Степан Сергеевич однажды производил пробы с хлором, примешивая к нему разные другие газы и эфиры.
Он получал такие ядовитые газы, которыми можно было убить всё живое на огромных площадях земли.
— Кузя, подай-ка мне баллон с фосгеном! — крикнул Степан Сергеевич.
Кузька хорошо знал этот страшно ядовитый и удушливый газ с приятным фруктовым запахом.
— Вставь трубку сюда! Наклоняй баллон! — командовал Степан Сергеевич, почти не обращая внимания на мальчика.
— Ещё, ещё! — торопил он.
Кузька заторопился.
Он соединил стеклянный сосуд, в котором находился хлор, с баллоном фосгена, и стал переливать газ.
И вдруг возглас Степана Сергеевича заставил его вздрогнуть.
— Стой, стой! Что это такое!
Кузька остолбенел.
— Но ведь ты подал не фосген, а что-то другое! — воскликнул раздраженно химик.
Кузька покраснел, как варёный рак.
Действительно, он подал вовсе не фосген.
Теперь он видел это и сам.
Но исправлять ошибку было уже поздно.
Степан Сергеевич обозлился.
— В лаборатории надо смотреть в оба! Здесь шутки иногда могут кончиться очень плохо! — резко заметил он.
И, отставив испорченный газ в сторону, он приготовился повторить опыт сначала.
Сконфуженный Кузька отошел в сторону и принялся за мытьё посуды, изредка украдкой поглядывая на своего учителя и начальника.
Но Степан Сергеевич, очевидно, что-то передумал.
Он вдруг выскочил из комнаты и скоро вернулся с клеткой, в которой сидела мышь.
Вынув мышь и привязав её за ножку бечёвкой, химик открыл сосуд с испорченным, по его мнению, газом и опустил в него мышь.
Кузька видел, как мышь, попав в газ, дрогнула и вдруг осталась без движения.
Очевидно, она издохла моментально.
Кузька заметил, как поднялись морщины над бровями химика.
Несколько секунд он как бы что-то обдумывал.
И вдруг стремительно бросился к ретортам.
— Лаборанта Махилова ко мне! — крикнул он.
Кузька бросился в общую лабораторию.
Пришел Махилов.
Степан Сергеевич о чем-то тихо и долго говорил с ним. Оба казались очень взволнованными.
— Такая быстрая смерть! — расслышал Кузька.
И химик с лаборантом стали что-то проделывать с сосудом, в котором был испорченный Кузькой газ.
Несколько раз с уст того и другого срывались восклицания удивления.
Слышались слова: «верная пропорция», «случайная смесь», «безсознательное открытие».
— Что они там бормочут? — думал Кузька.
— Ступай домой, — сказал ему химик.
Кузька нахлобучил картуз и ушёл домой.
— Сердится, — думал он по дороге.
Но каково же было его изумление, когда на следующий день Степан Сергеевич встретил его радостным восклицанием:
— Ну, изобретатель, поздравляю! Ты знаешь ли, что ты наделал?!
— Что? — упавшим голосом спросил Кузька.
— Благодаря тебе я открыл новый удушливый газ, то есть новое соединение, против которого не помогают никакие противогазовые средства! — воскликнул химик весело. — Ты случайно взял баллон с газовой смесью, предназначенной совсем для других опытов, а, главное, порция этой смеси к хлору оказалась такой, какая именно нужна!
Химик, несмотря на свою солидность, чуть не прыгал от радости.
— Теперь, благодаря тебе, Кузька, СССР станет обладателем страшного оружия, незнакомого ещё миру! — почти кричал он. — Да ведь это же восторг!
И, потрясая кулаками, он крикнул:
— Ну, теперь держись, враги, подальше! Руки прочь от нас, иначе все вы задохнетесь в Кузькином изобретении.
И долго ещё знаменитый химик бегал по своей лаборатории, расхваливая то газ, то Кузьку, то ещё что-то.
П. Орловец. Кузька Доброхим // Библиотека школьника. — М.: издание Г. Ф. Мириманова, 1924.