«Часто называемые пиль-башнями (peel-tower), огороженными башнями, многие из них и до сих пор разнообразят пейзажи шотландского Приграничья. Во времена, близкие к полному безвластью, они были пристанищами для тех глав кланов и лэрдов, кто был в состоянии выстроить что-то подобное. Лохвуд сейчас лежит в руинах, однако хорошо сохранившийся пример пил-тауэра занимает и сейчас свой командный пункт рядом с Келсо. Угнездившийся на каменном выступе и глядящий на много миль вокруг в каждую сторону света, Смейлхольм-тауэр принадлежал семье Принглов, был превосходно выстроенным и очень мощным» (С) Аластер Моффат «Рейдеры» (перевод мой).
Принглы (Хоппринглы) – приграничная рейдерская фамилия, подчиненная Дугласам, впоследствии – Скоттам. У Изабеллы Хоппар (Хоппрингл), самой впечатляющей ведьмы в «Белокуром», девичья фамилия, по некоторым данным, именно Прингл. Скоттам из Хардена эта башня принадлежала с XVIII века, а в XIX-м сюда приезжал мальчик слабого здоровья с распространенным в тех местах именем – Уолтер Скотт, в сопровождении своего дедушки с отцовской стороны. Мы этого мальчика впоследствии узнаем, как сэра Вальтера Скотта – его усилиями восстановлен и сохранен не только Смейлхолм и Хермитейдж, не только сохранены и изданы письма и бумаги Белокурого, но и найдены королевские регалии Шотландии… это помимо романов, песен, сборников приграничных баллад. «Если артистичность в роду, она порой принимает странные формы», как писал другой шотландец, сэр Артур Конан Дойл. Этот пассаж также и о том, насколько для национальной культуры страны бывают полезны яркие детские впечатления.
Кроме того, детские впечатления (и россказни родственников, прогруженных по фольклору Приграничья) вылились в художественную вещь, которая в России стала известна в переводе Жуковского и под названием «Смальгольмский замок, или Иванов вечер»:
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон;
И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон
Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон;
Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он…
Замок, чтоб вы там не думали - вовсе не замок, и выглядит вот так.
Пилтауэр, да. Но самый крутой и мощный в своем околотке. Баронами Принглы не были тогда от слова совсем – максимум, на что мог претендовать хозяин такой башни, это на титул лэрда. Могучий Боклю – это laird Buccleuh, а прозвище «Bold» носил потомок того, кто упомянут в балладе – и именно Уолтер Скотт из Хардена. А что же за конкретно Бокле упомянут? Сверяем время действия по балладе ниже:
Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась,
Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину бился Дуглас;
Речь в балладе идет о битве при Анкрум-Мор, она состоялась 27 февраля 1545 года в составе англо-шотландского развлечения, впоследствии названного «Грубым сватовством». Единственный здравствующий Бокле в то время (он же и лорд Бранксхольм) – сэр Уолтер Скотт по прозвищу Wicked Watt, легендарнейший рейдер той эпохи и предводитель Скоттов Приграничья, человек могучей судьбы, выживший участник Флодденской битвы (что, прямо скажем, было большим везением), ну, и персонаж моих романов «Белокурый» и «Младший сын» - Уот «Вне-Закона». На какого Эверса он грозно напирал? А это одно из написаний фамилии Эйр - сэр Ральф Эйр, предводитель англичан, разоривших аббатство Мелроуз, на каковом моменте у фамилии Дуглас, имевшей там семейный склеп, лопнуло терпение, несмотря на все многолетние взятки за лояльность, полученные от английского короля. Упомянутый в балладе ДуглАс – как раз тогдашний глава семьи Арчибальд Дуглас, 6-й граф Ангус, бывший регент королевства, бывший муж Маргариты Тюдор, и вообще – бывший много кто, довольно успешно и постоянно создающий проблемы шотландскому правительству. Ну, и бился он нифига не за родину, а потому что за свои разоренные могилы не биться было совсем невозможно. Понятия «биться за родину» у тех людей не существовало – патриотизм как массовая идея возник сильно позже. У Вальтера Скотта в оригинале, кстати, никакой «родины» нет:
He came not from where Ancram Moor
Ran red with English blood;
Where the Douglas true, and the bold Buccleuch,
'Gainst keen Lord Evers stood.
