Фёдор Иванович вернулся домой слегка взбодрившимся, и, одновременно, чем-то расстроенным.
- Что-то не так? - Встревожился Лёшка.
- Да нет, мой мальчик. Всё не так страшно. Спасибо твоим родителям за их доброе отношение. Просто врачи запретили мне мои ночные дежурства, а лекарств выписали целый список. А мне без работы никак нельзя, сам знаешь.
"Знаю". - Подумал Лёшка. Он не раз слышал, как бабушка сетовала на цены в аптеках. Получается, что расходов у Фёдора Ивановича ещё прибавится, а работать по ночам врачи запретили. И расстраиваться ему тоже нельзя, мама сказала, категорически нельзя. Надо придумать какой-нибудь выход.
- Фёдор Иванович, может быть, теперь вы согласитесь встретиться с Владиславом Сергеевичем, помните, я говорил? Вдруг он сможет помочь?
- Если честно, Лёша, я боюсь, чтобы не стало ещё хуже. Пока на нашу маленькую компанию никто не обращал внимания, мы как-то выкручивались. А сейчас...
- Но это же было плохое внимание. То есть, я хочу сказать, что это было несправедливо и неправильно. И если Владислав Сергеевич расскажет, как есть на самом деле, то все узнают, что вы совсем не мучили животных, а наоборот.
- А разве это уже так важно?
- Важно. - Упрямо сказал Лёшка. - Всегда важно, чтобы человек знал правду. Тогда ему легче принять какое-то решение.
- Лёша, но мы с тобой и так её знаем.
- Но только мы. - Возразил Лёшка. - А надо, чтобы знали все. Фёдор Иванович, я вас очень прошу, поговорите с Добрым.
- Хорошо, мальчик, я поговорю. Но только потому, что ты так просишь. Ты очень мне помог, я не хочу тебя огорчать.
Вопреки нежеланию Фёдора Ивановича встречаться с журналистом, они с Добрым понравились друг другу и долго разговаривали. Когда Лёшка вместе с Рыжиком вышли проводить Владислава Сергеевича, тот сказал:
- Твой Фёдор Иванович - потрясающе интересный человек, Лёша. Искренний, милосердный. Сейчас такие люди - большая редкость.
- Я же говорил! - Обрадовался Лёшка.
- А ещё, у него изумительный талант рассказчика. Я записал на диктофон нашу беседу и планирую разместить не одну, а несколько статей, кроме опровержения на тот репортаж. - Добавил Добрый. - И, разумеется, проведу за это оплату, как гонорар.
- Ура! Спасибо вам, Владислав Сергеевич! А скоро вы напишете это?..
- Опровержение? Думаю, в течение нескольких дней всё будет готово.
* * * * *
Однако, на следующий день вечером раздался телефонный звонок.
- Лёша, это Владислав Сергеевич. Ты дома? Быстренько включи телевизор! Местные новости. Я потом перезвоню.
"После резонансного репортажа о действиях зоозащитников в отношении одного из жителей нашего города в редакцию обратилась известная вам по предыдущему выпуску общественница Валерия Лапшина".
Увидев на экране знакомую рыжую шевелюру, Лёшка сжал кулаки. Эх, неужели они с Добрым опоздали, и эта наглая девчонка придумала ещё что-то?
"Я хочу принести извинения зрителям и, конечно, в первую очередь, человеку, которого незаслуженно обвинила в том, чего он никогда не делал..." Дальше она говорила о том, что Фёдор Иванович - всю жизнь проработал в городском цирке, в том числе и с животными, и снова попросила прощения за "чудовищную" ошибку. В конце сказала о том, как много случаев, когда животные страдают от рук человека. "Пользуясь случаем", попросила помощи для местного приюта.
Лёшка дослушал до конца, но так и не мог разобраться в собственных чувствах. Ему казалось, что рыжая опять выставила себя напоказ, чтобы прославиться, чтобы все видели, какая она справедливая... Валерия Лапшина.
- Ну что, Алексей, видел? - Владислав Сергеевич перезвонил ему, как обещал. - Выходит, наше опровержение теперь не очень и нужно. Собственно, оно уже прозвучало.
- Вы думаете? - Лёшка чуть не заплакал. - Она же это специально. Чтобы пропиариться в очередной раз.
- Не скажи, Лёша. - Задумчиво произнес Добрый. - Признавать свои ошибки всегда тяжело. А признать вот так, перед всеми, зная, какая на тебя может вылиться волна негатива, это, мой друг, надо быть смелым человеком.
- Значит, вы не будете писать о Фёдоре Ивановиче? - Лёшка совсем потух.
- Почему не буду? Буду! И обязательно! Всё, как мы и планировали. Просто формат статей будет немного другой. Я обязательно пришлю тебе прочитать.
Утром, как всегда, раздавая листовки, Лёшка заметил на другой стороне улицы ненавистный рыжий факел и торопливо сунул бумажки Никите.
- Да не надо. Работай. - Улыбнулся тот.
