Рецензия из архива журнала «Искусство кино»:
«Это фильм, сполна отвечающий своим уверенным, лощеным и в то же время не кокетливым техницизмом избранному предмету. Он — об автогонках.
Если вам скажут — ас экрана вам то и дело пытаются это говорить, — что не о гонках, а о гонщиках, не о машинах, а о людях, не о выверенно-мощном, однообразно усиливающемся реве моторов, а о неровном и живом биении человеческих сердец — не надо верить.
И если вам скажут — ас экрана вам то и дело пытаются это говорить,— что главное тут не поразительный эффект вашего зрительского присутствия при стремительных и монотонно виртуозных виражах ярких, низко распластанных машин, не то, как этот фильм завладевает вами физически, то вжимая вас в ваше кресло, то почти выбрасывая вас из него, когда машина срывается с трека, крутится бешеным волчком, сминая сама себя в падении, а что главное здесь — разоблачение безнравственной индустрии буржуазного спорта, напористого и бесчеловечного тщеславия одних и опустошенной измотанности других,— тоже не слишком верьте.
Социология и психология тут опять же технически необходимы — они заполняют нейтральное время вашего зрительского отдыха от гонки до гонки, от катастрофы до катастрофы, от финиша до старта.
Джон Франкенхаймер снял свой большой, безупречно отработанный фильм для мужчин, так же не смакуя пластик, нитролаки, насыщенность красок и конструктивную красоту современных технических форм, всю эту устойчивую, прочную новизну окружающего современного человека мира механизмов, как не смакует, не разглядывает он переломанное человеческое тело.
Во всем привычность, отлаженность — катастрофа предусмотрена, ее ждут, чтобы в считанные минуты к разбитой машине примчалась идеально натренированная дорожно-медицинская команда, бинты и лубки будут наложены так же быстро, как быстро будет убрана куча искалеченного металла,— кажется, что делают то и другое одни и те же служащие. Если в фильме есть внутренняя мысль, то пульсирует она именно здесь.
Фильм о гонках, о скорости. И снимая толпу автодрома? Франкенхаймер снимает людей, ими завороженных. Гибель воспринимается публикой на трассе только как что-то лишнее, как тормозящий лишний эпизод в драматургии скорости. Такое в чем-то тревожнее, чем даже жажда крови.
В «Большом призе», где главное — автомобили и широкоформатная камера, научившаяся всеумсющей подвижности и бешеной быстроте, приглашены играть два знаменитых актера — Ив Монтан и Тосиро Мифунэ. Это не только два артиста разных школ, но и два противоположных понимания природы картины.
Ив Монтан делает свое дело, не обольщаясь, выкладываясь ни на йоту больше того, чем это требуется. Монтану прекрасно известно, что психологизм здесь — на ролях прокладки, и вся история любви стареющего гонщика Сарти к американской журналистке, как и его философия усталости,— всего лишь соединительная ткань.
Тосиро Мифунэ потрясает своей художественной правдой и своим личным актерским чистосердечием, с каким он гениально делает ненужное тут. С его инженером-самураем в картину Франкенхаймера приходит та поразительная емкость жизненного реализма, которая объективно прекрасна, но здесь ни к чему» (И. Соловьева, В. Шитова. «Большой приз» // Искусство кино. 1967. № 12. С. 111).