Прямо посреди комнаты, которую старухи покинули пару минут назад, стояла высокого роста женщина с сущностью полупрозрачной материи, источающей холодное зарево изнутри. Мерцание её тела то и дело подрагивало, словно от сквозняка, то притухало, то разгоралось ярче, то вовсе замирало. Своим видом она больше напоминала светящуюся проекцию голограммы, нежели живого человека. Тем не менее, старухи лицезрели фантома наяву. Облачена неизвестная была в длинное светлое одеяние, складками ниспадающее до самого пола. Рук тоже не было видно, их прикрывали широкие длинные рукава. На плече у призрака сидела небольшая белая крыса с ярко красными, как икра кеты, глазами и длинным лысым хвостом, верёвкой буравившим воздух. Страх и ужас вселяли они своим видом. Окинув каменным взглядом обомлевших старух, гостья повела бровью и строго спросила неприятным скрежещущим голосом, коробившим слух:
- Чего рты раскрыли? Звали?
Волна холода пошла от её слов. Глядя на призрака, старухи не могли вымолвить ни слова. Они прижались друг к другу, словно дети и уже были не рады, что заварили эту кашу. Оцепенение сковало не только их языки, но и ноги, руки и даже мысли.
Всматриваясь в лицо гостьи, Мария Васильевна неожиданно заметила, что та ей кого-то сильно напоминает. И вправду, совсем знакомый человек стоял посреди комнаты сейчас и, чем дольше она вглядывалась в его черты, тем больше узнавала в нём своё собственное отражение. Но через несколько мгновений лицо призрака начало меняться, становиться совсем молодым, даже детским каким-то, кукольным что ли.
Зинаиде Петровне же мерещился совсем иной образ. Образ какой-то артистки эстрады, что-то между Эдитой Пьехой и Людмилой Гурченко, но старуха сразу же засомневалась, отбросив глупые предположения. Слепота-то слепотой, но само присутствие этих персон вряд ли могло быть здесь уместным.
- В-в-ы кто? – наконец осмелилась спросить фантома Мария.
Незнакомка состроила гримасу удивления. Её скрипучий металлический голос стал мягче:
- Та, кого вы так жаждали узреть! Та, кто принесёт вам облегчение, вернёт силы и красоту, а самое главное – желание жить! – призрак сделал паузу и лукаво улыбнулся, - я старая девица… или молодая старица, как вам будет угодно…
Пока она говорила, лицо её то старилось, то снова молодело, становилось прехорошеньким и юным, затем снова увядало для нового и нового перерождения. Крыса, сидевшая на плече, всё время тянула мордочку к старухам и, шевеля длинными усами, ловила запахи в комнате. Палыч забился в угол и также ошалело пялился на всё происходящее, как и его покровительницы. Вид невиданного прежде маленького грызуна пробуждал в нём какие-то глубинные, дикие порывы и лишь напряжённые движения его полосатого хвоста, недовольной змеёй метавшегося то в одну, то в другую сторону да огни в глазах, готовые в любую секунду превратиться в пожар, выдавали нервное беспокойство.
- Ну, так что, узнали теперь или я не в тот дом пришла?
- Узнали, узнали, - хором заторопились бабки.
- Ну а коль узнали, тогда не будем терять времени, оно имеет огромную цену! Приступим к нашей сделке! - скомандовала Стародевица. - Условия очень просты, я забираю, я же отдаю. Произведём обмен согласно фактически не прожитому времени, остаток ветхой старости сменяем на дни беспечной юности. Перерасчёт устроим на месте, составим договор, скрепим подписями. Вам молодость, мне же… - она запнулась и сделалась совсем дряхлой.
- Что? – аккуратно переспросила Мария Васильевна.
- … материя вашей сущности.
В комнате наступила гробовая тишина и сделалось холодно.
- Душа, что ли? - едва слышно прошептала Зина.
- Это у вас её так называют. Абсолютно бесполезная вещь для человека, но очень нужная апостату.
Мария Васильевна хотела снова что-то спросить, но гостья её перебила на полуслове.
- Это у вас его так называют, а у нас он Ялдаваоф. Зачем, опять спросите вы? Отвечу прямо, у энергии нет свойства исчезать или растворяться, но есть другое свойство – накапливаться. Так вот, материя сущности есть не что иное, как энергия, которая в Космосе даёт великую силу тому, кто ей владеет. И нет там ни Ада, ни Рая, который вы себе рисуете, есть власть и сила саморождённых из туманности ангелов, творящих всё ваше бытие. После смерти вы обернётесь в ничто, в сгусток энергии, теряющийся в общем хаосе, сравнимый лишь с маленьким плывущим по небосклону облачком. Я же дарую вам не только юность и бессмертие, пусть и кратковременные на земле, но и проведу дальше сквозь толщу времен, покажу вам ту часть небес, в которой вы обретёте дом и хозяина, так как нет ничего хуже для материи, чем забвение и вечный поиск пристанища. - Фантом немного помолчал, давая женщинам время на осмысление сказанного, затем строго спросил. - Ну что, согласны?
Старухи заметили, что вокруг того места, где стояла Стародевица, пол начал покрываться инеем. Они ещё больше испугались. Всё происходило настолько быстро, что обе никак не могли прийти в себя. Но страх начал понемногу отступать, давая волю другим чувствам.
Из всего того, о чём сейчас толковала Стародевица, Зинаида Петровна не поняла ровным счётом ничего. На сделку она шла по своим личным причинам, совсем не беспокоясь о том, что её ждёт после смерти. Стимул у неё был большой, поэтому и отважилась первой.
- Я – согласна! – сказала она и сделала шаг вперёд.
- Вы, Мария Васильевна, что скажете? – спросила гостья оставшуюся стоять позади женщину.
В этот момент Палыч, наконец, решился выйти из своего укромного убежища и подойти к призраку. Он протянул свою любопытную морду к мерцающему свету и вопреки всем ожиданиям провалился головой сквозь голограмму. Яркое сияние её нутра ослепило ему глаза и, недовольно мяукнув, он прошёл сквозь тело Стародевицы, ощутив при этом резкий колющий мороз. Шерсть его тоже покрылась инеем и он затрясся от холода.
- Э-э-х, - махнула рукой Мария Васильевна, - согласна! Я Зинку одну никуда не отпущу.
В глубине души она понимала, что сделка была неравной и приведёт их к погибели, но и глупо было отказываться. Да и с другой стороны, что облаком плыть в течение хаоса, что отдать свою силу тёмному, всё одно небытие.
- Вот и славно, - потёрла руками Стародевица, лицо её похорошело и ещё больше засияло бледным светом. - Тогда начнём. Хивря, счёты!
Маленькая крыса проворно сползла по платью хозяйки и очутилась на полу. Палыч тут же насторожился и замер в позе ловца, готового в любую секунду наброситься на свою жертву. Описав комнату, зверёк проворно взобрался на мягкое кресло, в котором Мария Васильевна обычно смотрела телевизор, и, устроившись поудобнее, каким-то чудесным образом достал из-под мышки крохотный кожаный чемоданчик. И в этот самый момент кот не выдержал и с остервенением набросился на грызуна, и уж было оголил для смертельного удара свои острые зубы, но тут же отринул назад. Только что маленькая крыса на глазах у всех принялась увеличиваться в размерах, расти, как будто её накачивали воздухом из насоса. Старухи лишь раззявили рты. А Хивря всё пухла и пухла, и уже едва умещалась в тесном кресле. Её гигантский хвост, напоминающий теперь морской канат, тяжело лязгнул по полу и ловко отшвырнул перепуганного Палыча прямо под диван. Мария Васильевна и Зина попятились назад. Страх с ещё большей силой сковал их тела. Наконец, крысиная метаморфоза была окончена. Огромный грызун, часто дыша и глядя на всех красными шарами глаз, раскрыл свой чемодан и достал оттуда очки и деревянные счёты. Беззаботно закинув лапа на лапу и, напялив на нос оправу, он встряхнул костяшками в воздухе и приготовился к расчёту.
- Зинаида Петровна Горчакова, назовите дату своего рождения, - проскрежетала железным голосом Стародевица, отчётливо выговаривая каждое слово.
- Д-д-двадцать восьмое октября ты-ты-тысяча девятьсот сорок первого года, - заикаясь, ответила та.
Крыса затарахтела старыми амбарными счётами. Её когтистые лапки довольно ловко принялись перебирать кости, отбрасывая их, то в одну, то в другую сторону, а сосредоточенная морда зашевелила длинными, полуметровыми усами, оголяя передние жёлто-коричневые зубы. Наконец, когда подсчёт был окончен, она что-то невнятно пропищала своей хозяйке, отчего та расплылась в холодной расчётливой улыбке:
- Восемь месяцев шестнадцать часов тридцать семь минут и пятнадцать секунд, - это Ваше время. Теперь Вы, Мария Васильевна Белозёрская, Ваша очередь.
- Я родилась пятнадцатого мая тысяча девятьсот тридцать пятого года.
Хивря снова зашевелила усами и защёлкала костяшками. На этот раз она справилась быстрее и тут же отчиталась своей хозяйке.
- Четыре месяца восемь часов семнадцать минут двадцать одна секунда! – перевела на человеческий язык та. - Подсчёт произведён с допустимой погрешностью плюс-минус пять секунд из-за неустойчивости времени в пространстве, его особенности сжиматься и растягиваться.
- Это что ж получается? – неожиданно для всех возмутилась Мария Васильевна, - мне всего-то четыре месяца?
