Опять утренняя смена, сколько ж можно. Хотя, за столько лет уже привык. На часах половина четвертого утра, дежурная развозка собирает тех, кому с утра выходить на маршрут. А я проспал. Теперь иду пешком, курю и разглядываю город. Благо мне недалеко, всегда стараюсь снимать жилье поближе к работе.Вот и сейчас выхожу из обшарпанного подъезда, дверь с выцветшей надписью «Ленка - дура» натужно скрипит старыми петлями. Ночь уже отползает за край горизонта, но и солнце еще не выпустило первые лучи. Рваные хвосты теней прячутся за углами новостроек, а голуби измеряют глубину луж в тени разбитых детских площадок. А главное – ни души. Для меня это самое важное в такие моменты, никаких людей вокруг.
Что ж, три улицы счастья пройдены, пора выводить автобус на линию. У меня старый Икарус с гармошкой, последний такой остался в городе. Сейчас больше модные электробусы с кондиционером, с этим, как его – Господи прости – вай-фаем. Начальство обещает вскоре и меня пересадить на такой, а Икарус мой в музей сдать, но сегодня мы с ним выходим на линию. А только я для себя уже решил, спишут мою ласточку в музей, так и я на пенсию пойду. Неохота что-то на все это новомодное переучиваться. Лет мне сколько, чтоб новую технику осваивать! Я и на ЛАЗе ездил, и на латвийском РАФике, да даже шестьсот пятьдесят первый ПАЗик как сейчас помню, как вчера на нем экзамен сдавал!
Пора. Проверяю путевой лист и трогаюсь. Город просыпается, а у меня первые пассажиры. Мой маршрут работает без кондуктора, деньги за проезд сам принимаю на выходе. О, сегодня многие с монетками, монеты я люблю куда больше купюр, и у ж тем более этих непонятных карточек. Монеты отзываются во мне теплом воспоминаний о тех временах, когда люди сразу приходили с подготовленной монеткой. Никто не требовал от меня выдать чек, не надо было отсчитывать сдачу, не спрашивали про накопительные скидки. Лепота была, а не время – знай себе, рули.
Время идет, народу прибавляется. Люблю разглядывать людей, когда они обустраиваются в салоне. Кто-то торопливо ставит сумки на сиденье, кто сразу забивается в уголок, детвора бежит в середину салона, чтобы покрутиться на гармошке при повороте. Вот и сейчас на гармошке с визгом раскачиваются две девчушки лет пяти, в смешных футболках со свинкой Пеппой и розовыми бантиками. Видать сестры, по пути в садик они выскочили прямо на дорогу, еле успел оттормозиться и подобрать их как положено, с матерью. А вот бабка с тележкой бежит к остановке, видно, что ей тяжело, дыхание сбилось, лицо красное, пульс я прямо отсюда слышу. Но нет, прости, не добежишь. У меня расписание, ровно в 07.49 закрываю двери и уезжаю от остановки. В зеркало заднего вида смотрю на ее растерянное лицо. Прости мать, сегодня не судьба. Может, завтра успеешь? О, а этот, вы гляньте только на него, штаны с подворотами, щиколотки торчат, но зато шарф – Айседора Дункан обзавидуется. Идет со своей термокружкой, распространяет запах лавандового рафа, а в ушах, конечно же, Дэвид Боуи. Увидел меня – прибавил шаг. Да можешь не торопиться, на этой остановке мне еще три минуты стоять, расписание, будь оно не ладно. Еще один, этот в деловом костюме, пробивается в салон, занимает место для инвалидов и сразу достает ноутбук. Смешной, как будто эти мгновения что-то изменят.
Выезжаю из города, впереди длинный тоннель. Народ в салоне начинает волноваться. Да мне не привыкать, тут всегда так. Вроде и тоннель самый обычный, в скале прорублен, а некомфортно людям в нем, нервничают, озираются. Деловой вон сердито головой вертит, ищет пропавшую связь. Модник закутывается посильнее в шарф, и даже девчонки притихают в середине салона. Но вот тоннель заканчивается, впереди появляется свет. Все облегченно выдыхают.
А у меня последняя остановка перед конечной. Странное место - справа больница, слева церковь. Периодически кто-то спохватывается и выбегает из салона в последнюю секунду, пару раз выносили двери. Церковь какая-то непонятная, вроде как нескольких религий сразу. То поп на дорогу выскочит, то ряженый в желтом балахоне, а пару раз вообще папуасы какие-то на обочине были. Весь салон тогда пропах их травами, еле отмыл. Еду, а сам через зеркало в салон поглядываю, никто дурить не собирается? Не похоже. Деловой в телефон смотрит, встречи в календарь забивает. Хипстер достал свой молескин и что-то записывает. И только мать девочек нервно оглядывается по сторонам, похоже, догадывается, в чем дело. Вдруг она резко высаживает локтем окно, хватает дочек за шкирку и выбрасывает из автобуса. Восхищенно присвистываю. Сильна, ничего не скажешь. Благо, скорость невелика, парой переломов отделаются. Сама бежит к дверям, но нет, милая, второй раз у тебя не получится. Мне кажется, я слышу в такие моменты отборный мат со стороны больницы.
Вот и конечная. Ручей давно пересох, сейчас автобус проезжает прямо через русло. Хотя еще не так много лет назад было гораздо глубже, дед говорит, даже лодочная переправа тут была когда-то. Включаю микрофон и произношу стандартную фразу:
- Автобус работает без кондуктора, выход через переднюю дверь. Оплата водителю, готовьте деньги за проезд без сдачи.
Выхожу сам из кабины, закуриваю под облезлой табличкой «Стикс». Сигарета и снова в рейс.
Фото с просторов Интернета