- Почему? - Удивился Лёшка. - Нам же сказали делать так.
- Как тебе сказать. - Никита замялся. - Лерка, она теперь своя. Не выдаст.
- Как это? - Лёшка аж рот открыл.
- Да так. Встречаемся мы с ней, понимаешь. Она мне всё рассказала. Ты не злись, Лёх. Она хорошая девчонка, правда.
- Понятно. - Лёшка забрал свои листовки и отошёл подальше. Но разве убежишь так просто от лесного пожара. Через некоторое время рыжие пряди уже развевались у его носа.
- Лёша, привет. Я всё исправила. Не знаю, получилось или нет, но я очень старалась. Как там Фёдор Иванович?
- Лучше всех. - Процедил Лёшка. И с упрёком добавил. - Сердечный приступ у него, без работы остался, а так ничего, нормально.
Валерия молчала. Он, наконец, поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, и растерялся. По веснушчатой щеке сползала слезинка, и в этот момент Валерия Лапшина не выглядела ни наглой, ни самоуверенной.
- Ты чего? - Тихо спросил Лёшка.
- Лёш, я, правда, не хотела, чтобы так получилось. Думала, что делаю доброе дело, а вышло наоборот.
- Да ладно. - Лёшка неловко кашлянул. - Чего реветь теперь. Надо думать, как помочь.
- Помнишь, я предлагала вести канал или блог? Теперь, когда всё прояснилось, наверное, уже можно. А то, что Фёдор Иванович этого не умеет, ничего. Ты можешь снимать, а я буду обрабатывать и размещать. Может быть, что-то и получится.
- Можно попробовать. - Неохотно согласился Лёшка. - А то Фёдору Ивановичу столько лекарств выписали, что неизвестно, где он будет на всё это деньги брать. Только канал - дело не быстрое. И гарантии никакой.
- Мы ещё что-нибудь придумаем. Вместе. - Она протянула мальчику руку. - Ну что, мир?
- Мир. - Вздохнул Лёшка. - Только пока ничего не придумали, мне работать надо.
Валерия отошла. Никита издалека улыбнулся и махнул Лёшке рукой.
* * * * *
Статьи Владислава Сергеевича, которые тот прислал Лёшке, очень понравились мальчику. И не только ему. В редакцию издания стали поступать сообщения с вопросом, как можно помочь животным и их хозяину.
А однажды позвонил владелец детского центра и предложил принять на работу Фёдора Ивановича вместе с обезьянкой, собакой и попугаем для небольших выступлений перед маленькими посетителями. Помещение у них тёплое, просторное. Работать придётся всего по несколько часов в день. Такого ни у кого нет, и это сделает хорошую рекламу его центру. И платить он готов уж точно больше, чем заработок ночного сторожа.
Фёдор Иванович очень обрадовался такому предложению. Он никому, кроме Лёшки, об этом не говорил, но скучал по общению с детьми, к звонкому смеху которых так привык за годы работы в цирке.
И ещё одна интересная история произошла в те дни. Владиславу Сергеевичу написала пожилая женщина, которая очень просила разрешения вместе с внучкой навестить Фёдора Ивановича, уверяя, что он их хорошо знает. После полученного на этот визит согласия они не только приехали сами, но и привезли с собой родителей девочки. Вы, наверное, уже догадались, что Леночка и бабушка не забыли пёстреньких морских свинок. Уезжали они от Фёдора Ивановича вшестером. Глава семейства бережно нёс большую клетку с двумя пушистыми комочками.
- Пап, - спросил как-то Лёшка - ты помнишь наш разговор в квартире Фёдора Ивановича?
- Помню.
- И как? Ты не поменял своё мнение, что собака в доме - это хорошо?
- Ну... - Отец задумался. - А ты, всё-таки, хотел бы завести собаку? И на какой породе остановился?
- Я хотел бы забрать Рыжика. - Объяснил Лёшка. - Мне не нужна породистая собака.
- А как Фёдор Иванович к этому отнесётся?
- Он не против. Я уже спрашивал. Папа, Рыжик - молодой, активный, ты же сам видел. Фёдору Ивановичу с его сердцем тяжело будет гулять с ним. И потом, это же не Кнопа. Он совсем недавно прибился.
- Я возражать не буду. Но надо ещё у мамы спросить. Хотя, интуиция мне подсказывает, что и она, скорее всего, даст положительный ответ.
- Пап, - голос Лёшки дрогнул - а после развода я с кем из вас буду жить?
- После развода? - Отец смотрел на него немного виноватым, но совсем не печальным, взглядом. - Не будет развода, Лёша. Мы, когда разговаривали с мамой в тот вечер, многое обсудили и поняли, что нам просто надо больше времени проводить вместе. И ещё, что у нас замечательный сын, которого мы очень любим и хотим, чтобы он был счастлив.
- А мне опять ничего не сказали! Эх, вы! - Радостно завопил Лёшка и бросился отцу на шею.