Почему ты их не записываешь? - сокрушался мой товарищ-спортсмен, с которым мы одно время совершали пробежки в парке, выслушав очередной рассказ черт знает о ком или о чем.
А зачем? Мы ведь и так общаемся, а написанное надо кому-то показывать, что-то с ним делать, выслушивая массу замечаний мимо кассы и так далее. Публикации напоминают пересказ сновидений незнакомым людям, а это симптом тревожный, хотя многие хорошие рассказы очень похожи на сон - например про Одрадека и не только, у Кафки. Этот удивительный персонаж изображен и назван таким образом, что в пересказе все его описывают по-разному.
Ты наверняка застал времена, когда исполняя “Мясоедовскую” на вечерах или смешанных свадьбах, в куплете про еврейскую больницу меняли слова и надо было петь “все её по-разному зовут”, хотя все знали, чья это больница?
Вот так же и Одрадек - припоминая, как он выглядит, его почему-то очень по-чешски уменьшительно каждый норовит назвать “подставочкой”, “пюпитриком” и так далее, я даже слышал “треножничек” и “журавлик” от человека, изготовлявшего микрофонные стоечки такого типа. При этом текст про Одрадека занимает меньше страницы.
Правда, одно дело зафиксировать сон или галлюцинацию на бумаге, выдумав ее из головы, потому что полноценных сюжетов во сне не показывают, и неадаптированные сны без солидной подписи (Ремизов хотя бы) примитивны и скучны, но! - совсем другое дело вычленить и выдернуть из толпы, как комендант концлагеря, подходящего персонажа, почти, можно сказать, зачав без женщины безошибочный феномен!
Таких людей очень умел находить Стоунз.
У каждого свой одрадек, и у Стоунза был свой собственный, да не один. Если он, вымогая на выпивку, обещал продемонстрировать меценату диковинку или чудовище, обещание свое он выполнял, рад был тому или не очень несчастный зритель, показывая реальное живое существо, и это был наш советский человек а не игра бухого воображения.
Главный и наиболее аутентичный одрадек стал появляться в сопровождении Стоунза сравнительно поздно под самый конец декады, но одежда и прическа на нем были из прошлого десятилетия: голубоватые брюки клеш и волосы горшком, как у члена европейской бит-группы. Из-за этого я мысленно прозвал его Лорд Улли - в честь моих любимых немецких битовиков - The Lords.
Тем более это был резкий блондин, в отличии от рыжеватого Стоунза, почти альбинос.
Будучи почти одного роста и комплекции, на пару они смотрелись живописно, однако никто над этим новым дуэтом почему-то не зубоскалил, и вскоре я понял, почему.
Только с близкого расстояния можно было заметить, не смея потрогать или переспросить, что одна часть лица (он носил простые оптические очки) у одрадека представляет собою протезный муляж, включая скулу и глаз, и сзади под хаиром у него тоже стоит какая-то пластина.
И неудивительно, что в момент их приближения, когда они возникали на коротком горизонте городского ландшафта, их появление опережала некая потусторонняя дымка, и это ощущение возрастало по мере приближения двух тридцатилетних человечков, честно отмантуливших рабочий день в тресте "Южэлектромонтаж".
Говорил одрадек мало и разговаривал тихим голосом, обращаясь только к Стоунзу, действительно как во сне говорят незнакомые люди, как медиум или оракул на пыльном матовом и двумерном заднике александрийского рынка.
Выпивая, не буйствовал и не паясничал, он вообще был предельно нейтрален, этот переживший нечто ужасное, инвалид-джентльмен.
Так же невозмутимо и без шума он растворился неведомо куда - рассчитался с работы, как выражались тогда, и уехал к матери, куда-то под Белгород... впрочем такие места тоже “все по-разному” зовут.
Определенно, далеко не каждый Франц это Кафка, так же ка не каждый Фрэнк поет как Синатра, хотя с Синатрой, не говоря уже про Кафку, у нас часто сравнивают хуй знает кого.
Рассказываешь одно, а в записи получается другое, как в жизни весельчака-авторитета, который держал троих доберманов, ни один из которых не успел поймать одну из трех пуль, застрявших у него в голове.
Мой приятель-спортсмен повесился как раз тогда, когда я по его совету все-таки стал переносить на бумагу то, что мог слышать только он и ветер в тополях Дубовой Рощи.
Между прочим “лорд” Улли Гюнтер тоже свалился со сцены на каком-то ностальгическом мероприятии, ударился головой и скончался от черепно-мозговой травмы. И все эти новости вспоминать не смешно, потому что я искренне люблю и уважаю всех упомянутых в этом разговоре людей и артистов.
Теперь, правда, я иногда все же записываю сновидения, и вот как выглядит одно из них: я с энтузиазмом объясняю, как мне видится экранизация моего цикла “В темноте”, где описана жизнь представителя моего поколения (не меня) сквозь дискографию Блэк Саббат.
Так вот - кто-то меня слушает - тот, кто меня зазвал и пригласил для разговора, однако ничего не отвечает, даже полушепотом одрадека.
А я заливаюсь кенарем с тирольским напевом, типа, нам важно избежать дешевых эффектов (это всегда важно), не перегружая картину приметами времени, потому что сам облик болванки, манекена мутировал и не подходит для винтажной одежды, в которую мы его в принципе можем и должны наряжать, но это будет фальшь.
Почему? А потому что так же как обнаженные любовники наших дней выглядят совсем иначе как их предшественники брежневских времен, пардон, мадам, миль пардон... поэтому месье, я предлагаю взять за образец что-нибудь вроде “Фальшивой Изабеллы”.
Пролог, это шум дождя, только без ударов колокола, угол стола, скудные марки в простом альбоме, драгоценная лупа, дефицитный пинцет.
Мальчик-акселерат готовится к распродаже коллекции, решение для него тяжелое и тревожное, потому что разум опережает его физическое и гражданское развитие. Поэтому (мы не видим в кадре лица, но нам понятно, что это ребенок, ученик средних классов) я бы показал, что эти манипуляции проделывают руки взрослого человека - да хотя бы мои!
Вы могли слышать, что в “Досье Ипкресс” за Майкла Кейна нарезает овощи автор романа Лен Дейтон... пускай и у нас будет так, будет так, пусть всегда будет так, мама мне тогда сказала, пусть всегда будет так...
И тут увидев, наконец, лицо собеседника, я узнаю в нем Х, который много лет назад продинамил меня с изданием моей книги. Только не во сне, а очень даже наяву. До сих пор противно.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК