«.. подняла пальцем край вуальки. Мелькнул складный подбородок, кончик носа и овал щеки. В полутёмном помещении видно было плохо — пламя свечки колыхалось поодаль и громоздило уродливые тени на стены. Плотные тяжёлые портьеры прикрывали окна и создавали ощущение замкнутости и затхлости. На большом вальяжном комоде — совсем в углу гостиной — высился канделябр. Пяток толстых — не в пример той, что рядом — свечей озаряли формы и убранство помещения.
Она отглотнула шампанского, сбросила с пальчика в перчатке ажур вуалетки и откинулась на спинку кресла. Упругий атлас скрипнул под тяжестью тела.
Если бы не минутный passage с сеточкой, можно было бы только гадать, насколько хороша дама. Она позволила себя, если и не рассмотреть — то получить общее представление. Bon ton, только и всего!.
Имеет ли смысл щедро сыпать de civilité, чтобы угодить une femme? Вряд ли. Она может не верно понять. Принять на свой счёт лишнее, épater будет! Хлопот не оберёшься! Уж лучше промолчать или похвалить очевидное. Но не у всякого получается..
Она посидела её чуть. Спросила о погоде — бывшей и будущей. Отметила сладость и терпкость Veuve Clicquot. Оглядела будуар и — показалось с улыбкой, насмешничая — заметила пылкость обстановки. Так и сказала — «vivacité».
И тут же откланялась. Сославшись на поздний визит — pas comme il faut! Хозяин не возражал — приличия превыше всего! Не охотно проводил до двери, затем до крыльца. Поцеловал кончики пальцев. Долго стоял в дверях, следя взглядом за точёной фигуркой и томной походкой.
Он так и не понял — абсолютно и доказательно — зачем и кто именно его посетил. Кому было это нужно..»