Всю жизнь уважали Белозёрскую за то, что могла отстоять свою правду, никогда не молчала и не пряталась за чужую спину. За то, что никто не мог переманить её ни за какую коврижку на подлую сторону. Была она баба с характером железным, чего скрывать. Вот и сейчас проявился он во всей красе.
- Четыре месяца — мало! - запротестовала она и стукнула тростью о пол.
- И я не согласна, - поддержала её Зинаида Петровна.
- Тогда прощайте, - резким металлическим голосом отчеканила Стародевица.
- Да погоди ты, - уже без страха скомандовала хозяйка дома. - Ишь, несговорчивая какая! Дай подумать!
Стародевица опешила. Такого в её практике ещё не было, чтобы ею, служителем царства тьмы, проводником душ в Космос, командовали обыкновенные смертные. Но кто знал Марию Васильевну, нисколько бы не удивился, ведь приказывать и властвовать было у неё в крови. Отвернувшись от фантома, женщины шёпотом принялись советоваться.
- Мариш, я так понимаю, что тебе четыре, а мне целых восемь. На кой чёрт мне столько? Мне бы только в Москву сына повидать. А если ты через четыре месяца помрёшь, что мне потом делать одной?
- Д-а-а, и отказываться жалко, не известно, сколько жить ещё придётся, а я уж не хочу, - старуха сморщила лицо, пожевала пустым ртом и задумчиво почесала затылок. - Погоди, я, кажется, придумала!
Она на ухо выложила подруге свой план. Та улыбнулась беззубым ртом и одобрительно закивала головой, после чего обе повернулись к призраку и твёрдо заявили:
- На такой подсчёт мы, конечно, согласны, да не совсем.
- Мне четыре месяца маловато, - уточнила Мария Васильевна.
- А мне восемь ни к чему, - развела руками Зина.
- Можно их как-нибудь уравнять? Ну, суммировать что ли и разделить пополам на двоих?
Стародевица даже икнула от неожиданности. Дерзость старух ей определённо импонировала. Она задумалась. Белозёрская заметила, что при этом внешность призрака стала резко походить на внешность Элины Быстрицкой, прямо, как две капли воды или нет, скорее на внешность Татьяны Дорониной или... Впрочем, облик менялся на глазах, неуловимо перетекая из одного в другой. И так продолжалось до тех пор, пока раздражённый голос фантома не съязвил:
- Перестаньте баловаться, Зинаида Петровна, это отвлекает меня от мыслей!
Мария удивлённо вылупилась на подругу и больно ткнула в бок:
- Ты это чего вздумала?
- Да ты ж сама говорила, что какой себе её представишь, такой она и будет… Я вот проверить хотела… - промямлила, оправдываясь, Зина.
- Ах ты, слепая кочерыжка, хочешь всё испортить? Нашла время! Тут, можно сказать, судьба наша решается и твоя, между прочим, в первую очередь. Это ведь тебе позарез в Москву приспичило, а она шутки шутить!
- Мариш, - улыбнулась Зина, - сама попробуй, как это забавно.
Но не успела та даже подумать о такой дерзости, как строгий голос Стародевицы сотряс холодом воздух:
- Хотите напополам? Ладно, так и быть. Хивря, ну-ка пересчитывай!
Тут же раздался деревянный звон костей. Проворные лапки зверька торопливо начали подсчёт. И уже через некоторое мгновение крысиный писк огласил вердикт, означавший: «Шесть месяцев двенадцать часов двадцать семь минут и восемнадцать секунд на двоих!»
Старухи притихли в задумчивости. Осознание того, что им осталось ходить по земле чуть больше полугода, не укладывалось в голове. Но медлить нельзя было, нужно было решаться, или пан, или пропал.
- Мне деваться некуда, - выдохнула Зина, - я согласна.
- Ну и я не против. На двоих так на двоих, - Мария Васильевна взяла за руку подругу.
- Что ж, - потёрла ладонями Стародевица, - осталось дело за малым, подписать договор мены, контракт так сказать. Хивря, бумагу!
Конторская крыса мигом вскочила с кресла и принялась рыться у себя в чемоданчике. Изъяв оттуда чистый бланк, медную чернильницу с гусиным пером и гриф, она поднесла их старухам и подбросила перед самым их носом. При этом упомянутые атрибуты не упали на пол, а так и остались в подвешенном состоянии, будто попали в невесомость. Женщины прищурились и сразу заметили, что на абсолютно чистом бланке не было написано ни единой буквы. Стародевица сосредоточенно сдвинула брови и, медленно расхаживая по комнате, принялась диктовать текст договора. И куда ступала её нога, всюду оставался белый след хрупкого мёрзлого инея:
- Договор номер три тысячи двести пятьдесят четыре от седьмого мая…
Перо само собой взметнулось из чернильницы и принялось прописывать мелкими корявыми буквами слова на бумаге. Старухи только изумлённо всплеснули руками. А Стародевица всё диктовала и диктовала, в комнате становилось всё холоднее и холоднее. И было в её словах столько же непонятного, сколько обычно бывает в типичных банковских договорах, прописанных мелким шрифтом неизвестно для кого, и имел он такие же типичные слова, как «контрагент», «исполнитель», «предмет», «срок», «конфиденциальность», «форс-мажор» и другие, вводящие в заблуждение любого простого человека.
