Все имена и фамилии в повествовании вымышлены , любые совпадения в событиях случайны
Начало повествования здесь
Глава 5
Утром Константина снова вызвал командир.
- Ну, что там приключилось, рассказывай.
- Да, что, этот гад Эрика в измене подозревает. И меня к этому «пришить» хочет.
Командир помолчал. – Ты вот, что, Костя. Особо не высовывайся. С ними шутки плохи. Чека, это государство в государстве. Что захотят, то и сделают. И Ленин тебе не поможет. – А теперь слушай приказ. Вот на этом перегоне, командир ткнул пальцем в карту, балует бронепоезд. Твоя задача – оставить от него рожки да ножки. Любой ценой, Костя. Любой! Полетите на двух машинах. Грузитесь под завязку. Завтра доложу наверх, что поезд ты уничтожил. Все. Иди, выполняй.
Вот он, ползет, как гусеница между двух перелесков. Удобная позиция. Спрятался за невысокими деревьями, и стреляй сколь душе угодно. И до своих близко, и наши вон, как на ладони. Костя осмотрелся. «Так. Сейчас зайду со стороны солнца. Пощиплем тебя маленько. Он показал второму экипажу, пристраивайтесь сзади, и пошел на снижение. Костя был уверен, задание он обязательно выполнит. Отличный, слётанный экипаж, новейшие бомбовые прицелы. Вот головная платформа с ощетинившейся пушкой и пулеметами совсем рядом. Его ещё не заметили. Бомбы посыпались как из рога изобилия. Внизу расцвели черно-красные бутоны разрывов. Вот медленно приподнялась над вагоном первая башня, и перевернувшись свалилась в придорожные кусты. «С почином!» - мысленно порадовался Константин. Второй «Муромец» заходил в атаку. Снова серия смертоносных «бутонов», и поезд остановился. «Замечательно! Теперь мы его разделаем как баранью тушу» - ликовал Костя, глядя как из некоторых амбразур вырываются языки пламени. На третьем заходе взорвался котёл паровоза. Большинство броневагонов были сверху разворочены авиабомбами. Второй экипаж, не израсходовав боезапас, развернулся для четвертой атаки. Оставшиеся в живых члены экипажа выскакивали из поезда и скрывались в перелеске. «Разделали, таки тушу» - удовлетворенно сказал Костя, и оглянулся. На них неслись пять «Фоккеров». Двое на него, остальные открыли огонь по заходящему в атаку «Муромцу». Помочь ему Константин ни чем не мог. «Муромец» «подпрыгнул» вверх, потом слегка клюнул носом, и плавно заскользил вниз. Шасси коснулись земли. Самолет пробежав метров двести, потерял скорость, и развернувшись, завалился на правое крыло. По полю к нему бежала группа красноармейцев.
«Похоже, бронепоезд нам сейчас боком выйдет». – сделал неутешительное заключение Константин, заметив, как на плоскостях появляются рваные дыры. «Крыло в крыло идут. Или юнцы, ещё не умеющие бояться, или асы давно переставшие бояться». Сзади дружно загрохотали два пулемета. Почти одновременно, из-под капотов «Фоккеров» вырвалось пламя, и черный дым. «Молодцы. ребята! За ними, как за каменной стеной. Надо же, сразу двоих завалили! Самолеты противника веером разлетелись в стороны. Что с ними случилось дальше, смотреть было некогда. Наверняка ничего хорошего. Остались еще три стервятника. Эти стреляли издалека. Началась настоящая дуэль. Костя понял. Это свежеиспеченный «молодняк», приготовленный из мотористов. Все летчики либо у нас, либо в эмиграции. Стрельба была беспорядочной, длинными очередями, и вражеские пулеметы замолчали. Неизвестно, какую цель они преследовали. Но взяли «Муромца» в «коробочку», и тут же стали добычей Костиных стрелков. Три черных шлейфа исчезли из поля зрения.
Это был последний бой военлета Богачевского. Вскоре пришел приказ, об откомандировании его , в распоряжение товарища Туполева. Костя понял. До высоких чинов ему не дослужиться. Это есть повышение, с одновременным понижением. Это чертово – «из бывших», как тавро на лбу. Или это происки ополчившегося на него чекиста.
Так Костя на долгие годы стал летчиком-испытателем. Жизнь потекла в мирном размеренном русле. Запечатав в сердце свою первую любовь, он женился на хорошей девушке Полине, чертежнице из КБ. Через год родилась дочь – Танюшка.
Двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок первого года застало Константина на аэродроме. «Доводили до ума» новый самолет, и сегодня должен был состояться первый его полёт. Полет не состоялся. На следующий день, с утра Костя был в кабинете у Туполева.
- Андрей Николаевич, долг военного обязывает меня быть на фронте, а не отираться в тылу. Прошу, посодействуйте.
- Что значит – отираться?! На фронт желающих много. А кто будет давать путевку в небо новым машинам?! Я не могу разбрасываться такими кадрами. Грош цена моим стараниям, если мое детище рассыплется в воздухе в первом же полете! Именно вы – ключ от неба всему тому, что у нас летает, и еще только полетит. Идите, и работайте!
Бесчисленное множество порогов различных военных ведомств истер ногами Константин , добиваясь отправки на фронт, и везде слышал одно и тоже –кто даст путевку в небо новым самолетам. Помог ему вновь назначенный на должность командующего генерал Жигарев.
После совещания в кабинете Сталина, Жигарев подошел к Иосифу Виссарионовичу : -Товарищ Сталин, разрешите обратиться с просьбой, так сказать личного порядка».
- Слушаю вас, товарищ Жигарев.
- Иосиф Виссарионович! Есть один хороший летчик…
-Павел Федорович! У товарища Сталина нет плохих летчиков! – перебил его Сталин.
- Извините, товарищ Сталин! Я хотел сказать, что он хочет на фронт.
- Так в чем же дело? Раз хороший, пусть воюет. Зачем держите?
Судьба Богачевского была решена.
Глава 6
Костя открыл глаза. Белые стены, белый потолок. Ряды коек. Слышится русская речь, вперемешку с немецкой. «Значит, в плену. Но, почему госпиталь?» - Подошел человек в белом халате с сестрой милосердия. Посмотрел на Костю. На чистом немецком сказал ей: «Этому ничего не делать. Его завтра заберут».
«Вот и финал. Буду молчать, чего бы это мне не стоило» - решил Константин, и прикрыл глаза. Без всяких мыслей он пролежал до вечера.
Скрипнула дверь, и в палату вошел высокий человек в форме офицера Люфтваффе, но с шевроном ВВС РОА, и узкими, но похожими на царские, погонами. Костя обомлел. Перед ним, широко улыбаясь, и протягивая к нему руки, стоял Эрих фон Меттль!
- Ну, здравствуй, дружище! Костя! Как же я рад тебя видеть! - Говорил Эрик, тиская в объятиях своего друга. – Сколько лет, сколько зим!
Костя мягко высвободился из сильных рук Эрика, и криво усмехнулся. – Знаешь, Эрик, я не испытываю особого восторга по этому поводу. Хотя, в общем, тоже рад нашей встрече. Не ожидал увидеть тебя в этой клоаке. Будь добр, объясни мне, как ты здесь оказался? Куда ты исчез в двадцатом?
- Подожди, Костик, Потом я тебе все объясню. Сейчас речь не обо мне, речь идет о твоей жизни или смерти.
- Постой- ка, Эрик, откуда ты узнал, что я здесь?
-Да ты здесь, и живой, только благодаря мне. Нет, ты не думай, это не широкий жест. Так уж случилось. Понимаешь, это я тебя «приземлил». Да, я. Но поверь, я не знал, что стреляю по своему другу!
- Но ты «приземлил» и моего ведомого. Совсем пацан. Ты его даже не «приземлил!» От него не осталось ничего!
- Костя, не дури. Это война. И этот пацан влез под очередь, прикрывая тебя! Я не думал его сбивать!
Костя безнадежно взмахнул рукой. – Ладно. Проехали. Говори дальше.
А дальше – тебя приволокли в наше расположение. Ты не мог стоять. Тебя просто положили под дерево, и хотели застрелить. А я тебя узнал. И вот ты здесь.
- А где это – здесь?
-Польша это, Костя. Сувалки.
- Ни хрена себе! Вот это занесло меня!
- Даа, лучше бы ты меня не узнал.
Эрик сокрушенно покачал головой:- Не спеши. На том свете тебя никто не ждет. Я тебе сейчас сделаю предложение, а ты не торопись. Хорошо подумай. Ладно?
- Давай, валяй.
