Правильно его звали Алексей, по отчеству Владимирович, только в нашем селе все Алексеи почему-то Лёньки и Лёни были. Вот и дядю моего так. Увидеть мне его не довелось, да и в доме о нём мало говорили. Я теперь понимаю, почему: чтобы лишний раз не бередить память его мамы, моей бабушки Фёклы. Лишь соседи, помню, вздохнут иногда: спокойный, приветливый он был, в одежде не капризный совсем – заплата, так заплата… Спиртное в доме стояло на виду – к нему равнодушны были и глава семьи, ветеран Первой мировой, и дети его. Все работящие, еда не переводилась. Это уже со слов бабушки. В колхоз вступили без возражений. Казалось, жизнь впереди самая благостная светилась.
И тут война. В последний день октября 1941 года дядя Лёня стал красноармейцем. Он 1923 года рождения, дата рождения неизвестна – скорее всего, к моменту призыва в Елатомский военкомат ему уже исполнилось 18 лет. Уже восемнадцать. Или – всего восемнадцать, как посмотреть…
И, видимо, готовили его в краснофлотцы ТОФ – Тихоокеанского флота, потому что первые сведения об этом хранятся в картотеке моряков архива Военно-Морского Флота города Гатчина. Но дальше суровая рука войны прочертила его воинский путь на Украину.
О двух письмах с фронта я знаю. Одно – похоронка. Получив её, моя бабушка пластом лежала пять дней, а сердце у неё потом болело всю жизнь. Это пожилая соседка мне, школьнику, объясняла, почему бабушка не улыбнётся лишний раз, не запоёт песню вместе со всеми в застолье. Она их не любила, застолья. Русская печь, огород, двор с домашними животными, церковь по воскресеньям, да подруги: она к ним сходит или они навестят.
А второе письмо я читал по складам, сидя на табуретке у койки бабушки. Оно было от боевого товарища дяди Лёни – рассказ о последних днях его жизни. В бою мина нанесла бойцу тяжелое ранение в живот, в полевом госпитале делали всё, что могли. Но – скончался от ран.
Церковные книги, оказывается, ценность почище ларцов с золотом. Когда бабушка Фёкла умерла, из дальнего села явилась старушка: «Ваша Феколка мне священное писание завещала!». Мама моя кивнула на тумбочку – берите, мол, я туда не заглядывала. Открыли вместе – а там пусто. Видно, в похоронной суете опередил кто-то, а вместе с книгами и письмо с фронта то ушло.
Так осталась заноза в душе: где же могила моего дяди Лёни? Смогу ли найти и навестить хоть раз в жизни…
Молодёжь у нас хорошая. Когда в Рязанской радиоакадемии запускали программу поиска участников войны, мой внук-первокурсник Максимка по памяти назвал все данные дяди Лёни. И привёз бесценный документ: «Именной список безвозвратных потерь личного состава отделения разведывательной роты 56-й мотострелковой бригады».
Младший сержант командир бронемашины Жалненков Алексей Владимирович умер от ранения в полевом госпитале в Днипропетровской области Украины 19 ноября 1943 года. «Слепое минно-осколочное ранение, проникающее в брюшную полость». Было ему всего двадцать лет. А, может, и меньше… О событиях того времени в этих местах есть воспоминания фронтовика Н.Г. Хуртова, директора моей школы (из очерка Т. Куприной «Дорогами войны»). «Были прорваны оборонительные позиции врага, и началось преследование отступающих… Во всей этой полосе… не осталось ничего живого. Были не только разрушены города, но и сожжены все сёла, хутора. На их месте видны только остовы печей»…
Небольшую путаницу с местом захоронения разъяснили поиски в Интернете – спасибо авторам сайтов. Возле школы села Преображенка Криничанского района Украины есть мемориал.
Это братская могила 128 воинов, павших в боях за освобождение этих мест и умерших от ран в полевом госпитале. Там покоится и мой дядя. Только его фамилия на гранитной плите написана на украинский манер - последнюю букву потерял писарь госпиталя в справке.
Отозвались на поиски и земляки - администрация Елатьмы. Теперь на обновленном монументе Победы есть фамилия моего дяди Лёни - есть куда прийти и поклониться.
А вот как он выглядел… В военкомате развели руками: не до фотографирования тогда было – так на фронт отправляли. Уверен я, что был он рослым, крепким, уверенным в себе парнем, а стал глубокой печалью матери до конца её дней. Своей оборвавшейся так рано жизнью давший возможность жить нам…