В третьей книге «Белокурого», «Грубое сватовство», закадычные друзья Босуэлл и Хей обсуждают именно эту битву:
«И Анкрум-Мор Босуэлл также пересидел в Хермитейдже, возводя и укрепляя земляные валы вокруг своего логова — Анкрум, ставшей внезапной удачей шотландцев, возмещением за долгую череду горестей. Англичане, в пять раз превосходившие численностью соединенное войско регента и графа Ангуса, были разбиты самым простым, привычным приемом приграничника — засадой в холмах. Близко к тысяче полегло на поле боя, столько же взято в плен. Регент Арран лично прибыл в лагерь Арчибальда Дугласа осматривать тела убитых — среди них были и Ральф Эйр, и Брайан Лейтон, так недавно сетовавшие на несогласие «согласного» Босуэлла… Хепберн и Хей проводили дни в нерушимом спокойствии за беседою у огня, как в старые добрые времена, даром, что вокруг Караульни шла война, лилась кровь, раздавались стоны умирающих. Караульня слыхала все это, начиная с тринадцатого века, и простоит еще столько же, глухая к любым страданиям.
Патрик Хепберн выдал несколько причин, по которым граф Ангус взялся за меч против своего старинного нанимателя и родственника, английского короля, но остановился-таки, как на весомой, на самой последней, на разорении сассенахами аббатства Мелроуз:
- На святое замахнулись - как-никак, семейный склеп Дугласов…
- На святое, - согласился лорд Хей. - На доходы от аббатства, которые полагаются Ангусову бастарду, да и самому графу пригодятся весьма. Кроме того, нельзя постоянно быть покладистым, надобно время от времени огрызаться, не то Тюдор решит, что ему все позволено… и тогда не станет платить вовсе. Посуди сам, кто купит беззубую собаку?
- Никто.
- Вот-вот. И старина Ангус вовремя показал клыки, да еще сделал это удачно. Говорят, поклялся переписать свои права на землю кровью Эйра и Лейтона на их же содранной заживо коже.
- Заживо у него уже не получилось. А так-то в приграничной войне ему мало равных, разве что Бранксхольм… да я.
Когда вокруг тебя стены трехфутовой толщины, не грех и похвалить врага своего — по заслугам.
- Правда ли, что наш регент рыдал над падалью Эйра и лобызался потом с Ангусом троекратно?
- Да кто ж его знает… - Хей пожал плечами. - Но регент… он как та болотная гадюка — не облизав, не проглотит, мог и лобызнуть. А уж рыдать он и вовсе мастер отменный».
Так вот, Принглы. Джон Прингл был личный слуга Патрика «Белокурого» Хепберна, об этом известно по неудачной интриге графа в попытке противодействовать (ни много, ни мало) браку Марии Тюдор и Филиппа Испанского. Девизом семьи Прингл было в переводе с латыни «Дружба достойна уважения» (или «Дружба приносит честь»). Ну, глядя на их обиталище, первое, что думаешь – конечно же, о дружбе. Дружба так и сочится из каждой бойницы пилтауэра. Да и баллада, которая выше – она вот как раз вся про дружбу.
Попытки скоренько прикинуть по thepeerage.com, кто был героем баллады хоть предположительно, к внятному результату не привели - баронов не нашла, нашла череду Дэвидов Хоппринглов из Смейлхолма, но все они шли один за одним три поколения, и сложно сказать, на ком были женаты. Баронетами стали не на Смейлхолме, а вообще в Роксбургшире, и в конце семнадцатого века. В балладе история развивается мрачненько – муж-убийца, призрак убитого им мертвеца, жена - возлюбленная убитого. Потом все выжившие уходят в монастырь: она в Драйборо, он в Мелроуз. «В общем, все умерли» (С). В переводе Жуковского в описании покойничка присутствует:
И палаш боевой на цепи золотой,
Три звезды на щите голубом.