- Сейчас ты подписываешь вот эту бумагу, и будешь служить под моим началом. Поверь, я предоставлю тебе шанс перебраться к своим, у меня уже есть план. Хотя сомневаюсь, что тебя там встретят хлебом-солью. Ты же знаешь их лозунг – «У нас нет пленных, есть только предатели». Ты, кстати, женат? Вот и семью твою медовыми пряниками кормить не станут. Если не согласишься, завтра тебя заберут «ребята в черном», и небо тебе покажется в копейку. Выжмут все, а потом, хорошо, если повесят, а то на гильотину ради шутки отправят. А она у них есть. Это я точно знаю.
У Кости по спине пробежал холодок. «Средневековье какое-то. Да, выбор действительно невелик. Сказать «да», дороги назад не будет. Сказать «нет», тоже не будет. Но и шансов вернуться – ноль». И Костя решился:
- Давай бумагу.
- Я знал, что ты разумный человек. Слово офицера, я сделаю все от меня зависящее, что бы ты оказался на Родине,– облегченно вздохнул Эрик.
Константин глубоко задумался.
- Послушай, друг ты мой старинный, а скажи, какова цена твоему офицерскому слову? Почему ты здесь, а не держишь свое слово, защищая эту самую Родину?
Эрик как-то сник. Помолчал. Потом тихо произнес:– А у меня не было выбора. Осенью двадцатого расстреляли Таниного отца. Понимаешь, просто так, ни в чем не виновного человека, взяли и расстреляли. Их было десять человек. Заложники. Расстреляли за чьи-то грехи. Таня впала в истерику. Кричала, что я такой же подонок, как эта свора бешеных псов, коли нахожусь у них в услужении. Сказала – забираю дочь, и немедленно эмигрирую, а тебе предоставляю возможность остаться, и безнаказанно жрать себе подобных. Скажи, что бы ты предпринял на моем месте?
- Прости, Эрик. Я не знал этого. Упаси бог оказаться на твоем месте.
- Да. Я действительно угнал самолет. Посадил семью, и перелетел в Польшу. Поверь, мне это очень нелегко было сделать. Я даже и подумать не мог, что способен на это. Может быть ты посчитаешь меня слабаком, но семья для меня оказалась дороже. А потом – Германия. Надеялся, что фон Меттль пригодится стране. Как же я горько ошибался! Какой-то жалкий «фон! да ещё из непонятной России, оказался совершенно никому не нужен. Работал в такси, грузчиком, дворником. Страшная инфляция. Каждый деть зарплата в несколько миллионов марок и чтобы к вечеру не обесценились, надо что-то купить, а цена хлеба – семнадцать миллионов. А жить надо. Не просто жить, а кормить семью. Соглашался на всё. Даже могильщиком работал. К власти пришел Гитлер, и смертельно больная страна пошла на поправку. Кто же мог знать, какой зверь дорвался до власти. Но, народ поверил. Поверил и я. Устроился пилотом почтового самолета. Жить стало намного легче. Так и жили вплоть до тридцать девятого. И вдруг вспомнили о фон Меттле. Но особого доверия не выразили. Советский орденоносец! Отправили инструктором в летную школу. До сорок первого. В конце года я предстал пред светлы очи адмирала Канариса. Человек он умный, прозорливый. После четырехчасовой беседы он понял, разведчика из меня не получится. И отпустил с миром. И хорошо, что это был Абвер. Попади я в РСХА (RSHA, Главное управление имперской безопасности), гнил бы сейчас в концлагере. В «Люфтваффе» дорога была заказана. Так я попал в гнездо этих подонков.
- А как твоя семья, Эрик?- Поинтересовался Константин.
-Жива, здорова, пока я балансирую на краю пропасти. Ошибусь, и не будет у меня семьи в любом случае. Будь то здесь, будь в России. «Действительно, полная безысходность. И за что ему такое? Несчастный человек» - подумал Костя.
Окончание рассказа здесь.
Уважаемые подписчики и читатели!
Благодарю Вас за то, что читаете рассказы, комментируете, а также за отметки " мне нравится". Канал существует только благодаря Вам и Вашим прочтением разных историй опубликованных на канале.
Канал "Стэфановна" предлагает Вашему вниманию цикл рассказов на патриотические темы.
Рассказ бывалого шофера-4 или серьезные и курьезные случаи на службе в Ахтырке
Доброго вам здоровья, удачи и всех благ.
С уважением, Стэфановна