психическое состояние, однако ничего не происходило. Тогда мне пришла в голову мысль, что характер девочки такой, какой есть, от рождения. Но сейчас я вижу, что ошибся.
– Что ты имеешь в виду, отец? – Сай чувствовал, как в глубине души рождается догадка, но хотел услышать ее подтверждение.
– Возможно, гормональная перестройка, или, проще говоря, переходный возраст, коснулся тех участков ее мозга, где заблокированы ее потерянные воспоминания. Они могут начать прорываться в реальность. Неизвестно, как они проявляются. Кто знает, что она видит, слышит, или чувствует. Девочка может думать, что сходит с ума, или же только подсознательно чувствовать неладное, кто знает. Но вот в том, что ей надо помочь, вы правы.
– Тогда пойдем к ней! – воскликнула Рози. – Прежде чем что-то решать, надо поговорить.
– Не знаю, не знаю, она может отреагировать не совсем так, как вам хотелось бы. – вздохнул Закари.
Нолли была немного не в настроении, когда к ней пришла делегация друзей. Слово за слово и девушка вдруг вспылила. Подруга попыталась ее успокоить. Сай вдруг понял, что его так беспокоило. Когда Нолли неожиданно стала кричать на них, он увидел, как за остекленевшими глазами девушки поднимается что-то новое, темное, сочащееся болью и тоской. Сай понял, что совершил ошибку, задумавшись, когда Нолли одним прыжком оказалась на подоконнике. Сердце болезненно дернулось, когда та рванулась прямо с места. Он мог только представить себе, как это было больно.
Сай перевел взгляд на друзей. Заплаканная Роза, расстроенный Алекс и очень хмурый Закари. Кажется, ему тоже надо было выйти подышать свежим воздухом. Заодно и приглядеть за девочкой, а то она натворит еще чего. Кстати, а где она?
Взлетев повыше, молодой человек огляделся. Вот только до самого горизонта в небе не было ни одной точки. Ворон начинал беспокоиться. При взлете девчонка наверняка повредила мышцы, ведь он еще не показывал ей правильную технику, а значит, далеко улететь она не могла. Но тогда что с ней случилось? Приземлилась ли? Или упала?
Сай очень хотел надеяться на первое. И если бы он видел, в какую сторону она полетела! Так нет же. Глухо. И пусто. До самого горизонта, где сгущались черные тучи. Кажется, будет дождь. Летать в дождь очень неудобно – перья рано или поздно намокают и тяжелеют. Лишняя нагрузка ни к чему, да и риск простудиться тоже оптимизма не добавляет.
Он огляделся еще раз и спикировал вниз. Ему потребуется помощь.
Продолжение
