Наверняка многим, кто видел мужчин Галантного века, приходило в голову, что гигантские парики, которые они носили, трудно воспринимать как что-то адекватное.
Конечно, их ношение можно списать на моду, на представления о красоте, однако на самом деле всё намного занятнее. Но начнём все же именно с этих факторов.
Долой рыцарей!
Мода двинулась в этом направлении во многом потому, что рыцарская эпоха с ее брутальностью канула в прошлое.
Всевозможные наемники из числа простонародья, как оказалось, способны порубить на капусту (или расстрелять «на дуршлаг») почти любого рыцаря.
Такой поворот как-то сразу лишил дворян желания сражаться. Параллельно с этим культурные достижения эпохи Возрождения показали, что не войной единой и даже не единой религией жив дворянин.
Одним словом, мужественность стала считаться не самым главным качеством аристократа. Более того, даже физическая сила, не говоря уже о брутальности, стала восприниматься в негативном контексте – как признак низких сословий.
Дворянину же следовало быть ухоженным и даже изнеженным. Дальнейшим развитием этой идеи, как обычно и происходит в подобных случаях, стало доведение ее до маразма.
Если поначалу мужчина мог просто не быть мужественным, то со временем он уже был ДОЛЖЕН был быть женственным.
Это затронуло и мужскую моду. Всё должно было свидетельствовать о том, что данный мужчина от рождения пальцем о палец не ударил.
Отсюда – расширяющиеся, словно платья, предельно вычурные наряды, обилие украшений, бантиков, рюшечек, кружев, предельно белая кожа (требует пудры).
И длинные волосы, за которыми следовало ухаживать, что мог себе позволить только бездельник. Вернее, только богатый бездельник.
Увы, есть мода, а есть реальность.
Проблемы
С таковыми столкнулись еще до того как мужчины «обросли» париками. Сначала это были женщины. Они начали мудрить с прическами задолго до мужчин, и быстро поняли две вещи.
Первая сводилась к тому, что хорошо и статусно часто менять прически. Вторая же гласила, что на создание даже одного такого произведения искусства на голове требуется много времени.
При этом добротная прическа доставляла массу неудобств, особенно если дама намеревалась прилечь. Это закономерно привело к спросу на съемные варианты.
Когда плешь проедена
У мужчин прически были не столь вычурными, но зато очень актуальной была другая проблема – облысение.
Зачёсанные с затылка на темечко полуметровые завитые кудри смотрелось откровенно позорно, а на сильном ветру они могли и вовсе намертво похоронить репутацию благородного человека.
Пришлось направить свои взоры в сторону париков.
Солнце с ковром
Традиционно считается, что одним из главных популяризаторов этой моды был Людовик XIV. Он начал лысеть уже в юношеском возрасте, и мириться с этим не хотел.
В итоге Король-Солнце надел ковер себе на голову и убедил весь остальной двор в том, что так и надо.
А поскольку именно французский двор в ту пору задавал моду для всей Европы, то «ковровая промышленность» субконтинента стала стремительно наращивать производство.
Сам Людовик всю свою жизнь был почти что помешан на париках, и собрал впечатляющую коллекцию. Впрочем, вскоре некоторые дворяне достигли примерно тех же показателей.
Срамные стимулы
Еще одной причиной, по которой парики обрели популярность, был всё более ширящийся сифилис, или, как тогда говорили, «французская болезнь» (даром, что притащили ее испанцы).
Одним из симптомов оного было выпадение волос на тех или иных участках головы. Разумеется, к числу почётных сей признак не относился. Парик же скрывал сифилитическую проблему.
Кусачие двигатели моды
Таковыми были вши, поедом евшие тогдашнюю аристократию. Проблема была настолько серьезной и неубиваемой, что даже в более позднюю эпоху красавица Наталья Гончарова (жена А. С. Пушкина), как и прочие светские дамы, имела специальную разукрашенную трубочку с крышечкой, с помощью которой можно было пленить выползшую на поверхность вошь.
Между тем это был довольно чистый XIX век, по сравнению с которым загаженный парижский двор XVIII-го века был просто гадюшником.
Бороться с этими паразитами было невозможно, но и мириться с ними было нельзя. Поэтому, какая же это была радость, когда аристократ мог просто побрить голову, а парик надевать только когда положено. Дома его могли снять, да и отдохнуть от кусачих насекомых.
Парик можно было вообще прокипятить. Из собственной же шевелюры вывести вшей было намного сложнее.
Технический вопрос
Он сводился к тому, что уход за париком был относительно прост. Главное – проследить, чтобы мыши в нем не завелись, что порой всё же случалось.
Правда, грызуны предпочитали женские парики, ибо они были более объемными и хорошо подходили для гнезд.
Но в любом случае и расчёсывание, и чистка парика были довольно просты и, пока слуги занимались этим, их хозяин мог заниматься, чем вздумается. Например, примерял другой парик.
Закат париков
Таковой произошел в первую очередь по культурным причинам. К началу XIX века показная вычурность стала восприниматься как черта старого обветшавшего мира.
И большую роль в этом сыграли всё те же крестьяне и прочий простой люд. Некогда он выбил дурь и спесь из брутально-напыщенных рыцарей. Теперь же аналогичная процедура была проделана с напыщенно-изнеженной аристократией.
Правда, дурь из голов народ выбивать не стал, как и пудру из париков. Вместо этого и то и другое отделили от тела, что навело на размышления.
В итоге мода стала более сдержанной. Мужчины не то чтобы стали очень мужественными, но уже и женственностью не гордились, цветовая гамма ушла в черно-белом направлении, а лысина перестала быть позорной.
Последний же гвоздь в ковры на головах вбили гигиенические средства и всё более крепнущий культ чистого тела.
