Всегда обещали, что потом будем лучше. Сейчас мы строим пирамиды. Или пашем на барина. Или платим ипотеку 30 лет. Но потом обязательно станет лучше. Если повезет — при нашей жизни. Или уже при наших внуках. Когда-нибудь
Так часто повторяют все бестолковую фразу «время всех рассудит», что она, кажется, стала аксиомой. Но вот недавно, читая прозу Герцена, я встретил горький пример обратного — спустя столетия зло не было наказано или осуждено, но, напротив, оно было восславлено.
В 1848 году в «Современнике» вышла повесть «Сорока-воровка» (сам Герцен уже год был в эмиграции и с интересом наблюдал за революциями по всей Европе).
Как ее пропустила цензура, я не знаю. Позднениколаевский режим был суров: тотальные запреты всего, реакция, полицейщина, репрессии, спертый воздух. Достоевского через год «расстреляют» за письмо Белинского, а Тургенева через три года посадят в изолятор за некролог Гоголю.
В общем, цензор или проглядел, или втайне симпатизировал Герцену, потому что это была никакая не беллетристика, это выпад против крепостного права.
Повесть — реальный случай из биографии актера Щепкина (ему повесть и посвящена). Фабула такова. Молодой актер, желая заработать, решает устроиться в театр князя Скалинского. Он смотрит постановку по французской мелодраме «Сорока-воровка» (позже по ней Россини напишет оперу), и ничто его не впечатляет кроме первой актрисы.Герой добивается разговора с ней и узнает, что Скалинский завел в театре рабские порядки, а ее несколько лет пытался сделать любовницей. Та не просто отказала, но и «назло» забеременела от другого — и теперь ее не ждет ничего хорошего. Ведь она просто его собственность.
В итоге актер собирает вещи и уезжает. А девушка умирает.
Под именем Скалинского выведен реальный орловский крепостник Сергей Каменский. Вот как его вспоминал Лесков в «Тупейном художнике»: «…я помню ещё огромное серое деревянное здание с фальшивыми окнами <...> Это и была проклятая усадьба графа Каменского; тут же был и театр».
Каменский не просто избивал крепостных актеров. Он это делал (!) во время представлений, между актами и прямо за кулисами. Современники вспоминали, что свист плетки и крики были слышны прямо из зрительного зала.
Прошло 160 лет. Умер Каменский. Умерла Российская империя. Умер Советский Союз. Появилась новая Россия.
В 1995 году площади на месте этого проклятого театра, где публично истязали людей, было присвоено имя Каменского. Правда произошла, видимо, бюрократическая ошибка и вместо имени садиста, как было запланировано, то есть вместо «площади Каменского», она теперь на всех картах называется «Каменской площадью». И параллельно в музее истории орловской сцены поставили бюст графа Каменского.
Наверное, здесь нужно сделать какой-то вывод, но как-то не хочется.
