Не знаю, что у них тут были за порядки, но я не стерпела — подтащила полную кастрюлю к подоконнику и прицельно выплеснула всё содержимое на онемевшую от внезапного отпора Олю. То есть молчала-то барышня всего секунд тридцать, пока выплёвывала попавшую в нос и в рот холодную воду, а потом фурией ринулась в бой, и лишь подоспевший Димка в зародыше разнял намечающуюся шикарную драку.
начало рассказа-триллера: "Семейный секрет Горюновых" (19) ... (назад к 18)
Оля покинула кухонный ринг, процедив сквозь зубы:
— Клянусь, если ты не уймёшь эту ненормальную, разберусь с ней сама.
Честно — думала, что Дима вспылит или хотя бы слегка отругает, но он потерянно опустил глаза и сел за стол, обхватив голову руками, и этот беззащитный жест ещё хлеще выбил из колеи. Тихонько присела рядом, про себя взмолившись, чтобы ребёнок не прибежал на крики, но из детской не донеслось ни звука, словно им глубоко плевать на наши разборки.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Подняла руку, чтобы убрать закрывающие его лицо ладони, а Димка перехватил мою кисть слишком стремительным для человеческих глаз броском — даже моргнула от испуга, но надтреснутый и почти безжизненный голос заставил заворожённо внимать каждому слову:
— Она не соображает, что несёт, но она тебя не тронет. Полина, умоляю, скажи что-нибудь, только не молчи. Если ты опять сорвалась, просто признай это, и мы справимся. Вместе, — такие правильные слова, но почему-то в них нет ни грамма надежды. — Ты не должна ничего скрывать от меня, слышишь, птенчик? Я помогу тебе.
— Я всё забыла.
— О чём ты? — он медленно распрямился. — Что именно ты забыла? Машин возраст? Ей шесть. Что ещё? Спрашивай, я охотно разложу по полкам.
— Абсолютно всё с момента, как мы познакомились. Я даже толком не помню, что тогда случилось… Мне было страшно и я уже не уверена ни в чём.
— Не думаю, что ты бы хотела помнить подробности, — он помрачнел и упрямо встряхнул волосами, — поверь мне.
— Но сейчас для меня всё выглядит так, словно вчера я была семнадцатилетней школьницей, а сегодня у нас ребёнок, мне двадцать пять и посередине одна большая чёрная дыра. Я хочу вспомнить!
На его лице мелькнуло понимание, но вместо ответа Дима встал, подобрал с пола злосчастную кастрюлю и положил в мойку, а потом расслабленной походкой отправился в нашу комнату. Перед порогом он обернулся и поманил за собой.
Запирался Дима с остервенением и дважды проверил засов, а потом бросился к ноутбуку, валяющемуся среди бумажных завалов. Нужный файл нашёлся не сразу, но когда видео включилось, я остолбенела. Нет, я догадывалась, что мой облик в заведении для умалишённых должен был быть максимально далёк от спокойного, но не настолько же.
Прямо в камеру на миг посмотрела тощая пародия меня: вытаращенные горячечные глаза, блуждающие вокруг без всякой цели и лишь изредка неприязненно останавливающиеся на операторе, создавая иллюзию пронзающего насквозь взгляда; странно искривлённые руки стиснули стул, рискуя раздавить сиденье, а шея чуть вывернута, словно опасаюсь чего-то, находящегося на потолке слева.
Серые губы еле заметно шевелились и я наклонилась вперёд, силясь разобрать бормотание. Дима увеличил громкость и на фоне сплошных шумов, перекрывающих даже неглубокое и беспокойное дыхание моей копии, чётко прозвучали повторяющиеся слова:
— Они всё забыли. Сестра. Они забыли про сестру.
Экранная я резко крутанулась — позвоночник наверняка не выдержал бы такого излома, но даже без этого вся поза напоминала ощетинившегося маленького зверька, старающегося припасть к земле при серьёзной угрозе и неестественно вывернувшего лапы.
Камера захватывала место на потолке, по-видимому испугавшее меня, но, кроме тёмного дрожащего пятна, похожего на дефект съёмки, там ничегошеньки не было.
— Кто это снимал? — вцепилась в Димку, переваривая жуткое зрелище, и тут моя копия взвилась на месте и рывком отлетела в сторону, повалив то, на чём была установлена записывающая аппаратура. Картинка резко накренилась и через несколько расплывчатых кадров сфокусировалась на потолке. Там растекалась огромная клякса, будто кто-то с размаху плеснул чернилами вверх, и видео оборвалось.
— Не знаю, какая разница? Они записывали все разговоры с тобой, а я украл записи, потому что хотел разобраться, что произошло. У меня тут целый архив, многократно смотренный-пересмотренный, но я по-прежнему в тупике. Всё ещё уверена, что хочешь освежить память? Потому что мне кажется, что ты наконец избавилась от своих кошмаров, пусть даже такой ценой. Птенчик, да я готов заново познакомиться с тобой и максимально облегчить привыкание, если ты больше не будешь видеть в нас врагов народа, — он наклонился ближе, обдав тёплым дыханием, и с отчаянием прибавил, — пожалуйста.