Оставляя на бумаге нити чернильных синих строк, перо скребло бланк, пока не дошло до самого низа. Последней фразой договора значилось: «Шесть месяцев двенадцать часов двадцать семь минут и восемнадцать секунд на двоих». Окончив свой диктант, призрак самодовольно сложил на груди руки и вопросительно посмотрел на своих заказчиц:
- Если нет никаких возражений, прошу подписать договор!
Возражений, конечно же, не было, впрочем, как и у любого неподкованного простофили, подписывающего бумагу казённого или коммерческого образца. Умных слов, замысловатых фраз на целую страницу, поди в них разберись, а возражать неудобно, да и неловко как-то выказывать свою необразованность. И старухам оставалось лишь взять да и подписать где надо. Чернильница подлетела прямо к лицу Марии Васильевны. Та пожевала ртом воздух, поколебалась немного для приличия, и, взяв в свободную от трости руку перо, красиво связала в вензель две заглавные буквы своего имени. Когда настала очередь Зинаиды Петровны, та без промедлений поставила рядом свою закорючку и вернула чернильнице перо. Громким хлопком о бумагу скрепил гриф обе подписи под общим названием «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Тут лист договора задрожал, буквы в нём загорелись ярким белым огнём и через мгновение подписанный контракт превратился в сожжённую серебряную пыль, тут же разлетевшуюся клубами в разные стороны. Чернильница с пером и гриф пулей метнулись в чемодан, туда же загремели крысиные счёты и Хивря, громко захлопнув свою ручную кладь, с довольным видом погладила когтистой лапой его кожаную обивку. Стародевица пристально посмотрела на зверя и тот стал принимать свой прежний облик, на глазах уменьшаясь в размерах. Палыч тут же смекнул в чём дело и высунул нос из-под дивана. Инстинкт заискрился в его жёлтых глазах. Не успела Хивря сделаться маленькой, как он выпрыгнул из своего укромного убежища и ещё с большей яростью набросился на неё.
- Не тронь! – гневно вскрикнул фантом и взметнул рукой в воздухе.
Кот тут же, как воздушный шар, повис в пространстве. Не понимая, что с ним происходит, он принялся брыкаться вокруг своей оси и жалобно мяукать.
- Царица небесная! – сумела лишь вымолвить Мария Васильевна.
- Попрошу в моём присутствии не выражаться! – строго заметила Стародевица.
Белозёрская виновато прикрыла рот рукой и только глазами жалобно следила за обезумевшим Палычем, который уже летал под самым потолком. Зинаида Петровна вообще потеряла дар речи. Хивря быстро забралась по платью на плечо своей хозяйке и тут же получила в благодарность за проделанную работу, кусок белоснежного сахару. Смачно захрустела в её зубах честно заработанная награда.
- Ну, дамы, поздравляю вас! Дело сделано, можно начинать обратный отсчёт, - довольно ласково произнёс призрак своим скрипучим голосом и расплылся в зловещей улыбке.
Обрисовав в воздухе большую окружность, внутри которой засиял циферблат часов, Стародевица лёгким движением указательного пальца толкнула самую маленькую стрелку. В тот же миг часы пошли обратным ходом, отсчитывая секунды наоборот: 60, 59, 58… «Тик-так, тик-так, тик-так…», всё громче и громче становился звук, всё ярче и ярче становился свет циферблата. Наконец в комнате, стало так ярко, что кроме белого света ничего невозможно было разглядеть. Он залил собою всё свободное пространство, а громкий звук затрещал, как пожар. Старухи уже не могли выдерживать творившегося хаоса. Они зажмуривали глаза, закрывали руками уши и кричали от страха. И в тот миг, когда терпеть больше сделалось невозможным, всё вдруг исчезло, затихло и погасло, как будто вовсе и не было ни света, ни часов, ни фантома, ни всей дьявольской сделки. Тьма непроглядная вернулась в дом, а вместе с ней и прежняя тишина. Женщины, прижавшись друг к другу, стояли на прежнем месте и кричали, что есть мочи, не помня себя. Первой очнулась Зинаида Петровна. Она закрыла рот горланившей подруге и та тоже открыла глаза. В комнате кроме них никого не было. Зина облегчённо выдохнула в пустоту:
- Ну вот, а ты не верила…