А что в оригинале? А в оригинале на щите – гончая на серебряной привязи:
On his shield was a hound, in a silver leash bound,
And his crest was a branch of the yew.
При этом покойник зовется по моде того времени, когда был сделан перевод – РичАрд Кольдингам. Ричард Колдингем, короче говоря. Во-первых, с Колдингемом сложно. На упомянутом ресурсе не встречается. Во-вторых, я сильно подозреваю, что не фамилия это, а топоним, приорат Колдингем. Приором там часто бывал человек светский, мирской, и должность была так себе – одного чумовые Хепберны в подельщине с не менее чумовыми Хоумами и замочили на заре царствования Джеймса V. Ну, потому что приор должен быть традиционно из Хоумов, а не вот это вот всё. Не исключено, что мертвец Кольдингам всплыл у Вальтера Скотта именно из этой истории. Дальше можно зарыться и проверять, что означала та самая гончая на привязи – но мне лично сейчас лень. Мне больше понравились три звезды на лазурном поле, ниоткуда появившиеся у Жуковского. Три звезды на лазурном поле в гербе имеют Мюрреи, и все бы ничего, если б один из родоначальников семьи не женился на «наследнице Босуэллов в Ланаркшире и Смейлхолма в Бервикшире». В принципе, Жуковский же мог вставить сюда что угодно, походящее по размеру и цвету вместо звезд, раз он все равно убрал гончую, но… случайность неслучайна? Или это вообще не случайность? Этого, надо полагать, уже никто никогда не узнает.
И последний момент уточнений. У Жуковского женщина идет на свидание к некоему маЯку. Тем же маяком хозяин дома называет свою башню. Создается впечатление, что пилтауэр стоит на берегу моря, но нет, на деле имеется в виду сигнальный огонь на суше, на высоком холме – как всегда бывало во время войны. В оригинале именно сигнальный огонь – явное указание, чем именно служил Смейлхолм во все времена до Унии. Обзорным, дозорным пунктом великой важности. Причем, интересно, что в этой строфе есть указание и на вассальную обязанность подчинения «знаменитого барона» Смейлхолма грозному Скотту Бокле, Бокле «велит» барону внимательно следить за тем, чтоб сигнальные огни не гасли:
«Англичанин разбит; англичанин бежит
С Анкрамморских кровавых полей;
И Боклю наблюдать мне маяк мой велит
И беречься недобрых гостей».
Далее опять цитата из книги Алистера Моффата «Рейдеры» (перевод мой):
«Обзор с короткого дозорного прохода по стене вдоль ската крыши на Смейлхолм-тауэр ошеломляюще широк. Караульные могут просматривать на юг до самого подножья Чевиотов и выходов из долины, по которым проходило столько рейдерских партий. Когда английские налетчики отправлялись в рейд по указу правительства или по собственной воле, как, к примеру началось вторжение под руководством Сассекса в 1544 – с востока, по дороге от Бервика на Твид, со Смейлхолма можно было разглядеть это на огромном расстоянии. Это оставляло Принглам драгоценное время для принятия решения – оставаться и вступать в переговоры или собирать все стоящее и исчезать в стране холмов и болот на севере.
На конце этого прохода по стене есть каменное сиденье для караульного. Оно уютно устроено напротив выхода из трубы, и долгими зимними ночами в самый рейдерский сезон тот, кто дрожал здесь от холода, наверняка с благодарностью думал о том, кто обустроил все именно так. Рядом сделан тайник для маленького фонаря. Это полезно с точки зрения освещения, но еще более – для цели зажечь связку сигнальных огней, лежащих тут же, возле, под рукой, в железном тигле. Когда они вспыхнут на вершине Смейлхолма, половина долины Твида увидит их».
Так что грозный Бокле в балладе знал, о чем говорил.
Однако довольно гипотез, пора картинки показывать. Обращаю ваше внимание, что время съемок – четыре часа пополудни, начало августа. То есть, зимой тут еще жизнерадостней. Но вы же все еще помните, что «дружба достойна восхищения»?
