Первый тревожный звоночек я уловила утром, шаркая тапками из ванны в комнату. По причине мужниного дежурства я была дома одна и имела редкую возможность включить верхний свет, а не спотыкаться в потемках. Не дрогнувшей рукой нанесла кремы для глаз и лица. И замерла. Перестала гримасничать, расправив усилием воли мимические морщины. Вытянула шею и втянула второй подбородок. Чуть повернула лицо, спрятав от собственного взора последствия гравитационного птоза. Изумительно, божественно выгляжу! Какие пятьдесят, максимум — тридцать! Плавно перевела взгляд ниже — вполне приличное декольте, а при правильном освещении и талия появляется, и конечности не пугают бахромой свисающего жира…
Дожевав кусок вчерашней лазаньи, я завернулась в шубу и поплыла на остановку. Скользя между метровыми сугробами, я ощущала себя верблюдом в пустыне: в шубе жарко, а ветер несет в лицо колючую пыль. Следующий этап квеста «Дорога на работу» это транспорт. В семь утра найти свободное местечко получается крайне редко. Вот и сегодня та же история. Меня видит только кондуктор, но только до момента оплаты проезда, далее я для нее сливаюсь с общей массой. Молодые барышни вообще никого не видят, ибо едут с закрытыми глазами. Дамы моего возраста смотрят с ехидным превосходством — стой и страдай! Юноши окидывают меня взглядом-калькулятором: не восемнадцать — для знакомства не подходит, не восемьдесят — значит, требовать посадки не будет. И я исчезаю из их сознания. Мужчины постарше держат на коленях пакетики и портфельчики с видом министров на заседании совета безопасности Вселенной, не меньше. Такие место не уступают — на их плечах все тяготы мира. Пока классифицировала окружающий зоопарк, уворачиваясь от локтей, рюкзаков и запаха перегара, доехала до своей остановки.
Работа приносит мне моральное удовлетворение и материальную независимость. Но сегодня был не мой день — второй звоночек в виде разбитой чашки прозвучал набатом в кабинете. Я поняла, что такие сигналы нельзя игнорировать, пока не дошло до членовредительства. За пару часов разрулила проблемы своего серпентария, переделала все самые сложные и неотложные дела, раздала ценные указания, отпросилась у начальства с размытой формулировкой «мне в …. по делу срочно», сообщила, что я «на телефоне» и рванула домой.
Рабочие рейсы закончились, так что я развалилась в гордом одиночестве на сиденье маршрутки и начала строить коварные планы по борьбе с собственным жилищем, раз уж подвернулся незапланированный отдых.
Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах! Вечно вылезет какая-нибудь неучтенка. В этот раз она обнаружилась в виде безмятежно спящего после дежурства собственного благонервного. Он был с двух сторон плотно поджат спящими котами. Не рискнув будить кормильца, решила тихонько полежать рядом. Тут меня накрыл третий звонок. Как в театре. И название баннером вылезло «Странные мысли».
В свете тусклого зимнего солнышка заметила на черной блестящей ножке телевизора пыль и скатилась к штампам и банальностям «пыль лежит и я полежу». Дабы не схватить грамматический инфаркт от несвоевременно потревоженного предводителя стаи, я предалась размышлениям о несовершенстве мироздания в целом и семейного уклада в частности.
Путем несложных вычислений я пришла к выводу, что феминизм придумали отнюдь не женщины, а совсем даже мужчины. В крестьянских и рабочих семьях дамы были с малолетства загружены под завязку, им вообще не до размышлизмов было. В богатых время было, но необходимости особой не отмечалось. Разве что замуж против воли могли иногда выдать, или недобросовестный опекун вверенное наследство у сиротки промотает.
Так и сидели бы барышни в своих пенатах с вышивкой и пирогами, но не стоял на месте научно-технический прогресс. И решили мужчины всех стран, что нечего половине человечества прохлаждаться на ниве воспитания детей и домашнего хозяйства, а надо впечатлиться всеми тяготами добычи средств к существованию. А еще научить ими распоряжаться, планировать расходы и делать накопления. Мы, женщины, существа доверчивые, эволюция приучила нас во всем полагаться на самцов. Потому мы с воодушевлением и горящим взором бросились на добычу ископаемых для пополнения семейного бюджета. И что в итоге? Его деньги — это его деньги, а ее деньги — это общие деньги.
Потом вспомнила, что однажды имела неосторожность обещать одному милому мужчине содержательный рассказ о богатом внутреннем мире кабачков, но слово не сдержала по причине внешних факторов непреодолимой силы. За что, кстати, до сих пор не извинилась. Перебрав все эти мысли, я никак не могла решить: всплакнуть над своей горькой женской долюшкой или разозлиться на супруга, когда он проснется. Додумать не успела, ибо мощная длань подгребла меня вместе с котами, и я заснула.