Когда Джейсона Ньюстеда спросили, что он чувствовал, когда закончились сессии работы над «Чёрным альбомом» Metallica, он ответил без обиняков:
«Гордость — вот моё первое слово. Я был очень горд. Я испытывал уверенность и был воодушевлён, когда собирался дать послушать альбом людям, которых уважаю».
Бывший басист обсудил прорывной релиз Metallica в ходе беседы с редактором So What! Стеффаном Ширази.
Ньюстед настолько гордился тем, чего они достигли, что начал делиться кассетной записью с тремя треками из «Чёрного альбома» — "Enter Sandman", "Nothing Else Matters" и "Sad But True". Он сказал:
«Я включал их разным людям, потому что в те времена мы не беспокоились о том, что кто-то будет скачивать эти песни. Мы всё ещё были очень осторожны в этом вопросе. Люди, которым я включал эти песни, были моими друзьями, и делал я это в своей собственной студии, или включал их моей семье дома и т. п.»
Однако была одна сессия прослушивания, которая навсегда запомнилась Ньюстеду, — она состоялась 26 мая 1991 года в неожиданном месте: Индианаполис 500.
Ньюстед рассказал об этом следующее:
«Там был Лу Грэм, вокалист Foreigner. Они оказали на меня большое влияние, когда я был ребёнком. Они были очень популярны на Среднем Западе — чертовски популярны».
Ньюстед был представлен Грэму, который сказал басисту, что он большой поклонник Metallica.
Затем Грэм спросил, чем занимается группа. Ньюстед вспомнил о своей кассете и предложил фронтмену Foreigner прослушать её:
«Итак, мы садимся в чёртов чёрный лимузин на Indy 500. Он сидит с водительской стороны лицом ко мне. Я включил кассету».
Затем Ньюстед сымитировал игру на гитаре в "Sad But True" и посмеялся над тем, как Грэм глубоко вжался в своё сиденье, как будто звук был настолько сильным, что вдавил его в кресло:
«Он кивал головой. Я не знаю, осознавал ли он, что делает это. Я думал, что ему не понравилось, когда он кивал головой, словно говоря "Нет". Песня закончилась, и он стал тяжело дышать. Я говорю: "Ну как?" Он отвечает: "Это потрясающе. Вау." Он был буквально захвачен тяжестью песни: "Вау, она злая, чувак!"»
Затем Ньюстед сказал, что после "Sad But True" включил Грэму "Nothing Else Matters", или, как он её назвал, «тихую песню».
Грэмм ответил:
«Ого. Вы, придумали нечто».
Джейсон добавил:
«Он вышел из машины и похвалил меня. Я никогда этого не забуду».