И вот представьте себе – сумерки ноября, черные болота, мелкий снежок, туман… в общем, уютное жилище, уютное. 99% фотографий из Scottish Borders, которые вы увидите в сети, разной степени живописности и с башней – будут сняты именно здесь, в окрестностях пилтауэра Принглов.
Барнекин. Вот нечто похожее штурмовал в авангарде Хранителя Марки Роберт Эллиот в осаде Армстронгов во второй книге «Белокурого». Барнекин (бармкин) – каменная стена-ограда пилтауэра, мощность и толщина зависит от средств и гонора хозяина поля. Ну, и от степени озлобленности соседей последнего.
«К Блеквуду подошли ранним утром – после ночного перегона, и даже болотные твари спали, когда люди Босуэлла на брюхе волоклись за гибким Робом Эллиотом через жидкую грязь трясины, окружавшую воровское гнездо Армстронгов. Удивительную беззаботность проявили обитатели Блеквуда – нетрудно было догадаться, что, раздраженный неповиновением, рано или поздно хранитель Марки явится сам требовать ответа за разбой, однако Блеквуд-тауэр мирно дремал в липкой белой хмари, поднимающейся над окрестными топями. Ни патрулей не встретили они по пути, ни засады… только острый крик птицы иногда бередил настороженный слух разведчиков. Роб вызвался влезть на барнекин, снять часового над воротами и распахнуть створки для конных рейдеров Белокурого. Он спешился и заставил сделать то же самое два десятка своих кинсменов, лег на мерзлую землю, и медленно, припадая к кочкам, еле заметный во влажном тумане, ужом пополз к Блеквуду. Резкий вопль выпи, похожий на крик умирающего, разорвал тишину, однако настоящая жертва Леди-Эллиот рухнула вниз, под ворота, со стены беззвучно. После, так же неслышно, Роберт скользнул по стене наверх… а за ним – и прочие Эллиоты, которых пришло в этот рейд около полусотни. Черные от болотной жижи, они прилеплялись к черным камням, как ящерицы, один за другим перебираясь во внутренний двор спящей башни. И первый крик раздался только когда завязалась схватка внутри, у ворот в барнекин, ибо тогда и стало понятно, почему так долго молчал хищный Блеквуд – братья Армстронги устроили смертоносную западню внутри…»
Обращаем внимание на крепость стен:
На размер и расположение окон:
По-вашему это что? Просто щель? По-нашему, по-приграничному – это такое окно. Оно же – бойница:
Места расположения хозяйственных построек внутри барнекина:
Вот так выглядит Смейлхолм, если ползешь по каменному основанию с намерением его штурмовать. Неприятненько выглядит:
Смейлхолм – самый хорошо сохранившийся пилтауэр в Приграничье, и там внутри оборудован музей простой и суровой жизни приграничника. Более того, там, кажется, и на крышу залезть можно. Но всего этого не было нам дано потому, что внутрь нас не пустили, несмотря на то, что мы прибыли за полчаса до официального закрытия. Нигде на сайте музея об этом сказано не было – что пускать внутрь прекращают за полчаса, это мы узнали, когда постучались в бойницу (зачеркнуто) в окно и изнутри вылез очень недружелюбный хранитель (см. дружелюбие Принглов, спасибо, что не покрошили, как Кольдингама).
Среди прочего он нам сообщил, что если мы не уберем сейчас же наши машины с парковки, то он ее закроет, и нам придется возвращаться домой пешком. И да, это было единственное место в Шотландии, где нас послали. Принглы и их дружба достойны восхищения, что уж. Представляю, как это выглядело бы в XVI веке:
- А если вы не уберете с парковки ваших галлоуэев, я ее закрою, и вам придется возвращаться в тюрьму Джедбурга пешком.
Ну, должны же мы были хоть где-то увидеть настоящее приграничное «гостеприимство», а не эти облагороженные веками церемонии…
Правда, мне не только удалось в итоге попасть внутрь настоящего пилтауэра, но даже пожить в нем – но это уже совсем другая история.
#шотландия #замки шотландии #история шотландии #вальтер скотт