Петербург основывался как европейский город, за образец которого брались значимые точки западного континента. В нем можно найти детали, напоминающие и сегодня Амстердам, Венецию, даже Лондон, но все же Петербург стал Петербургом исключительно благодаря своим уникальным чертам, которые нередко возникали стихийно и быстро становились частью привычного быта его жителей. Так, например, в столице империи появились мелочные лавки, не существовавшие ни в одном городе ни до, ни после. В них торговали всем на свете, причём на прилавках зачастую лежали рядом товары, плохо между собой сочетающиеся - хлеб и керосин, варенье и мыло и т.д. Сейчас нам это может показаться чем-то обыденным, но тогда мелочные лавки стали настоящим удивлением и моментально приобрели всеобщую популярность. Я уверена, что благодаря неповторимому антуражу они бы заняли неплохую долю рынка и сейчас. Но давайте не будем строить бизнес-планы, а для начала окунемся в то, как же велись дела в этих лавках, чем они выделялись и куда же все-таки исчезли.
Лавки с различными товарами существовали и раньше, но долгое время их можно было встретить только среди английских и голландских факторий, то есть торговых поселениях, образованных европейскими купцами на территориях других государств. Позже их стали организовывать и в отдаленных от столицы и крупных городов частях стран. Благодаря ним даже появлялись целые селения, так как многие жители стремились перебраться из своих деревень поближе к точкам, где можно было приобрести все необходимые в быту товары.
В Петербурге с самого начала его существования быстро подхватили эту идею и стали открывать похожие лавки. Сначала появился английский магазин, затем - голландские и нюрнбегские лавки, а вскоре такие точки стали появляться по всему городу.
В них продавали все, что было нужно для хозяйства. Не было только дров и сена. «Пряности, бакалии, москательный товар в баночках, образчики разной муки и крупы в ящиках, кули с зеленью и овсом на полу, съестное точно как на выставке. Чай, табак и постное масло стоят дружно вместе, не боясь заразить друг друга. Глиняные трубки лежат в фарфоровых чашках, а виноград и апельсины прикрывают лук и репу. Не думайте, чтобы это был беспорядок! Напротив, это только лубочное изображение великой картины всемирной торговли...»,- писал Фаддей Булгарин о таком месте.
Помещение, в котором располагался товар, было тесным. Входящий открывал дверь, звенел колокольчик и из внутренней двери появлялся хозяин. Обычно прилавок и шкафы с товарами шли буквой «П». Хозяин торговал сам либо с помощью жены, иногда держали мальчишку, который разносил покупки по домам.
Цены были небольшие и доступные почти всем слоям населения. К тому же в мелочных лавках привлекала возможность купить сразу все в одном месте. Особенно это было удобно жителям окраин, которым добираться до центральных магазинов хотелось далеко не всегда. Товары, правда, бывали порой не высшего качества, но это компенсировалось любезным обращением хозяина. А главным плюсом был кредит. Хозяин охотно отпускал в долг, записывал всех таких клиентов и благодаря близкому расположению жилья знал каждого в лицо. На удивление, долг почти всегда возвращался - не переезжать же из-за неоплаченной булки хлеба.
Наличие таких мелочных лавок во всех концах города шло на пользу и государственным структурам. Если полицейским нужно было собрать о ком-то информацию, они обращались к хозяину лавки: он-то уж точно знает, кто и как живет.
Лавочка была и чем-то вроде местного клуба. Встретившиеся соседки проводили там время за разговорами и сплетнями. Хозяин, если у него было свободное время, с удовольствием подключался к беседе. Так он узнавал нужные ему сведения о материальном состоянии жильцов и мог рассчитать размер кредита, допускаемого тому или иному лицу. Вместе с этим, отвлекая покупательниц разговоров, он мог спокойно «обвесить» их и взять больше денег, чем полагалось за приобретенный товар. И, конечно, таким образом он располагал к себе местных жительниц, давая им понять, что в мелочной лавочке они всегда узнают самую свежую сплетню и приятно проведут время.
Кстати, ухищрений для небольшого обмана покупателей было несколько. Например, около весов часто крепилось зеркало. Покупательница обязательно туда заглядывала, а в это время продавец быстро убирает товар и сразу производит подсчет денег. Прозевавшая момент взвешивания клиентка машинально платила. Суммы были небольшими, но по копейкам набегали порядочные деньги.
Мелочные лавки прожили не одно поколение и в начале 19 века были распространены по всему городу. В одном из справочников 1836 года было сказано, что на многолюдных улицах изрядное количество помещений сдавалось под магазины, причем это вело к удорожанию жилья и заставляло «классы менее достаточные» переселяться во дворы или подвалы или вообще покидать центр в поисках более дешевых квартир.
Иногда при лавках были собственные пекарни, в которых вечером там можно было купить хлеба подешевле. Благодаря ним появилась анекдотичная история про одного студента, который почти каждый покупал осьмушку (то есть 1/8 часть) черствого хлеба. Хозяйка лавки решила, что у него не хватает денег на еду и, пожалев юношу, как-то намазала кусок хлеба маслом. На следующий день студент пришел в лавку и устроил ей большой скандал: он использовал хлебный мякиш как стирательную резинку, а масло испортило его чертежи.
Единицей мер объёма жидкости являлось ведро (12,3 литра), которое делилось на 10 штофов, 16 винных бутылок, 20 полуштофов (водочная или пивная бутылка), 100 чарок или 200 шкаликов. Единицами мер сыпучих веществ являлись гарнец (примерно 3,3 литра), штоф (приблизительно 1,7 литра) и стакан (около 0,3 литра).
Хозяева зарабатывали до 80–90 рублей в год, приказчики (то есть помощники хозяина) — 15 рублей, мальчики-носильщики — 4 рубля. Жилье и еду нанимаемому персоналу предоставлял хозяин. Лавки и магазины в столице начинали работать около половины седьмого утра, а заканчивали после девяти вечера. Были и перерывы «на обед», причем длились они по два часа. В праздники торговый день длился четыре часа, а там, где торговали продовольствием, были и полностью выходные дни: Пасха, Троица и Рождество. В Прощеное воскресенье, на Масленицу и в Фомино воскресенье (день годового расчета с хозяевами) работали с полудня.
Но всему рано или поздно приходит конец. Со временем в городе стали появляться крупные универсальные магазины, которые постепенно переманивали к себе всю клиентуру. Мелочные лавки сохранялись до 19 века, но затем стали все чаще закрываться, пока совсем не прекратили свое существование.
