В голове не укладывалось. Аня кусала губы, стараясь проснуться, но проснуться все никак не получалось. Дурацкий назойливый сон никак не желал заканчиваться, вот только дальше, казалось, все будет развиваться лишь страннее и страннее.
Ей снились разные сны, намертво отпечатывающиеся в памяти и мимолетные, совершенно незапоминающиеся, и чаще всего в них творилась какая-то ерунда. Аня в своих снах бежала, сражалась и даже спасала мир, но это был первый раз, когда во сне ее назвали принцессой. Даже не так, бабка ведь обозвала ее принцесской!
– А вас, – наплевав на все, Аня вопросительно склонила голову набок, – как зовут?
Сон так сон, принцесса так принцесса, ничего ведь, в конце концов, с этим теперь не поделаешь. Все равно все исчезнет, как только она проснется.
Бабкины глаза ярко сверкнули, она ловко, по-кошачьи спрыгнула с печки и принялась шуровать чем-то, отгородившись от Ани собственной спиной.
– Бабка я, Анка, – буркнула она себе под нос так, что Аня едва услышала, – бабкой и называй.
Ане не нравилась эта вариация ее собственного привычного имени, и она обиженно нахмурилась. Она как-то совершенно неожиданно для себя согрелась, и теперь ее клонило в сон.
– А я придумала, – сон наваливался, но Аня упрямо моргала, не подпуская его слишком уж близко, – Ягой вас звать буду, ничего?
Смешок заставил ее вздрогнуть, и Аня потерла слипающиеся веки. Какой смысл спать во сне, это ведь совсем какая-то ерунда получается?
– Придумала она, – насмешливый голос отчего-то показался ей чуточку ласковым, – ну зови, коли придумала.
Аня понятливо закивала, растерла лицо, прогоняя сонливость, но получилось не слишком действенно. Запахи трав щекотали нос, лавка была теплой и шершавой, а валенки хорошо грели промокшие озябшие ноги. Аня покачала головой, прокручивая в голове бабкину историю еще раз, и посмеялась про себя. Ну какие могут быть феи во сне с бабкой Ягой и русской избушкой, где она едва не утопла в болоте?
Все смешалось здесь, то и это, но смотреть было даже немножко интересно. Аня досмотрела бы этот сон, вот только, к сожалению, сны ее никогда не достигали финала. Просыпалась она всегда разочарованной, пыталась заснуть снова, чтобы узнать продолжение, но история либо запускалась заново, либо перетекала в какую-нибудь еще, куда более заковыристую и странную, забыть которую уже не было жалко.
– Во дворец тебе надо, – крякнула бабка, и Аня вздрогнула, просыпаясь, – отмоют тебя там, отогреют, глядишь и замуж за принца какого выскочишь.
В комнату сквозь полосатые занавески проникали густые лучи оранжевого солнца, блуждали по бревенчатым стенам и щекотали лоб. Аня лежала на лавке, подложив под щеку ладонь и поджав к себе ноги, а запах вокруг теперь расползался вовсе не травяной. Пахло гречневой кашей и грибами, и от запахов этих громко заурчало в животе.
– Не хочу я во дворец, – пробурчала Аня, поднимаясь и усаживаясь как полагается, – и замуж на хочу, у меня парень есть.
Лицо обернувшейся на нее бабки вдруг потемнело, она зыркнула так, будто обвиняла Аню во всех смертных грехах разом, и громко цокнула. Мгновение спустя на стол перед Аней грохнулась тарелка с торчащей из каши ложкой, а бабка, вытерев руки о передник, такой же полосатый, как и все остальное, лукаво сощурилась. Аня, не дожидаясь разрешения, подхватила ложку, зачерпнула побольше каши и споро отправила в рот.
– Па-а-арень, значит, – протянула она, сверкая ярко-зелеными в свете заходящего солнца глазами, – имя есть у счастливчика?
– Константин, – старательно пережевывая кашу, ответила Аня, – Костя, мы почти два месяца уже встречаемся.
Вдруг Ане показалось, что свет на мгновение погас и зажегся снова, словно мигнула лампочка. Она вскинула голову, оглядываясь на льющиеся из окон желтовато-рыжие отсветы, высвечивающие летающую по комнате пыль, а бабка по-кошачьи зашипела, обошла стол и уселась на другом конце лавки.
– Забудь, – выплюнула она жестко, почти зло, – назад все равно не вернешься.
– Вот еще!..
Аня хотела сказать, что вот только проснется, и все это исчезнет, но язык отчего-то не поворачивался. Ложка стукнулась о тарелку, воздух застрял в горле, и Аня отвернулась, отводя глаза. Бабка смотрела на нее пристально, не моргая, подперев ладонями подбородок, глаза ее сверкали ядовито-зеленым, а на губах играла понимающая и оттого жутковатая улыбка.
В груди сдавило, в носу защипало, и Аня рвано втянула воздух, глядя на летающую искорками в солнечном свете пыль. Это все был сон и только, ей вовсе не нужно было никуда возвращаться, стоило лишь проснуться. Да, думала Аня, еще немного, и сон оборвется как всегда на самом интересном месте, она встанет с кровати, пойдет чистить зубы, съест на завтрак какой-нибудь бутерброд. Потом позвонит Костя, спросит, подготовилась ли она к следующему экзамену, а Аня вместо ответа позовет его на свидание.
И не будет ни лесов, ни болот, ни бабок, ни фей с королями и королевами. И во дворец ее никто звать не будет, и принцессой не назовет.
– Во дворец тебе надо, – повторила бабка, опуская теплую ладонь Ане на макушку.
– Не надо, – мотнула головой Аня, и горячие слезы потекли по щекам, – мне ни в какой дворец. Я только проснуться хочу.
Так они и сидели рядом, пока рыжие лучи солнца совсем не истлели, а Аня, задремав прямо на столе, не перестала плакать. И только тогда бабка, усмехнувшись себе под нос, перестала ласково поглаживать ее по волосам.
Начало. Предыдущая. Дальше.
Ставьте лайк, подписывайтесь и оставляйте комментарии, чтобы поддержать автора и не пропустить продолжение!